— Правильно! Правильно! Пущай живут. Нас, казаков, не забувают! Волим! — папахи полетели вверх.
Они поднялись, поклонились во все стороны и поблагодарили казачество. Потом Андрей, ссадив Дарьюшку с повозки, поднял руку:
— Казаки! Можно мне сказать свою думу?
— Давай! Давай!
— Предлагаю в атаманы моего друзека Митяя. Казак он боевой и, главное, — верный.
Круг избрал Митяя.
Перед отъездом по настоянию казаков отец Порфирий обвенчал молодых в церкви. Казачество преподнесло им богатые подарки. Провожали их до московской границы чуть не всем кошем. На прощание сказали:
— Понадобится помощь, свистни! Все будем!
На дворе зима. Вновь Московия покрыта белоснежным убором. Хороший бодрящий морозец. Снег поскрипывает под ногами. Стайка снегирей облепила дерево, покачиваясь на мёрзлых ветках. Птицы переговариваются между собой. На небе улыбающееся светило глядит на серебряный покров. Какой-то смерд в тулупе, сидя на мешке с зерном, вожжами подгоняет лошадёнку. Жизнь идёт своим чередом.
Над хоромами великого князя всея Руси свечой поднимается в небо столб дыма. В опочивальне Ивана Даниловича в печи потрескивают дрова. Сам князь болен. Его лихорадит. Он лежит на одре, до подбородка закрытый двумя тулупами. На лбу — испарина. Приставной столик сплошь заставлен склянками с настоем разных трав. Тут же думный дьяк Кострома, лохматый мужик с морковным носом и большими недоверчивыми глазами. На коленях у него толстая книга, которую он читает князю.
— Подожди, — перебивает князь, вытаскивая из-под шуб руку. Белоснежная кожа морщиниста. Он чешет нос длинными исхудалыми пальцами, — ты что мне говорил о сыне Фёдора Стародубского?
— Да, князь, объявился он. Просится к те.
— Скажи ему, завтра приму. Уж больно покойничек с тёткой за него просили.
— Ладно, — и Кострома наклонился к книге.
Князь зевнул и сказал:
— На сёдня хватит. Хочу поспать, — и повернулся к стене.
Дьяк поднялся. Сунул книгу подмышку и на цыпочках вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Да, обстановка заставила Андрея обратиться за помощью к великому князю всея Руси. За долгую дорогу с Орды до коша он многое увидел, понял и ещё тогда принял решение. Несчастья заставляют быстро взрослеть человека. Это случилось и с Дарьей. То, что произошло на её глазах, последующее пленение превратили Дарью из беззаботного подростка в думающую, много понимающую деву. Только эти события не сказались на её женских прелестях. Это был цветок, распустившийся чуть раньше времени, но от этого он не только не потерял своей красоты, а стал ещё привлекательнее.
Возвращаясь из Орды, Андрей почувствовал, что жить без Дарьюшки не может. Тут-то и всплыл в его памяти разговор двух бояр, услышанный им в рязанских княжеских хоромах. Коль отец и тётка живы, ему нечего теперь бояться. Да он и сам уже не тот подрастающий юнец. Теперь он может и за себя постоять. И путь он решил держать один: в свой Стародуб.
Роберт категорически не захотел остаться в коше, сказав:
— Ты мня спас, притащил сюда, а щас хочешь бросить.
— Ладно! — махнул Андрей, глядя на Дуняшу. — Едешь с нами!
Но и Захар с десятком казаков, которые участвовали в африканском походе и готовы были отдать жизнь за атамана, решили проводить Андрея до места, подождать, пока он устроится. Что оставалось делать Андрею? Он знал, что казаки от своего намерения не отступят. И вот небольшой, но грозный отряд, минуя рязанскую землю, направился на Стародуб.
И надо же было так случиться, что на дороге, когда до места оставалось не более ста вёрст, им встретился караван стародубского купца Парфиши. Андрей его сразу узнал: у купца на лице была примета — на носу сидела большая бородавка. Купец со своими людьми разложили костёр и жарили мясо. Парфиша оказался приветливым человеком.
— Присаживайся, незнакомый путник, — предложил он и, достав шкуру, положил её рядом с собой.
Андрей сел. Купец, поправляя палкой дрова в костре, спросил:
— Откель путь, мил человек, держишь?
— Да я из Стародуба, — ответил он, — а я тя, Парфиша, узнал.
— Бог мня отметил. А ты сам-то кто будешь?
— Я? — Андрей вздохнул и спросил. — Скажи, Парфиша, жив или нет князь Фёдор Стародубский?
Услышав такой вопрос, купец перестал ворошить костёр и внимательно посмотрел на незнакомца.
— А ты чё, не знал? Да его ещё Узбек приказал казнить. Говорят, хан попутал. Надоть было Ваську, етого разбойника, а тот приказал Фёдора.
