Глава 31
Джек отступил назад и, сощурившись, посмотрел на слой строительного раствора, который только что нанес на ряд кирпичей. Твердой рукой он провел заостренным мастерком по полоске, испытывая глубокое удовлетворение от вида растущей кирпичной стены. Летние дни пошли на убыль, и он уговорил Пэдди и Эклстона помочь ему в работе. Ни тот, ни другой не выказал особого восторга, но ему было приятно, что они все же пришли. Пэдди приколачивал гвоздями шифер к крыше, демонстрируя гораздо больше энтузиазма, нежели умения. Джек знал, что его друг послал деньги в Ирландию, своей семье, которую он не видел уже много лет. Значительную часть оставшихся у него монет он пропил, не пропустив ни одной таверны и ни одного постоялого двора в радиусе нескольких миль. Хорошо еще, что ирландец в состоянии опьянения вел себя относительно смирно. Обычно он пел, а иногда плакал, вместо того чтобы буянить и крушить столы.
Джек видел, что его старинный друг тяготится богатством. По не вполне понятным ему причинам Пэдди, похоже, задался целью промотать свое состояние, чтобы снова стать бедняком. Он набрал вес, и под налитыми кровью глазами у него образовались мешки. Джек с грустью покачал головой. Некоторые люди не умеют быть счастливыми, и с этим ничего не поделаешь. Недалеко было то время, когда деньги у Пэдди закончатся, и он будет вынужден вести нищенское существование. Джек ничего ему не говорил, но решил, что в его доме, который они строили, или в теплом амбаре он всегда сможет найти кров. Его друг не должен в один прекрасный день замерзнуть насмерть в канаве.
С повязкой на лице, защищавшей от едких испарений, Эклстон перемешивал известь, конский волос, песок и воду. Он купил в городе лавку, изучил процесс изготовления сальных свечей и мыла и торговал ими с помощью двух местных девушек и одного старика. По всем статьям Эклстон преуспевал. Джек знал, что он разрезает мыло на куски своей знаменитой бритвой, в то время как девушки со страхом взирают на него. Иногда у дверей лавки собирались мужчины и женщины, наслышанные о его подвигах, чтобы полюбоваться этим впечатляющим зрелищем и восхититься точностью его движений.
Работа шла бы быстрее, если бы они не смеялись и не разговаривали так много, но Джек ничего не имел против. Он нанял трех местных жителей, которые быстро и качественно возвели деревянный каркас. Еще один местный привез кирпичи, каждый из которых был помечен отпечатком большого пальца изготовителя. Джек решил, что он со своими друзьями сможет завершить остальную работу до наступления зимы.
Новый дом был гораздо меньше, чем тот, что он сжег. Усадьба покойного магистрата с обугленными руинами посреди сада обошлась ему довольно дешево, но он не чувствовал себя вправе строить огромный особняк. Вместо этого Джек спланировал жилище для небольшой семьи: две большие комнаты на первом этаже и три спальни – на втором. Он ничего не говорил своим друзьям, опасаясь их насмешек, но слухи о его подвигах привлекли к нему внимание не одной незамужней женщины. Особый интерес у него вызывала дочь пекаря из близлежащей деревни. В последнее время ему все чаще приходило в голову, что неплохо было бы вновь обзавестись семьей. Джек представлял, как пара мальчишек носится по усадьбе и купается в пруду, и при этом никто не имеет права выгнать их отсюда. Эти мысли навевали невероятно приятное, сладостное чувство. Кент был благословенным краем. Он даже намеревался взять в аренду участок земли и выращивать хмель. Некоторые из постоялых дворов в городе начали торговать пивом под маркой эля Джека Кейда. Имело смысл подумать о том, чтобы действительно поставлять им свою продукцию.
Ухмыльнувшись, Джек взял кирпич и положил его на свежий раствор. Тогда он станет настоящим дельцом, будет носить красивую одежду и выезжать в город в собственной карете. Неплохая судьба для драчуна и любителя выпить.
До его слуха донесся топот. Подняв голову, он увидел идущих по улице людей. Пэдди свистнул в знак предостережения и начал спускаться с крыши. Кейд ощутил знакомую дрожь внутри, но потом вспомнил, что ему уже нечего бояться. На протяжении всей своей жизни он ждал, что однажды за ним придут бейлифы. Почему-то ему было трудно поверить в то, что все его прошлые преступления прощены – и удерживать себя от совершения новых. В последнее время Джек прикасался пальцами к шляпе, встречаясь с королевскими чиновниками в городе, и видел по их недовольным лицам, что они знают, кто он. Однако они ничего не могли с ним сделать.
