Даже на бегу он чувствовал запах топлива. Это была утечка — или, возможно, диверсанты повредили топливную линию. Теперь в любую секунду подвал может взорваться, как гигантская бомба.
Тем не менее он все еще может поймать Флик.
Выбежав из подвала, он двинулся вверх по лестнице.
В камере пыток форма сержанта Беккера начала медленно тлеть.
Жара и дым вернули его в сознание, он стал звать на помощь, но его никто не слышал.
Как и многие его жертвы, он пытался избавиться от опутавших его кожаных ремней, но, как и они, он был совершенно беспомощен.
Через несколько секунд его одежду охватило пламя, и он стал кричать.
Флик видела, что Дитер с пистолетом в руке вслед за ней поднимается по лестнице. Флик боялась, что если он остановится и начнет прицеливаться, то успеет выстрелить первым. Поэтому она решила, что лучше бежать, чем остановиться и выстрелить.
Кто-то активировал пожарную сигнализацию, и в шато надрывалась сирена. Когда Флик и Руби пробегали через коммутаторные, выяснилось, что все телефонистки покинули свои посты и столпились в дверях. Толпа затрудняла Дитеру стрельбу по Флик или Руби, но эти женщины также замедляли их продвижение. Прокладывая себе дорогу, Флик безжалостно работала локтями и коленями.
Достигнув главного входа, она сбежали вниз по лестнице. На площади Флик увидела фургон для перевозки мяса, который стоял задом к воротам шато, двигатель его работал, а задние двери были открыты. Рядом находился Пол, с беспокойством поглядывавший сквозь прутья. Флик подумала, что до сих пор не видела ничего более прекрасного.
Тем не менее, когда женщины выскочили из здания, двое охранников направили их в виноградник, находившийся к западу от внутреннего двора, в стороне от автостоянки. Игнорируя их указания, Флик и Руби побежали к воротам. Когда солдаты увидели у Флик автомат, они потянулись к оружию.
В руках Пола появилось ружье, он прицелился сквозь решетку. Прогремели два выстрела, оба охранника упали на землю.
Пол распахнул ворота настежь.
Когда Флик пробегала через ворота, над ее головой просвистели пули, которые угодили в фургон, — это стрелял Дитер.
Пол запрыгнул в переднюю часть фургона.
Флик и Руби бросились в заднюю часть.
Когда автофургон тронулся с места, Флик заметила, что Дитер повернул к автостоянке, где находился его небесно-голубой автомобиль.
В этот момент огонь в подвале добрался до топливных резервуаров.
Глубоко под землей послышался низкий гул, как при землетрясении. Автостоянка напоминала жерло вулкана, в воздух взлетали гравий, земля и куски бетона. Половину припаркованных возле фонтана машин перевернуло, на остальные дождем посыпались крупные камни и фрагменты кирпичной кладки. Дитера отбросило на ступеньки. Бензонасос взмыл в воздух, а из того места, где он находился, вырвался большой язык пламени. Несколько машин загорелось, их бензобаки начали один за другим взрываться. Затем автофургон выехал с площади, и Флик уже больше ничего не увидела.
Пол вел машину на максимальной скорости, стремясь поскорее выехать из города. Флик и Руби швыряло то вверх, то вниз. До Флик постепенно начало доходить, что задание выполнено. Она едва могла в это поверить. Думая о Грете и Джелли, которые погибли, о Диане и Мод, которые или уже умерли, или умирают где-то в концентрационном лагере, она не могла чувствовать себя счастливой. Тем не менее она испытывала жестокое удовлетворение, когда перед ее глазами вновь представали горящая аппаратная и взрывающаяся автостоянка.
Она посмотрела на Руби.
Руби усмехнулась в ответ.
— Мы все-таки это сделали, — сказала она.
Флик кивнула.
Руби крепко ее обняла.
— Да, — сказала Флик. — Мы это сделали.
Дитер с трудом поднялся с земли. Он чувствовал себя избитым с ног до головы, но все-таки мог ходить. Шато пылало, от автостоянки остались одни руины. Кричали охваченные паникой женщины.
Дитер молча смотрел на окружающий его разгром. Галки выполнили свое задание. Тем не менее еще не все кончено. Они все еще находятся во Франции. И если он сможет захватить и допросить Флик Клэре, поражение еще можно превратить в победу. Сегодня ночью она планирует где-то недалеко от Реймса встретить маленький самолет. Он должен выяснить, где и когда.
И он знал, кто ему об этом скажет.
Ее муж.
