– Ну ладно, ребята, – сказал Джек.
Он улыбнулся друзьям, не обращая внимания на пристально смотревших на них солдат.
Шериф внимательно следил за их разговором. Поскольку троица явно не собиралась сдаваться, он сделал резкое движение, рубанув ладонью воздух. Его солдаты двинулись вперед, выставив перед собой щиты и подняв мечи. Это произошло неожиданно, без какого-либо предупреждения, но Джек ожидал нападения и принялся яростно размахивать топором, стараясь попасть в пространство за щитом первого оказавшегося перед ним солдата, чтобы сокрушить ему ребра. Сад огласился страшным воплем солдата.
Эклстон быстро протиснулся между двумя солдатами в кольчугах и растолкал их в стороны плечами, пытаясь добраться до шерифа. Джек закричал в отчаянии, увидев, как шериф взмахнул рукой и лезвие меча глубоко вошло в шею его друга. Рядом ревел Пэдди, держа левой рукой солдата за куртку и нанося ему молотком удары по лицу и голове. Тяжело дыша, Джек продолжал размахивать топором, уже сознавая, что это бесполезно, что это всегда было бесполезно. Он чувствовал, что солдаты не пытаются его убить, но один из них довольно чувствительно ткнул ему в спину чем-то острым. Сбитый на землю Пэдди застонал и дернул ногами, получив удар в бок.
Еще один нож вонзился в тело Джека, пройдя между ребер, и остался торчать, когда он дернулся в сторону от боли. С изумлением и ужасом он ощутил, как его внезапно покинули силы. Лицо заливала кровь. Топор выпал из пальцев. Сознание помутилось, и он рухнул вниз.
Джек почувствовал, как его подняли на ноги, и встретился взглядом с Иденом. Он сплюнул. Его друзья лежали на земле в лужах крови. Увидев их безжизненные тела, он едва слышно выругался.
– Какой идиот его пырнул? – спросил Иден с красным от гнева лицом.
Солдаты в смущении опустили головы.
– Черт возьми! С такой раной он не доедет до Лондона живым.
Услышав эти слова, Джек улыбнулся, хотя и испытывал сильную боль. Он ощущал, как жизнь вытекает из него на пыльную землю, и ему было лишь жаль, что Эклстон не перерезал горло новому шерифу.
– Привяжите этого изменника к лошади. Боже, мне же было приказано доставить его живым!
Джеку вдруг стало холодно, несмотря на жаркое солнце. На мгновение ему показалось, будто он слышит звонкие голоса детей, но через несколько мгновений они стихли, и его тело обмякло в руках солдат.
Порывы холодного ветра и мелкий дождь, поливавший апрельским утром аллеи Большого парка Виндзора, не испугали лордов, съехавшихся по приказу короля. Маргарита была вынуждена признать, что, по крайней мере, в этом Дерри Брюер оказался прав. Ее тело сотрясала легкая дрожь, хотя в комнате было тепло. Все еще зевая после непродолжительного сна, который она смогла себе позволить, молодая королева окинула взглядом обширное поле, окаймленное вдали черной полоской леса. Во время правления отца ее мужа каждый год проводилась грандиозная королевская охота, в которой принимали участие сотни аристократов со слугами, приезжавшие в королевские владения, чтобы убить оленя или продемонстрировать свое искусство в деле дрессировки соколов и собак. Следовавшие за охотой пиры их участники вспоминали до сих пор, и когда она спросила Дерри, что может привести в Виндзор лордов Невиллов, он ответил не задумываясь. Она решила, что в таком случае даже обычная охота сможет привлечь их сюда, после того, как увидела столько раскрасневшихся лиц и радость людей, вроде графа Солсбери, слуги которого с трудом несли убитых им зайцев и фазанов, или лорда Оксфорда, добывшего огромного оленя-самца. Ее муж не охотился ни разу за десять лет, и королевские владения кишели дичью. Первые два вечера устраивались пышные пиры. Мужчины впивались зубами в сочное мясо убитых ими животных, хвастаясь добычей и смеясь при воспоминании о забавных случаях, произошедших во время охоты, в то время как их жены развлекались игрой музыкантов и танцами. Все складывалось как нельзя лучше – но главное было еще впереди.
Предыдущим вечером Маргарита спустилась в конюшню замка, чтобы посмотреть двух живых вепрей, которых должны были выпустить этим утром. Герцог Филипп Бургундский прислал животных в качестве подарка – вероятно, отчасти в знак скорби по поводу гибели Уильяма де ла Поля. Только за это, за доброе отношение к Уильяму, она всегда будет благословлять имя герцога и воспринимать его как друга.
