Дитер повел его назад и остановился возле женского вагона. Женские голоса по-французски и по-немецки молили о пощаде — одни взывали к Богу, другие просили мужчин подумать об их матерях и сестрах, некоторые предлагали сексуальные услуги. Мишель склонил голову, не желая на это смотреть.
Дитер поманил к себе две фигуры, которые находились в тени.
Мишель поднял голову, и на его лице отразился ужас.
Ганс Гессе вышел из тени, сопровождая молодую женщину. Она могла бы быть красивой, но лицо ее было мертвенно-бледным, грязные пучки волос неровно свисали по сторонам, губы потрескались. Явно испытывая слабость, она передвигалась с трудом.
Это была Жильберта.
Мишель ахнул.
Дитер повторил вопрос:
— Где и когда приземлится самолет?
Мишель ничего не ответил.
— Посадите ее в вагон, — сказал Дитер.
Мишель застонал.
Охранник открыл дверь вагона для перевозки скота. Пока двое из них штыками удерживали женщин внутри, третий затолкнул Жильберту в вагон.
— Нет! — закричала она. — Пожалуйста, не надо!
Охранник уже собирался закрыть вагон, но Дитер сказал:
— Подождите! — Он посмотрел на Мишеля, по лицу которого текли слезы.
— Мишель, я тебя умоляю! — сказала Жильберта.
Мишель кивнул.
— Ладно, — сказал он.
— На этот раз не обманывайте, — предупредил Дитер.
— Выпустите ее.
— Время и место.
— Картофельное поле к востоку от Ларока, в два часа ночи.
Дитер посмотрел на часы.
— Покажите мне это место.
Находившаяся в пяти километрах от Ларока деревушка Л’Эпин спала крепким сном. Яркий лунный свет серебрил большую деревенскую церковь. За церковью стоял мясной фургон, незаметно приткнувшийся к сараю. В густой тени контрфорса сидели оставшиеся в живых Галки.
— Чего бы вы хотели от жизни? — спросила Руби.
— Бифштекс, — сказал Пол.
— Мягкую постель с чистыми простынями, — сказала Флик. — А ты?
— Увидеться с Джимом.
Флик вспомнила, что у Руби был короткий роман с инструктором по вооружению.
— Я думала… — Она замолчала.
— Ты думала, что это просто случайная связь? — спросила Руби.
Флик смущенно кивнула.
— Джим тоже так думал, — сказала Руби. — Но у меня другие планы.
Пол тихо засмеялся.
— Готов спорить — она добьется того, чего хочет.
— А как насчет вас двоих? — спросила Руби.
— Я холост, — сказал Пол и посмотрел на Флик.
Та покачала головой.
— Я собиралась попросить у Мишеля развод… но теперь, когда операция в разгаре, как я могу это сделать?
— Значит, подождем со свадьбой до конца войны, — сказал Пол. — Я человек терпеливый.
Типично мужской подход, подумала Флик. Он упоминает о браке мимоходом, как о какой-то второстепенной детали, вроде покупки свидетельства на собаку. Все, романтика закончилась.
Но на самом деле она была довольна. О браке он упомянул уже во второй раз. «К чему тогда романтика?» — подумала она.
Флик посмотрела на часы. Час тридцать.
— Пора ехать, — сказала она.
Дитер реквизировал «мерседес», который находился не на территории шато и поэтому уцелел во время взрыва.
Сейчас лимузин стоял на краю виноградника, у картофельного поля возле Ларока, замаскированный вырванными из земли густыми виноградными лозами. Скованные по рукам и ногам Мишель и Жильберта сидели на заднем сиденье под надзором Ганса Гессе.
С Дитером были также двое унтер-офицеров, вооруженных винтовками. Дитер и стрелки наблюдали за картофельным полем — в лунном свете все было хорошо видно.
— Террористы будут здесь через несколько минут, — сказал Дитер. — Наше преимущество заключается во внезапности — они не знают, что мы здесь. Но помните, что они нужны мне живыми — особенно их руководитель, маленькая женщина. Вы должны стрелять так, чтобы их ранить, но не убить.
— Этого мы гарантировать не можем, — сказал один из стрелков. — Ширина этого поля, пожалуй, метров триста. Скажем, противник находится в ста пятидесяти метрах отсюда. На таком расстоянии никто не сможет с гарантией попасть в ноги бегущего человека.
— Они не будут бежать, — сказал Дитер. — Они встречают здесь самолет. Им нужно встать в линию и нацелить электрические фонарики, чтобы показать пилоту, куда садиться. Это означает, что несколько минут они будут стоять неподвижно.
— В центре поля?
— Да.
