И ещё несколько послаблений сделала Анна дворянам. Если в семье было несколько сыновей, то один из них мог не служить вообще, а оставаться кормильцем семьи. За это Анна получила благодарственную челобитную и несколько крупных алмазов на собранные дворянами деньги.
Устройство армии, почты, образования, развитие мануфактур — всё касалось Анны, и во всём она пыталась следовать реформам, начатым Петром. Но здравый смысл подсказывал ей, что прежде надо сделать послабления дворянам, отведшим от неё угрозу опеки Верховного тайного совета. И она это делала.
Учредила она и полицию, которая следила в городах за порядком и чистотой. А указ о заведении почтовых станций сделал сообщение между городами и селениями более спокойным и скорым. Через каждые двадцать пять вёрст приказала Анна устроить ямские станции со сменными лошадьми. Проехав двадцать пять вёрст, путник мог быть уверен, что на ямской станции ждёт его мягкая постель, лошади для дальнейшей дороги, а кабачок при яме[38] накормит его.
Сухопутный кадетский корпус исправно обучал дворянских детей и военной, и гражданской службе. А при гарнизонах Анна завела школы для обучения солдатских детей. Теперь неграмотный солдат не мог получить даже чина унтер-офицера.
Продолжала работать и Морская академия, основанная ещё Петром.
Заботилась Анна и об усилении мануфактур в России. Она разрешила выдавать из казны пособие на строительство заводов по выработке сукна, кожи, железа и в то же время запретила вывозить за границу золото, серебро и свинец. Два предыдущих царствования во многом разорили страну, а золото, серебро и свинец, необходимые для военных нужд, текли в страны Европы непрерывным потоком.
Словом, Анна начала хозяйствовать, и, как рачительная хозяйка, заботилась обо всём. Правда, не до всего у неё доходили руки, многого она не знала, необходимых нужд ещё не понимала, но старалась разобраться в том, что сделал Пётр, и следовала его направлениям. Пётр не оставил никаких планов развития страны, но по отдельным его предначертаниям Анна угадывала ход мыслей своего великого дядюшки.
С делами покончено, и Анна отправлялась развлекаться. Бирон устроил для неё специальный манеж, в котором чистокровные лошади соседствовали с заряженными ружьями, а мишени были расставлены по всему огромному помещению. Здесь была у неё своя особая комната — зала, где иногда она принимала посетителей, просителей, вельмож и сановников.
Лошади всегда были её главной страстью, и она с упоением осматривала новые приобретения — рысаков и иноходцев, маленьких косматых калмыцких коней, горских гордых аргамаков и чистокровных арабских кобыл. Иногда сама выезжала жеребцов, держась крепко на их широких спинах, заглядывала в зубы, стараясь определить возраст. Лошади были основным транспортом, и она заботилась о том, чтобы Россия не оставалась без хорошего потомства от них.
Потому Анна осматривала зверинец, следила, как кормят животных и птиц, редких зверей — слонов и верблюдов.
Стреляла в мишень, в птиц, иногда выпускаемых из клеток, и возвращалась во дворец, довольная проведённым временем.
Здесь уже ждал её простой и сытный обед. Садились за стол всей семьёй — дети, Бирон и Бенингна, и Анна с удовольствием расспрашивала об учёбе старших, любовалась маленьким Карлом и опять жалела, что не может оставить ему в наследство всю Россию...
После обеда дети уходили снова заниматься учёбой, Бенингна отправлялась вслед за ними, а Бирон с Анной шли в опочивальню императрицы и проводили вместе два часа. Здесь, в постели, решали они многие вопросы, советовались, и Анна покорялась Бирону.
Это он подсказал ей, что надо получше следить за двумя сёстрами — порослью Петровой — Анной и Елизаветой.
Елизавета, уже взрослая девушка, была постоянно на глазах и под боком императрицы. Но и за ней нужен был серьёзный догляд.
Они были соперницами, и Анна никогда не забывала об этом. Елизавета чуть было не вышла замуж за Морица Саксонского, столь обнадежившего Анну ещё в Курляндии. Саксонский посланник в России Лефорт послал Морицу описание цесаревны: «Хорошо сложена, прекрасного роста, прелестное круглое лицо, глаза, полные воробьиного сока, свежий цвет лица и красивая грудь». Екатерина, а вместе с нею и дочь её Елизавета с нетерпением ждали ответа от Морица Саксонского. Мориц выбрал её, Анну, не за красоту, а за курляндский престол. Теперь Анна со вздохом понимала это. Ему нужен был герцогский титул, и даже красота и молодость Елизаветы не соблазнили его. Однако Екатерина не сдавалась, и одно время чаша весов склонялась в сторону Елизаветы. Благодаря интригам и тайной деятельности своего агента, французского полковника де Фонтенэ, Мориц имел шансы получить вместе с курляндской короной и красивую принцессу. Но Курляндия, а вместе с нею и вся Польша восстали против этой сделки. Тогда и Саксония отступила от этого плана. В результате Мориц остался без герцогства, а Елизавета, а потом и Анна — без мужа.