— А где щас Василий? — осторожно осведомился Андрей.
— Василий? — купец пожал плечами. — Сказывали, Калита его искал. Фёдор-то пожаловался, что тот его младшенького пожёг...
— Так, значит, щас в Стародубе никого из Стародубских не осталось? — спросил незнакомец, нахмурившись.
— Нет, почему, старшой сын Фёдора Димитрий живёт. Говорят, он с дядькой был заодно. Вот Димитрий щас всё и захватил. Дядька-то сгинул куда-то. Гнева княжеского испужался. Ето точно.
— Ладно, Парфиша, здрав будь. Мне пора, поеду я, — тяжело вздохнув, сказал незнакомец.
Этот его вздох жалостью отозвался в груди купца. Он понял, что это не разбойный человек, и готов был оказать ему пристанище, а поэтому полюбопытствовал:
— Куды, добрый человек, если не секрет, путь держишь?
— Да... в Московию, Парфиша. За правдой.
— А она-то есть? — на лице купца засияла улыбка.
— Вот и посмотрю, — ответил незнакомец, поднимаясь.
— Посмотри, посмотри, я-то насмотрелся.
Поворот назад, когда цель была уже близка, Андрей объяснил односложно, угрюмо:
— Купец сказывал, что там нас не ждут.
И он искоса взглянул на Дарьюшку, понимая, что ей, не привыкшей к тяготам казацкой жизни, было тяжело столько времени спать на снегу, скакать вместе с другими.
— И куды мы? — стараясь быть весёлой, спросила Дарья.
— В Московию, — ответил Андрей.
— В Московию! — воскликнула она и забила в ладоши.
По прибытии в Московию Андрей перво-наперво решил купить какие-нибудь хоромы, где бы можно было отмыть накопившуюся за долгую дорогу грязь и снять усталость. Ему повезло. В Заяузье, рядом с Кошельной слободой, были хоромы боярина Луки Протасьева. За верную службу Иван Данилович, по случаю расширения кремлёвской территории, пожаловал ему землицу для хором. Хотя в Кошелях боярину очень нравилось: можно держать хозяйство, был хороший сад и огород, но куда деться от княжеского приглашения. Пришлось выставить свои хоромы на продажу. Чтобы протянуть время, запросил баснословную цену. Хотя, честно сказать, его двор этих денег стоил. Разные хозяйственные постройки, всё забито живностью: коровами, быками, лошадьми, овцами. Все ухожены, лоснятся. Много разной птицы. Куда с этим добром в кремль?
В хоромах мебель хоть и проста, да добротна. Чисто, тепло, уютно. Андрей, как прошёлся по всему этому благополучию, уходить не хотел. Выйдя во двор, глянул на крышу, крытую тёсом, молча достал кисет, отсчитал нужную сумму и подал хозяину.
Может быть, долгая жизнь то в лесу, то в курени, то на лодках как-то отучила Андрея от нормальной городской жизни. Но когда он первую ночь провёл на мягкой перине, накрывшись лёгким тёплым пуховым одеялом, жизнь показалась Андрею сказочно красивой. Двор боярина был настолько обширен, что смог вместить всех сопровождавших Андрея, да ещё тех слуг, которых не взял с собой старый хозяин.
Дарья радовалась несказанно, Роберт был восхищен, Захар — польщён, как и все остальные. Но Андрей испытывал какую-то тяжесть. И этого не могла не видеть Дарья. Как-то она спросила его об этом. Андрей не стал распространяться, а только ответил:
— Я не знаю, кто я сейчас. Я есть, но меня нет.
У Дарьи округлились глаза:
— Как так?
— А вот так, — и он развёл руками, потом глухим голосом сказал, — вот будет у нас сын, он спросит: «Отец, кто я?» Что я ему отвечу?
Дарья хорошо понимала, как-никак внучка атамана, что у Андрея есть какая-то тайна. Но не знала, как её можно разрешить.
— Андрюша, кто же может ответить тебе? — ласково спросила она.
— Князь! — ответил он одним словом.
— Ну так иди к нему! — не задумываясь, посоветовала она.
— Я! Бывший... разбойник! — вырвалось у него.
— Казак! — поправила она.
— Здесь казак и разбойник — одно понятие, — горестно пояснил он.
— А ты сходи. Чует моё сердце, что всё будет хорошо, — настойчиво произнесла она.
Он посмотрел на влюблённые глаза Дарьи и согласился.
— Схожу.
— Сходи, да не тяни, — попросила она.
Андрей решился и получил ответ:
— Завтра тя князь примет.
Эту ночь Андрей не мог уснуть. Как пройдёт встреча? Не велит ли князь схватить его. «Ну уж нет», — решил он. Вечером Андрей потихоньку шепнул Захару, чтобы он приготовил лошадей и предупредил товарищей.
