Ознакомительная версия.
Дома он старался задобрить меня ласкательными именами и приготовлением обедов – в основном венгерских блюд. Остальное время он проводил в кровати за чтением книг. Когда я выразила желание поехать с ним в Хайфу, чтобы он показал мне свою квартиру, он сразу согласился – да, да, разумеется, поедем. Когда? Когда захочешь. Только не сегодня. На следующий день он плохо себя чувствовал. Поездка откладывалась на другой раз. В другой раз повторялось то же самое. Мне стало ясно, что никакой квартиры в Хайфе у него нет.
Незнакомых людей он чуждался. Когда ко мне приходили друзья и хотели познакомиться с ним, он не выходил из спальни. Я умирала от стыда. Иногда я получала пригласительные билеты на различные концерты, но он отказывался сопровождать меня. Я таскала с собой маму, которая была уже очень стара и никуда не хотела идти. Однажды она почувствовала себя плохо во время концерта, ее вырвало, мы вынуждены были выйти. После этого я накричала на него: у меня есть муж, но не с кем выйти из дому! Он молчал.
Он держал меня под строгим контролем. Каждый день по нескольку раз звонил на работу. Если я возвращалась позже обычного времени, требовал объяснений. Он всегда знал заранее, когда я собираюсь навестить маму. Он знал, что я отношусь к нему с подозрением: я прямо говорила ему об этом и добавляла, что, если все рассказанное им окажется ложью, он вылетит из дому. Поэтому он старался не оставлять мне времени для разговоров с другими людьми о моих подозрениях.
По прошествии нескольких месяцев картина была уже ясна. Я поняла, что глупо попалась, и не верила его словам ни о новой машине, которая, как он обещал, вскоре будет стоять возле дома, ни о квартире в Хайфе. Он же был уверен в своей власти надо мной и начал требовать, чтобы мы продали мою квартиру, так как она находится на шумной и недостаточно престижной улице. Говорил, что он продаст свою квартиру в Хайфе – «и тогда мы купим действительно хорошую квартиру или даже домик».
Добавлю еще один штрих к этой картине: в нашей жизни секс полностью отсутствовал. Он оказался полным импотентом. Я в начале нашего совместного существования пыталась убедить себя, что это не важно, что можно жить и без секса, тем более что я не люблю его. Задним числом могу сказать, что это было к лучшему: он хотя бы не использовал меня физически.
Что держало нас вместе в течение года? Почему я не разорвала эту абсурдную связь намного раньше?
Во-первых – мне было стыдно признаться перед близкими и знакомыми в том, что я так глупо попалась. Во-вторых – я его боялась. У меня были опасения, что если обращусь в раввинат и начну дело о разводе, он может исчезнуть неизвестно куда, а я останусь его женой, без возможности найти его и развестись. И еще я боялась, что в обмен на согласие развестись он потребует часть моего имущества.
Я посоветовалась со своей приятельницей Ривкой Губер. Алекс знал ее: мы однажды вместе были у нее в гостях. Поэтому он не возражал категорически, когда я сказала, что поеду навестить ее, хотя и не скрывал своего недовольства и сказал, что лучше бы я осталась дома.
Я рассказала своей приятельнице о странных вещах, происходящих в моей жизни с мужем. У меня все же оставалась еще капелька сомнения. Я сказала ей:
– Ведь я ему не чужая, я его жена. Это его семья. Если он с помощью лжи подрывает мою жизнь, то одновременно подрывает и свою. Зачем он будет рубить сук, на котором сидит?
Ривка Губер сказала, что у нее есть возможность проверить, работает ли он в ШАБАКе. Лично она не верит, так как, насколько ей известно, люди там работают тяжело, и не может быть такого, чтобы кто-то пришел, поработал полчаса и ушел. Она много лет является членом партии Труда и хорошо знает Шимона Переса, в то время министра обороны в правительстве Ицхака Рабина. Она обратится к нему, а о результатах сообщит мне звонком в редакцию.
Через короткое время я получила ответ: человека по имени Алекс Пелед нет ни в ШАБАКе, ни в других отделах службы безопасности.
Теперь мне нужно было придумать, как избавиться от него с минимальным риском. Прошел месяц, прежде чем я набралась мужества и начала действовать.
В одни из дней этого месяца колебаний мне домой позвонила Ривка Губер: ей хотелось узнать, чем кончилась эта история. Трубку поднял Алекс, и она была поражена. Позвонила мне на работу и отчитала меня:
– Что это такое? Ты все еще живешь с ним, как ни в чем не бывало? Ведь ты теперь знаешь, что он обманывает тебя!
Эта волевая женщина, не знавшая страха, была возмущена моей нерешительностью. Ее возмущение заставило меня отбросить колебания.