И теперь Анна не могла простить Елизавете своего неудачного сватовства. Она придирчиво следила за соперницей.
При жизни Петра Елизавету при дворе звали Венерой. Ныне она жила серо и буднично: постоянные денежные затруднения и строгий надзор Анны превратили изящную и красивую принцессу почти что в серую мышку.
Анна знала каждый вздох Елизаветы — шпионы были у неё даже в спальне. Горничная царевны непочтительно отозвалась о Бироне — её тут же допросили, высекли и сослали в монастырь. Анна хотела было заточить в монастырь и Елизавету, да старый хитрюга Остерман уговорил её не делать таких поспешных шагов. Как это отзовётся в Европе?
Открылась связь Елизаветы с Шубиным — красивым гвардейским офицером. И Анна усмотрела в этом большую опасность: Шубин был своим в казармах, при его посредстве Елизавета зачастила туда, крестила детей солдат и подносила гвардейцам рюмки анисовки.
Шубина взяли в Тайную канцелярию, пытали, а под конец сослали на Камчатку, где ещё и насильно женили на камчадалке. А чтобы скрыть даже его следы, велено было изменить ему имя...
Елизавета была под рукой, и все её тайны тут же становились известны Анне. А вот старшая из дочерей Петра, Анна, изгнанная ещё Меншиковым из Петербурга, находилась в Голштинии, и неизвестно было, что может предпринять она, тоже наследница Петрова, хоть и считающаяся в Европе незаконнорождённой. Можно всего ожидать от неё и её супруга — недаром в прошлое царствование они старались захватить власть в стране, заседая в Верховном тайном совете и проводя свои, нужные им планы. Хорошо ещё, что Меншиков вовремя, в сущности, выгнал их из России. Но Анна знала, что старшая дочь Петра очень умна, хитра и способна к интригам, и она очень опасалась плохих вестей из Голштинии. А тут ещё пришла весточка — Анна Петровна забеременела, должна скоро родить. И вот уже мог быть кровный наследник императорской короны в России — прямой потомок Петра. Анна забеспокоилась.
Надо было послать в Голштинию посла, но такого, чтобы и Анна Петровна не выслала его сразу, и все тайны голштинского двора были известны императрице.
Человек должен быть не только преданный — многими качествами должен обладать. Тут не просто взгляд на дела голштинские — тут речь идёт о самодержавности, а Голштиния много могла повредить Анне. Беспокойство, заботы и хлопоты...
Нужен верный человек. Но не всякого пошлёшь в Голштинию. К Елизавете шпионами были приставлены горничные, конюхи, дворовые люди — здесь Анна не стеснялась выбором. Донесут малейшее слово. Там, в Голштинии, — политика высокая. Нужен родовитый, умный и тонкий человек, умеющий охватить зорким взглядом все происки, выявить их и представить.
Анна припомнила, с каким блеском исполнил свою миссию в Персии Артемий Волынский, Не его вина, что понадеялся Пётр на лёгкость победы и потерпел поражение. Она вспомнила Волынского — того, в Измайлове. Он будет верен и предан ей — первым поставил он свою подпись под челобитной всего дворянства о сохранении старых устоев самодержавия. Именно такой человек и нужен был Анне для деликатного дела — посольства в Голштинию.
Она велела позвать ко двору Артемия и недолго толковала с ним о делах голштинских. Артемий понял всё с полуслова. Анна отправила его в Голштинию, наказав быть скромнее, не ударяться в роскошь. Посольство было важным, но не должно было выделяться. Анне необходимо было знать, не помышляет ли голштинская семья о союзе с каким-либо государством, чтобы заявить права на престол.
Волынский скоро вернулся из Голштинии. Анна Петровна, разрешившись мальчиком, через два месяца после родов преставилась, а герцог Голштинский нимало не утруждал себя политикой — он ещё в бытность свою в Петербурге основал пьяную компанию, названную им «Тост-Коллегией», и исправно осушал кубки в любое время дня и ночи.