Стрелок кивнул:
— Тогда мы можем это сделать. — Он поднял взгляд. — Если только луна не зайдет за облако.
— В этом случае мы в решающий момент включим фары. — У «мерседеса» были огромные фары величиной с тарелку.
— Слушайте! — сказал другой стрелок.
Они замолчали. Был слышен шум двигателя от приближающегося автомобиля. Они встали на колени. Несмотря на лунный свет, на темном фоне виноградных лоз можно было спрятаться, но не в полный рост.
Автофургон двигался от деревни с потушенными фарами. У ворот картофельного поля он остановился. Из машины выпрыгнула женская фигура и распахнула ворота. Фургон въехал на поле, его двигатель заглушили. Из машины вышли еще двое — мужчина и еще одна женщина.
— Теперь тихо! — прошептал Дитер.
Внезапно тишину нарушил невероятно громкий звук автомобильного гудка.
Дитер вздрогнул и выругался. Звук исходил откуда-то сзади.
— Господи!
Это гудел «мерседес». Дитер вскочил на ноги и, подбежав к открытому окну дверцы водителя, сразу увидел, что случилось.
Мишель подался вперед, перегнулся через переднее сиденье и, прежде чем Ганс успел его остановить, нажал скованными руками на звуковой сигнал. Сидевший на переднем пассажирском сиденье Ганс попытался направить на него свой пистолет, но тут в дело вступила Жильберта, которая полулежала на Гансе, затрудняя его движения, так что ему приходилось все время ее отталкивать.
Дитер засунул руки в открытое окно и попытался оттолкнуть Мишеля, но тот не уступал, а неудобная поза не позволяла Дитеру действовать активнее. Гудок продолжал оглушительно реветь, так что агенты Сопротивления не могли его не услышать.
Дитер потянулся за пистолетом.
В этот момент Мишель нашел выключатель света и автомобильные фары зажглись. Дитер поднял глаза. Стрелки были ярко освещены. Они поднялись на ноги, но прежде чем они успели выскочить из лучей света, с поля донесся треск автоматной очереди. Один из стрелков вскрикнул, выронил ружье, схватился за живот и упал на капот «мерседеса»; второй был поражен выстрелом в голову. Острая боль пронзила левую руку Дитера, и он вскрикнул от потрясения.
Тут в машине раздался выстрел, Мишель вскрикнул, — Ганс наконец смог стряхнуть с себя Жильберту и освободить пистолет. Он выстрелил снова, Мишель обмяк, но его рука все еще лежала на гудке и нажимала на него, так что звуковой сигнал продолжал звучать. Ганс выстрелил в третий раз, что было совершенно бесполезно, так как пуля поразила лишь мертвое тело. Закричав, Жильберта снова накинулась на Ганса, схватившись скованными руками за его пистолет. Дитер достал пистолет, но не мог выстрелить в Жильберту из опасения попасть в Ганса.
Раздался четвертый выстрел, снова из пистолета Ганса, но теперь оружие почему-то было направлено вверх, и он застрелил сам себя — пуля прошла под подбородком. Изо рта полилась кровь, Ганс издал булькающий звук и привалился к двери, взгляд его остекленел.
Дитер тщательно прицелился и выстрелил Жильберте в голову.
Просунув правую руку в окно, он отбросил труп Мишеля от рулевого колеса.
Гудок замолчал.
Найдя переключатель, он погасил фары и посмотрел на поле.
Фургон все еще был там, но Галки исчезли.
Он прислушался. Никакого движения.
Он остался один.
Флик на четвереньках пробиралась через виноградник, направляясь к машине Дитера Франка. Лунный свет, столь необходимый для тайных полетов над оккупированной территорией, теперь был ее врагом. Ей хотелось бы, чтобы луну скрыло облако, но на данный момент небо было ясным. Она держалась близко к шпалере, но все равно отбрасывала предательскую тень.
Она твердо проинструктировала Пола и Руби остаться сзади, спрятавшись на краю поля, возле фургона. Три человека производят в три раза больше шума, а она не хотела, чтобы кто-то выдал ее присутствие.
Продвигаясь вперед, она прислушивалась, не летит ли самолет. До его прибытия нужно найти оставшихся врагов и уничтожить их. Галки не могут встать посреди поля с фонариками до тех пор, пока из виноградника в них целятся вооруженные люди. А если они не будут держать фонари, самолет не станет садиться и вернется в Англию. Мысль об этом была невыносима.
Машина Дитера Франка стояла с краю, а Флик находилась в глубине виноградника, в пяти рядах от его конца. Она подкрадется к противнику сзади. Готовый к стрельбе автомат она держала в правой руке.