Кабаны были королями лесной чащи, единственными из обитавших в Англии зверей, способными убивать охотившихся на них людей. Она содрогнулась при воспоминании об их дурно пахнущих телах и свирепых маленьких глазках. В детстве она однажды видела пляшущих медведей в Сомюре, когда в Анжу гастролировал бродячий цирк. Кабаны в конюшне в два раза превышали размерами тех медведей. Их щетина не уступала толщиной медвежьей шерсти, а спины были шириной с кухонный стол. При всей своей благодарности герцогу Бургундскому, она была не готова к устрашающему виду этих хрюкающих животных, которые бились головами в деревянные перегородки конюшни с такой силой, что с крыши дождем сыпалась пыль. По мнению Маргариты, они походили на свиней не больше, чем лев на кошку. Главный королевский охотник говорил о них с благоговением, утверждая, что каждый весит четыреста фунтов, а их клыки сравнимы по длине с мужским предплечьем. От вепрей, яростно долбивших своими внушительными клыками деревянные перегородки, исходила явственно ощущавшаяся угроза.
Граф Уорвик предложил назвать их Кастор и Поллукс, в честь близнецов-воинов из древнегреческой мифологии. Молодой Ричард Невилл выразил желание увезти с собой голову одного из них, хотя и многие другие с вожделением поглядывали на грозные клыки. В Англии вепри к тому времени уже почти исчезли, и среди гостей Виндзора мало кто мог похвастаться тем, что когда-либо этот зверь был его трофеем. Маргарита едва сдерживала смех, слушая споры мужчин относительно того, как лучше охотиться на них – спускать собак, чтобы они удерживали зверя, и затем пронзать его сердце стрелой, или же бить копьем между ребер.
Она провела рукой по округлившемуся животу, ощущая глубочайшее удовлетворение от сознания своей беременности. Когда парламент, готовясь к худшему, назвал Йорка наследником престола, для нее наступили черные времена. Потом она почувствовала первые признаки и долго крутилась перед зеркалом, не веря своим глазам. Но живот рос с каждой неделей – к восторгу как ее самой, так и молившихся за нее и ребенка подданных короны. Даже приступы дурноты были ей в радость. Ей было необходимо, чтобы графы Англии увидели, что она беременна, и поняли, что интриги Йорка ни к чему не привели.
– Пусть будет сын, – произнесла она вполголоса, как делала это не меньше десяти раз в день.
Ей хотелось иметь дочерей, но сын сохранил бы престол для Генриха и ее потомства. Сын оттеснил бы Ричарда и Сесилию Йорк в тень со всеми их заговорами. Эта мысль доставила ей невыразимое удовольствие, и она сжала чашу так сильно, что драгоценные камни, которыми она была отделана, отпечатались на ее ладони.
Ричард Йорк не был приглашен на охоту в Виндзор. Обладая наследственным титулом граф Марч, он был единственным из двенадцати английских графов и «компаньонов короля», не получившим это приглашение. Не сомневаясь в том, что его сторонники сочтут это еще одним оскорблением древнему роду, она тем не менее приняла такое решение. Она не хотела, чтобы этот человек и его надменная жена находились поблизости от нее или ее мужа. Маргарита все еще не могла простить Йорку убийство лорда Саффолка и подозревала его в причастности к мятежу Кейда, принесшему столько страданий и разрушений.
Голова Кейда была водружена на шест, установленный на том самом мосту, по которому он с боем прокладывал себе путь в Лондон. Маргарита ездила посмотреть на нее.
Слуга шагнул вперед, чтобы пополнить содержимое ее чаши, но она махнула рукой, отсылая его. На протяжении нескольких месяцев ее желудок отказывался принимать большие количества пищи. Даже разведенное водой вино ей приходилось пить маленькими порциями, и ее рацион в основном сводился к жидким супам. Это ее не волновало. Главное, лорды Невиллы увидели, что она беременна, и убедились в том, что линия Генриха продолжится. Тот самый момент, когда граф Уорвик застыл, словно пораженный молнией, при их первой встрече в замке, стал одним из счастливейших в ее жизни. В скором времени об этом узнает и сам Йорк. Ее муж, может быть, и потерял Францию, но сохранил жизнь. Он пережил бунты, заговоры и даже нашествие мятежников на Лондон. Генрих был жив, и все планы Йорка рухнули – благодаря ее беременности.
Маргарита вздрогнула, услышав раздавшийся на улице громкий крик, и поняла, что лорды вышли из замка посмотреть, как визжащих кабанов выпускают в лес. Королевские егеря должны были загнать животных в чащу и следить за ними до тех пор, пока охотники подготовят собак и оружие. Она слышала звон шпор внизу и легко могла представить, как аристократы переговариваются и шутят друг с другом, возбужденные предстоящей охотой, и хватают со столов куски холодного мяса, чтобы утолить голод.