Я записала номер удостоверения личности Алекса и на следующий день попросила отпустить меня с работы на час раньше. Я пошла в ближайшее отделение полиции, которое находилось недалеко, на той же улице.
Вернуться домой в обычное время мне не удалось, так как пришлось долго ждать: следователь был занят беседой с другими посетителями. Когда он, наконец, принял меня, я рассказала ему всю историю в общих чертах. Он сказал, что не видит здесь криминала, требующего вмешательства полиции. Ложь и материальное использование – это относится к области взаимоотношений между мужем и женой; полиция в такие вещи не вмешивается. Если бы ты не была его женой, сказал он, то был бы повод для подачи жалобы. В своей семье ты сама должна выяснять отношения с мужем.
Я была очень разочарована таким ответом и сказала, что хочу узнать, кто этот человек на самом деле: ведь все, что он рассказал о себе, оказалось ложью. Может быть, полиция хотя бы в этом поможет мне. Следователь взял записку с номером удостоверения личности Алекса и сказал, что он проверит в архиве, был ли этот человек причастен к нарушениям закона в прошлом.
В ожидании его возвращения я сидела как на угольях. Не прошло и десяти минут, как следователь вернулся и объявил:
– Твой муж числится у нас как скрывающийся преступник. Женщина, с которой он сожительствовал без брака, возбудила против него иск за действия, очень похожие на твой рассказ: материальное использование и даже кража вещей и денег из дому. Мы его арестуем. Не говори ему ничего. Если он исчезнет, мы обвиним тебя в том, что ты сотрудничала с преступником и помогла ему скрыться от ареста.
– Я умоляю вас, – сказала я, – приходите и арестуйте его как можно скорее. Он очень подозрителен и может обратить внимание на мое волнение. С какой стати я стану помогать ему, я заинтересована в том, чтобы он был задержан. Поэтому я здесь.
Следователь обещал, что ночью придут его люди и задержат его.
Я вернулась домой и подверглась допросу с пристрастием: почему задержалась? Где была?
Я не нашла ничего лучшего, чем сказать, что была у мамы.
– Но ты не собиралась ехать к маме сегодня!
– Она упала, у нее боли, она просила меня прийти.
Я боялась, что он позвонит маме и спросит, была ли я у нее. Я не могла предупредить ее: он сразу понял бы, что мы согласуем версии.
Я старалась вести себя как обычно, но чувствовала, что он мне не верит. Он обладал обостренным чувством опасности, как дикий зверь. В ту ночь я не могла уснуть, ожидала, что в любую минуту придут полицейские. Он тоже не спал. Вдруг сказал мне:
– Знаешь ли, Куки (так он называл меня), я ухожу.
– Уходишь? Что это значит? Куда? – воскликнула я, стараясь казаться ошеломленной.
– Я чувствую, ты что-то замышляешь против меня. Лучше будет, если я скроюсь.
Только этого недоставало! Никогда в жизни я не пыталась быть актрисой. В эти минуты мне нужны были актерские способности, чтобы как-то спасти ситуацию.
Я разыграла сцену любви. Помогло мне в этом то, что я действительно была взволнована до крайности. Я рыдала и дрожала всем телом. «Что я тебе сделала, как ты можешь покинуть меня, что я буду делать без тебя?»
По-видимому, моя игра была убедительной. Я видела, что он постепенно успокаивается и даже успокаивает меня. В конце концов он уснул. Я была в изнеможении, все свои душевные силы я вложила в эту сцену. Унижалась, умоляла, но главное – не дала ему скрыться.
На следующее утро я зашла в полицию до начала работы. К счастью, застала следователя, который уже стоял в дверях и собирался уходить.
– Почему вы не прислали за ним людей этой ночью? Он что-то чувствует, подозревает, даже хотел уйти, мне понадобились нечеловеческие усилия, чтобы задержать его. Я опасаюсь, что он уйдет сегодня, пока я на работе – и что вы тогда скажете мне? Будете обвинять в соучастии? Я предупреждаю вас: он может скрыться в любую минуту!
– Не беспокойся, – сказал он, – мы не обвиним тебя. Он от нас не уйдет. Этой ночью заберем его.
– Пожалуйста, приходите как можно раньше! Я не выдерживаю, мои нервы на пределе!
– Хорошо, постараемся. Держи себя в руках.
Казалось, этот день никогда не кончится. Как медленно ползут часы! И сколько еще придется ждать до наступления ночи!
Когда я вернулась с работы, Алекс, к моей радости, был дома и готовил гуляш. Я старалась казаться спокойной, но была напряжена, как пружина.
Ознакомительная версия.
