— Неужели ты веришь в это? — Борис указал рукой на дуб.
— А ты нет? — Ольга широко развела руками, словно подбадривая лес.
— Я сомневаюсь. Бывало, веришь-веришь, загадаешь чего-нибудь, ждешь-ждешь, а чуда нет! Как же всегда-то верить?
— Эх ты! А я не сомневаюсь! Я набираюсь ума да мудрости от всего, — сказала она торжествующим тоном и озорно крутанулась на одной ноге.
— Даже от папоротника? — усмехнулся Борис.
— И от него тоже! — убежденно и серьезно ответила Ольга, перестав смеяться.
— А по ком вы так печалились? — немного погодя спросила Ольга и опять испугалась своей смелости.
— Когда? — не понял Борис.
— Лета… два назад… По ком такую тризну справляли?
— По матери моей, — тихо ответил Борис.
— Так вот почему твой отец на наших женщин не смотрит! — догадалась Ольга. — Он так любил ее, что Муром без нее стал ненавистен ему? О, какое горе! — Ольга подошла к Борису и погладила его склоненную голову. — И ты уже третье лето без материнской ласки? — И в ее глазах затрепетал лес.
Борис молчал. Он слишком сильно любил мать, чтобы лишний раз говорить об этом.
— Тебе тяжело, я знаю, но, если можешь, скажи, отчего она умерла? — медленно, но настойчиво спросила Ольга и села рядом с ним, забыв о боязни.
— Животом мучилась… Мара и прибрал. Не спрашивай больше. — И Борис замолчал.
— Так это ты сегодня дальше всех заплыл, чтобы потопить Мару? — грустно улыбаясь, спросила Ольга.
— А ты смотрела? — тихо удивился Борис и тепло посмотрел на нее.
— Да. Но в темноте не видно было лица, хоть лодочники и старались факелами освещать ваш подвиг. А я еще удивилась: наши-то никогда так далеко не заплывали, чтобы потопить Мару. — Ольга замолчала.
— Но почему он именно ее выбрал? — гневно спросил Борис.
— Ты меня спрашиваешь?! Но я же не советчица Мары! — мягко возразила Ольга и непонятно почему добавила: — Он ведь тоже красивых любит!
— А ты откуда знаешь? — резко спросил Борис.
— Что? — не поняла Ольга.
— Что моя мать была красивой?
— Я просто догадываюсь. Ведь так, как любите вы ее до сих пор, можно любить только добрую и красивую женщину. Заменить такую часто бывает некем, — спокойно договорила она и поднялась.
— Я провожу тебя? — робко спросил Борис и залюбовался проснувшимся лесом, освещенным длинными косыми лучами взошедшего солнца.
Ольга ничего не ответила. Она устала. Устала от праздника, от такого неожиданного и тревожного разговора с Борисом. «Как ни отвечу, все будет худо. Ежели идет за мной — пускай. Не идет — все равно свидимся». И пока она так думала, Борис догнал ее.
— Скажи, где и когда тебя еще увижу? — робко спросил он.
— Не знаю! — ответила усталая, но радостная Ольга. — Не знаю… не знаю… — И уже у самого города громко крикнула ему: — Жди завтра там же, у дуба! — И бросила прощальный взгляд Борису и любимому лесу…
На следующий день, отдохнувшая, выспавшаяся, Ольга вышла на высокое дубовое крыльцо своего дома и улыбнулась чудесному утру. Как любила она утреннюю тишину и чарующую таинственность пробуждения природы! Как хотела всегда первая видеть проснувшиеся, умытые предрассветной росой цветы, раскрывшиеся листочки с просвечивающими жилками на них, слышать вздох просыпающихся деревьев и веселый утренний гомон птиц! Каждый раз, когда она наблюдала пробуждение природы, душа ее переполнялась необыкновенным, жгучим чувством, а глаза становились мокрыми от непонятных слез, Ей хотелось одновременно и радостно кричать, и плакать, и ласкать каждую букашку. И долго она еще не могла понять, как унять в себе яростное возбуждение чувств, передававшихся ей с пробуждающейся природой.
Вдоволь налюбовавшись природой родного края, Ольга, тяжело вздохнув, принялась за хозяйство. Проведала скот на дворе, проследила за тем, чтобы все коровы, а их десять, были сыты, сбегала к овцам, весело перекликаясь со стадом, забежала на птичий двор, расхохоталась, глядя на птичий переполох, й помчалась на речку купаться, по пути крикнув пастухам, чтобы выгнали скот.
На реке никого не было. Ольга сбросила с себя все и, нагая, тихо вошла в свежую утреннюю воду.
Быстро окунувшись, она медленно поплыла к середине реки. Она боялась глубины и сильного течения реки, но хотела проверить себя: сможет ли, как Борис, заплыть так же далеко. Красивый парень, как ни отвлекалась она, не шел у нее из головы.
