Глава четвертая
Избранные
Как-то теплым майским утром мы проснулись от того, что поезд замедлил ход. Заскрежетал металл, послышалось шипение пара, прозвенел колокол. Вагон дернулся и остановился. Через плечо сестры я протянула руку. Голова брата легла мне в ладонь влажным шаром.
– Иллинойс, Иллинойс! – И кондуктор прокричал название города.
Полусонная, название я не расслышала.
– Иллинойс!
– Дети! Дети! – засуетилась миссис Дикс. – Приведите себя в порядок.
Ей и самой не помешало бы. Букли спаниеля давно исчезли, волосы теперь были стянуты в пучок на затылке. Ни дать ни взять кособокая картофелина.
– Быстро, быстро, мы выходим.
– Ой, Экси, – зевнула Датч, – гляди-ка, Иллинойс.
Мы выглянули в окно и не увидели ничего, кроме паровозного депо посреди пустоты. Никаких запоминающихся строений, только жалкий деревянный сарай с дверью, окном и трубой, из которой не шел дым. Это была станция, мимо нее проходил грязный проселок – главная улица в городе, именуемом Рокфорд, Каменный Брод. Камней там, правда, не сказать чтобы много было, лишь высоченная трава. Вот и все, что мы разглядели из окна, осталось только убедиться окончательно, что мы ехали в темную даль ради таких вот пейзажей.
Выбираясь из вагона, я обратила внимание, что все мы словно покрыты пылью и ржавчиной, ну старичье старичьем. Я опустила Джо на землю, и он стремглав кинулся к траве. Его толстенькие ножки мелькали из-под штанин.
– Джо! – позвала я. – Вернись!
Он подпрыгнул и завертелся на месте, не зная, стоит ли расстраиваться по поводу будущего, дурашливый и свободный, точно щенок. Чарли подхватил его на руки и принялся подбрасывать, а наш Джо заливался смехом.
– Получи своего братца, – подошел ко мне Чарли. Он и прочие старшие мальчики собирались отправиться на поиски сливовых деревьев и, самое главное, коров. – Спорим на деньги, я смогу подоить корову, – хорохорился Чарли, мыча и шевеля пальцами. Прозвучали слова вымя и соски. Миссис Дикс заткнула пальцами уши.
– Прекратить немедля! – Мистер Дикс двумя руками теснее прижал пальцы жены.
Мальчики и не подумали прекратить, а Чарли, увидев, что я смеюсь, подмигнул мне. Я залилась краской.
Мистер Дикс позвонил в свой колокольчик:
– Дети! Дети! Построились!
Мы взяли малышей на руки и направились к белому шпилю вроде копья, что виднелся неподалеку. Наверное, жалкое зрелище мы собой представляли – со своими картонными чемоданами и башмаками без шнурков! На лицах у нас было прямо-таки написано, что никому из нас неведомо, где мы сейчас. Впереди показалась россыпь низеньких неказистых домиков. Миссис Дикс сказала, что это город. Совсем непохоже. На крыльце одного из домиков, по виду – лавки, висело объявление:
Прибытие СИРОТ из Нью-Йорка
в среду, 31 мая.
Первая Конгрегационалистская Церковь
подыскивает дома для
ДЕТЕЙ, которые одиноки
в этом ЗЛОМ мире.
Желающие взять ребенка
ОБРАЩАЙТЕСЬ в Отборочную Комиссию.
Мы уже были какими-то детьми порока. У церкви собралась толпа, люди смотрели на нас во все глаза. Мы поднялись по церковным ступеням под вздохи и перешептывания.
– Сиротки из Нью-Йорка. Ну надо же!
– Бедные крошки! – И сказавшая это женщина затрясла головой, словно отгоняя ужасное видение.
Джо спрятал лицо, уткнувшись в меня, а Датч вцепилась в мой подол.
– Вот так показались, – усмехнулся Чарли и помахал деревенским рукой.
Стулья в церкви были расставлены полукругом. Здесь-то нас и будут продавать, вне всякого сомнения. Правда, для начала нам подали ячменный кофе и бисквиты. А еще у них было припасено для нас сливовое желе и бутерброды с ветчиной – чтоб мы осоловели и потеряли бдительность. Какие-то женщины с сюсюканьем хватали самых маленьких. Ну нет, я с Джо не расстанусь.
– Разрешишь подержать его? – От женщины пахло лакрицей.
– Это мой брат! – И я покрепче прижала Джо к себе.
– Рыженький агнец. – Женщина забросила в рот лакричную конфетку.
Когда мы до отвала наелись, жители городка усадили нас на составленные полукругом стулья и приступили к осмотру.
– Смотри, какие странные башмаки.
– А мальчонка-то смуглый какой. Ты итальянец?