Аккуратно положив мастерок на кирпичную кладку, он по старой привычке похлопал по лезвию ножа, висевшего на поясе, проверяя, на месте ли тот. Он находился на своей собственной земле, приобретенной в законном порядке. Кто бы ни пожаловал к нему, он был свободным человеком, говорил себе Джек. У него имелся документ об амнистии. Неподалеку от него стоял пень, из которого торчал топор. Он бросил на него взгляд, сознавая, что ему будет спокойнее, если в руке у него будет это достаточно грозное оружие. Это была мысль из его прежней жизни. Эта мысль принадлежала не почтенному землевладельцу Джеку Кейду, почти обрученному, или, по крайней мере, подумывающему о женитьбе.
Спустившийся с крыши Пэдди подошел к нему, держа в руке молоток. Он показал им в сторону солдат.
– Дюжины две, а то и больше. Ты не хочешь убежать?
– Нет, – коротко ответил Джек.
Он приблизился к пню и вытащил из него топор.
– Ты слышал, из Лондона приехал новый шериф. Не сомневаюсь, ему хотелось бы увидеть, как мы разбегаемся по полям. Но мы теперь свободные люди, Пэдди. А свободные люди не бегают.
К ним подошел Эклстон, вытирая со щеки струйку желто-белой жидкости. Джек увидел в его руке лезвие бритвы, с которой он, как и прежде, никогда не расставался.
– Не делайте глупостей, ребята, – вполголоса произнес Джек.
Тем временем солдаты подходили все ближе. Он увидел знамя шерифа, трепетавшее на конце древка, и не мог удержаться от ухмылки, подумав о судьбе предыдущего шерифа.
Высокие, с мрачным лицами, трое друзей стояли, словно стена. Солдаты окружили их полукольцом. Человек, ехавший верхом в центре строя, спешился. У него была коротко стриженная черная борода, и по комплекции он не уступал Джеку и Пэдди.
– Добрый день, – произнес он с улыбкой. – Меня зовут Александр Иден. Я имею честь быть назначенным шерифом этого графства.
– Мы знаем, кто вы, – сказал Джек. – И помним предыдущего шерифа.
По лицу Идена пробежала тень. Он кивнул.
– Да, бедняга. Стало быть, вы Джек Кейд?
– Да, это я. И вы находитесь на моей земле. Поэтому буду вам признателен, если вы изложите суть дела, которое привело вас сюда, и продолжите свой путь. Как видите, я занят, мне нужно закончить работу.
– Я так не думаю, – сказал Иден.
Джек увидел, что он вытаскивает меч из длинных ножен, висевших на поясе.
– Вы арестованы, Джек Кейд, на основании королевского приказа, по обвинению в создании банды, измене и убийстве офицеров короля. Итак, вы добровольно отправитесь в Лондон или вас туда доставить силой? Ответьте, ибо, так или иначе, вам придется туда поехать.
Джек почувствовал, как зародившийся в животе холодок расползается по всему телу, парализуя руки и ноги. Его охватила злость на самого себя за то, что он поверил обещаниям лондонских лордов. Они составили документ об амнистии и скрепили его печатью! Письменные слова, слова, имеющую законную силу! По его просьбе местный клерк зачитывал ему этот документ не один раз, и звучал он в высшей степени солидно и основательно. После возвращения в Кент он оставил его у ростовщика в городе и потом дважды просил показать его ему, чтобы провести пальцами по темным буквам и еще раз убедиться в том, что все написанное в нем является правдой. Хотя сердце гулко колотилось в груди, а лицо заливала краска, он уцепился за эту тонкую соломинку.
– Я получил амнистию, Иден. Бумага с подписью и печатью королевы хранится в городе, в сейфе. На ней значится мое имя, и это означает, что вы не можете коснуться волоса на моей голове.
Произнеся эти слова, Джек взялся за рукоятку топора двумя руками и поднял его, направив лезвие в сторону шерифа.
– У меня приказ, – возразил Иден, пожав плечами.
Он смотрел на негодующего мятежника, не скрывая удовольствия.
– Так вы не желаете ехать добровольно?
Джек чувствовал, как напряглись его друзья. Он посмотрел на Пэдди и увидел, что тот весь покрылся потом. Эклстон стоял неподвижно, будто высеченный из камня, и не сводил злобного взгляда с горла шерифа.
– Вы оба, уходите отсюда, – вполголоса произнес Джек. – Что бы ни творил этот клятвопреступник, вы здесь ни при чем. Идите.
Пэдди бросил на него изумленный взгляд.
– Я устал бегать, Джек, – сказал он.
За последние месяцы все трое вкусили другой жизни, – жизни, в которой им не нужно было бояться королевских чиновников и влачить жалкое существование. Они сражались в Лондоне, и это изменило их. Переглянувшись, Пэдди и Эклстон едва заметно покачали головами.