Оглянувшись на берег, она обнаружила, что заплыла слишком далеко, и повернула назад. Но чтоб набраться сил, она перевернулась на спину и стала любоваться небом. Легкие облачка выплывали из-за горизонта, и Ольга сначала не приглядывалась к ним, а просто Наблюдала их течение по небу. Вот проплыла чья-то огромная борода, а за ней, словно спохватившись, медленно плыла огромная голова с широко растопыренными ушами и удивленными глазами. А вот маленькая коза! «Какие точёные ножки! Ой, сейчас растает!» Но «коза» спокойно проплыла по небу вслед за «головой»… «Ну, хватит отдыхать! А то скоро город проснется!» — решила Ольга и поплыла к берегу, украшенному величественным лесом.
Возле ее одежды на берегу сидел Борис. Ольга поздно его заметила, занятая своими мыслями. Ноги уже коснулись дна, вода доходила до пояса — и вдруг…
— Ой! — Она спряталась под воду, оставив на поверхности голову. — Уйди! Уйди скорее! Дай мне одеться! — взмолилась она.
— Выходи, не бойся! Я же не Мара, не схвачу тебя! — лениво проговорил Борис и не сдвинулся с места.
— Ой ли? — лукаво спросила она.
— Выходи, а то замерзнешь, — засмеялся Борис. — И обидно будет, что достанешься вчерашнему утопленнику. Да выходи же, не бойся! — всерьез потребовал он и встал, затем развернул холстину во всю ширь и пошел навстречу Ольге. Та выскочила из воды как стрела. Она так замерзла в утренней воде, что у нее не было желания и сил ругаться с осмелевшим Борисом. Борис же, помогая ей растереть тело, обнял ее крепко и старался согреть.
— Ну и храбрая! — воскликнул он наконец. — Куда заплыла! И не боялась?
— Боялась, — созналась Ольга. — И устала. Но хорошо!
— Хорошо! — подтвердил Борис. — Ну, одевайся скорее! Я за кустом постою. Не бойся, подглядывать не буду, — заверил он и скрылся за кустом орешника.
Ольга быстро оделась и сама пошла к парню, по пути складывая холстину.
Борис лежал на спине, грыз травинку и, сощурив глаза, смотрел в яркое летнее небо, наслаждаясь его красотой.
Девушка остановилась.
Странное, непонятное желание испытывала Ольга, глядя на Бориса. Немного поразмыслив и успокоившись, она поняла, что ей очень хочется его приласкать. А запрещать себе она не привыкла.
Ольга тихо присела возле Бориса, осторожно приподняла его голову и, положив к себе на колени, стала гладить его лицо, затем неожиданно наклонилась и крепко поцеловала в губы.
— Всю ночь думал о тебе. До вечера не дожил бы, если бы сейчас не увидел, — лаская и отвечая на ее поцелуй, сказал Борис.
— Славный мой! — прошептала Ольга и опять поцеловала его.
Борис захлебнулся от счастья.
— Лучше тебя нет никого на свете! — воскликнул он, встал, вдруг взял ее на руки и понес.
— Хочешь, всю жизнь так будет? — спросил он.
— И вот так! — ответила Ольга, целуя его, и оба расхохотались.
— Ты любила кого-нибудь? — спросил вдруг Борис, ставя Ольгу на пенек.
— Да, — лукаво ответила она.
— Кого? — хрипло спросил он.
— Солнце! — рассмеялась Ольга. — Так люблю тепло его! Так рада свету его! А ты?
— Я люблю тебя больше, чем ты — солнце! Давай поженимся! Я завтра сватов пришлю. Скажи куда? — Он приподнял Ольгу за колени и весело крикнул:
— Смотри, какая ты красивая! У меня будет самая красивая жена! Согласна?
— Согласна быть самой любимой! — ответила Ольга и вырвалась из его горячих рук.
— Что с тобой? — забеспокоился Борис.
— Мы день как знакомы, — медленно проговорила Ольга. — Вдруг все это пройдет? — Она пытливо взглянула на Бориса.
— Если этому суждено пройти, то оно не возникло бы! — убежденно ответил он.
— Так ли это, молодец? — Ольга ласково улыбнулась ему, утопая в любимых глазах.
— Да! Когда люди годами ждут любви, они ее так никогда и не дожидаются!
— Ой ли? — недоверчиво воскликнула девушка.
— Неужели ты сомневаешься в моей любви? — с недоумением спросил он.
— Нет! Но меня тревожит что-то…
— Что? Скажи!
— Отец… Твой отец… Не прошел срок печали по матери?
— Ну, что ты! Срок прошел. Да и отец будет рад внучат нянчить.
— И даже не зная, кто будет женой его сына?
Борис нахмурился.
— Ведь ты не знаешь даже, чья я дочь! А вдруг я низкая, простая? А ты — княжий сын!.. Что молчишь? — снова лукаво спросила Ольга.