День последний
Вторник, 6 июня 1944 года
Дитер сидел на платформе железнодорожного вокзала в Реймсе. Французские железнодорожники и немецкие военные ждали вместе с ним, терпеливо выстаивая под резким светом фонарей. Поезд для перевозки заключенных опаздывал, опаздывал на несколько часов, но он обязательно придет — Дитера в этом заверили. Ему оставалось только ждать — других карт, которыми он мог бы сыграть, у Дитера не было.
Сердце его пылало гневом. Его победили и унизили — и кто? Девушка. Если бы она была немецкой девушкой, он бы ею гордился, называл бы ее умной и храброй. Он мог бы даже в нее влюбиться. Но она была на стороне врага, и она во всем его перехитрила. Она убила Стефанию, разрушила шато, наконец, бежала. Но он все равно ее поймает. И когда он это сделает, она испытает такие пытки, которые она даже и представить себе не может, — а потом заговорит.
В конце концов все начинают говорить.
Поезд появился через несколько минут после полуночи.
Дитер почувствовал вонь еще до того, как поезд остановился. Это напоминало запах фермы, и в то же время запах был явно человеческим.
Вагоны были разными, но ни один из них не предназначался для перевозки пассажиров — товарные вагоны, вагоны для перевозки скота, даже почтовый вагон с разбитыми узкими окнами. И каждый из них был битком набит людьми.
Вагоны для перевозки скота отличались высокими деревянными стенками, с прорезями, чтобы наблюдать за животными. Стоявшие с краю узники просовывали руки в эти прорези и умоляли, чтобы их выпустили, чтобы дали что-нибудь поесть, но больше всего они молили, чтобы им дали воды. Охранники на это никак не реагировали — Дитер распорядился, чтобы сегодня в Реймсе узникам не давали никаких послаблений.
С ним были два охранника из шато, унтер-офицеры Ваффен СС — оба отличные стрелки. Пользуясь своей властью майора, Дитер забрал их с пепелища в Сан-Сесиле. Сейчас он повернулся к ним и сказал:
— Приведите Мишеля Клэре.
Мишель был заперт в комнате без окон, в которой начальник станции хранил наличные деньги. Капралы ушли, вернувшись вместе с Мишелем. Руки его были связаны за спиной, ноги спутаны так, чтобы он не мог убежать. О том, что произошло в Сан-Сесиле, ему не сообщили. Единственное, что ему было известно — что его схватили во второй раз за неделю. От его непринужденной манеры поведения теперь мало что осталось. Мишель пытался показать, что ничего не боится, пытался сохранить присутствие духа, но это плохо ему удавалось. Хромота усилилась, одежда была грязной, а выражение лица — мрачным. У него был вид человека, который потерпел поражение.
Взяв Мишеля за руку, Дитер повел его к поезду. Сначала Мишель не понимал, на что он смотрит, и на его лице отражались только удивление и страх. Но затем, когда он осознал, что означают эти протянутые руки и жалобные голоса, он пошатнулся, словно его ударили, и Дитеру пришлось его поддержать.
— Мне нужна кое-какая информация, — сказал Дитер.
Мишель покачал головой.
— Сажайте меня в поезд, — сказал он. — Лучше быть с ними, чем с вами.
Дитера шокировало это оскорбление и удивила стойкость Мишеля.
— Сообщите мне, где и когда приземлится самолет, который должен забрать Галок, — сказал он.
Мишель пристально посмотрел на него.
— Значит, вы их не поймали, — сказал он, и на его лице снова появилась надежда. — Они взорвали шато, верно? Они сумели это сделать. — Он откинул голову и издал радостный возглас. — Отличная работа, Флик!
Дитер дал ему возможность медленно пройтись вдоль всего поезда, демонстрируя количество узников и меру их страданий.
— Самолет! — снова сказал он.
— Поле возле Ла-Шатель, в три часа ночи, — сказал Мишель.
Дитер был почти уверен, что это обман. Флик собиралась прибыть в Ла-Шатель семьдесят два часа назад, но отменила высадку, так как опасалась гестаповской ловушки. Дитер знал, что существует запасная площадка, так как об этом ему сообщил Гастон, но Гастон знал лишь ее кодовое наименование — Золотое поле, но не местонахождение. А вот Мишель должен знать точное место.
— Вы врете, — сказал Дитер.
— Тогда сажайте меня в поезд, — ответил Мишель.
Дитер покачал головой:
— Это слишком легкий вариант.
В глазах Мишеля мелькнули удивление и страх.
Дитер повел его назад и остановился возле женского вагона. Женские голоса по-французски и по-немецки молили о пощаде — одни взывали к Богу, другие просили мужчин подумать об их матерях и сестрах, некоторые предлагали сексуальные услуги. Мишель склонил голову, не желая на это смотреть.