– Так ты из этих нью-йоркских бандитов?
– Ты погляди на ее волосы.
Взгляды ползли по приютским мерзкими насекомыми. Один из деревенских оттащил Датч в сторонку и засыпал вопросами:
– Вы тут здоровые? Сильные? Не лодыри? Или все бандиты да греховодники?
Два здоровяка заставили Бульдога Чарли встать.
– Покажь руки, – приказал бородатый.
Чарли выпятил челюсть и напряг мускулы, словно борец. Да еще мне улыбнулся. Нравится же ему меня дразнить. Но тут и ко мне подобрался неприятный старик, голова совсем лысая, но по бокам длинные космы. Топтался рядом и на Датч косился.
– Брат и сестры?
– Да, сэр.
Джо захныкал.
– Встань, – велел плешивый. – Повернись.
Я послушалась.
Осматривая меня, он не переставал жевать. Губы были вымазаны чем-то бурым, зубы черные, а изо рта, казалось, сочилась грязь.
– Ты очень красивая юная леди. И твоя сестра тоже. – Он прищурился и облизал губы. – Хочу посмотреть твои… зубы. Открой рот.
Рот мой открывался с трудом, словно дверь, у которой петли заржавели.
– Ааа, – промычала я чуть слышно. И тут он засунул свой грязный палец мне в рот и провел по деснам.
Я сжала зубы, вонзив их в палец. До самой кости.
Он взревел, будто зверь.
– Она меня укусила!
– Экси Малдун, ты что вытворяешь! – подскочила к нам миссис Дикс.
– Эта мерзавка укусила меня! – стонал старый негодяй. – Она дьяволица!
– Идем, Датчи. – Я взяла Джо на руки. – На поезд – и обратно домой.
– Не надо так расстраиваться, – успокаивающе проговорила миссис Дикс. – Мы найдем тебе подходящий дом.
Женщины все ходили и ходили по кругу, одна пристально изучала волосы Датч, две другие судачили про меня:
– Норовистая. Говорят, и в приюте покусала воспитательницу. И ругается что твоя матросня.
Меня захлестнуло отвращение. Одна из женщин долго-долго разглядывала Мэг сквозь очки на палочке, другая дама тискала ножки Джо. Мужчина в фермерском комбинезоне взъерошил брату волосы, будто там таилось нечто интересное. В окна церкви заглядывали любопытные.
К Датч подошел чернобородый мужчина в жилетке. Сестра улыбнулась ему и потупила глаза.
– Сколько тебе лет? – Взгляд у бородача был добрый.
– Семь, – ответила Датч.
– Семь? – Мужчина поманил к себе маленькую женщину с гребнями в высокой прическе: – Поболтай-ка с моей женушкой.
Глаза у женщины были того же волшебного небесно-голубого цвета, что и у Датч.
– Как тебя зовут? – с улыбкой спросила она.
– Датч, – ответила сестра, совершенно забыв, что она еще и Малдун.
– Пожалуй, возраст подходит, дорогая, – сказал чернобородый; его жена задумчиво разглядывала сестру.
Джо заерзал у меня на коленях. Попросил:
– Ножками, ножками!
Я опустила его на пол. Направлялся он явно к бисквитам, так что поймать его, казалось, не составит труда. Но первой к нему успела лакричная женщина.
– Пусти! – пискнул Джо и замолотил в воздухе ногами. – Эксидатч!
– Какой крепыш, – расцвела лакричная женщина и подбросила брата в воздух. По церкви волной поплыл аромат. – Хочешь конфеток «Лакричная капля»? Хочешь?
Я уже собралась кинуться в бой, но меня отвлекла Датч. Она щебетала что-то, умильно улыбаясь, джентльмену и его жене, да и в уборную вдруг захотелось отчаянно. Лакричная женщина вывела меня во двор с тыльной стороны церкви и показала, куда идти.
– А я присмотрю за твоим карапузом.
Зря я ей позволила.
Я увидела, как Бульдог Чарли неловко забирается на сиденье фургона, запряженного мулами. Заметив меня, Чарли приподнял шляпу и ухмыльнулся:
– Пока, Экс!
И фургон с Бульдогом уехал.
«Значит, вот так они нас забирают», – подумала я и со всех ног бросилась обратно в церковь. Защитить сестру и Джо. Но на пути у меня встала миссис Дикс, с ней была тощая дама, похожая на краба.
– Миссис Хоу, хочу представить вам Экси Малдун.
– Экси? – переспросила Хоу. – Что это за имя такое?
– Так меня называла мама.
– Теперь можешь называть мамой меня. – И она обнажила в улыбке длинные зубы.
– Миссис Хоу любезно согласилась взять тебя, – сообщила миссис Дикс. – Твоих брата и сестру тоже пристроим.
