работали быстро и слаженно, чтобы сохранить темп и добить врага. Пока корабли не встретились, никто не мог знать, с какой стороны нужно будет втянуть весла, чтобы их не сломали.
Ксантипп не обращал внимания на то, что делалось внизу. Он и персидский командир оказались напротив друг друга. Перс наклонил голову в знак приветствия, как будто ничего особенного в этот момент не происходило. Воспользоваться мечом Ксантипп не мог, но он выхватил копье у стоявшего рядом гоплита и метнул через брешь. Противник получил в живот и упал на колени. Ответом был град стрел. Греки подняли щиты и пригнулись, а стрелы со звоном отскочили от бронзы или застряли в деревянной палубе.
Ксантипп заметил, что на чужом корабле по всей длине расставлены щиты. Самые обычные перила позволяли персам ставить на них предметы защиты, а потом приседать за ними. Видел он и воинов в полном боевом облачении, которым не терпелось прыгнуть на вражескую палубу, когда корабли проходили мимо друг друга. Весла трещали под ногами, греческие ли, персидские. Дыхание участилось. Ксантипп замер, готовый к нападению. Ветераны рассказывали, что им не хватало этой звериной сосредоточенности, ощущения, что ты жив, перед лицом смерти. Ксантипп чувствовал только темную ярость. Эта империя пришла жечь и убивать. Встретить врага полагалось так, чтобы захлестнуть его своим гневом, как штормом на море.
Еще мгновение – и обе галеры сравняются полностью, корпус к корпусу. Он повернул щит и принял решение.
– На абордаж – за мной!
Казалось, нужен был всего лишь шаг, но Ксантипп почувствовал, что прыгает изо всех сил, напрягая каждый мускул, чтобы не упасть в темную расщелину внизу, где все еще – хотя оба корабля замедлили ход, – как кости, хрустели весла.
Он приземлился на чужую палубу и вскинул щит – принять удар меча. Отбросив вражеский клинок, рубанул по плечу перса. Кровь брызнула на выбеленное солнцем дерево. Это был тот бой, который он знал. Гоплиты сплотились вокруг него и с воинственным рыком, способным сковать страхом сердца врагов, двинулись вперед.
Все гребцы у персов были рабами, и Ксантипп видел их, голых и грязных, глядящих на него в полосе света из центрального проема, не слишком отличающегося от греческого. Он почувствовал их запах, такой густой, что перехватило горло. Может быть, мелькнула в голове мысль, у них хватит здравого смысла оставаться внизу.
Теперь уже персы атаковали собравшихся на палубе гоплитов, а из трюма им на подмогу поднимались другие. Они бросились на греков с дикими криками, и Ксантиппа отбросило на шаг назад. Но все же греки устояли, сказалась дисциплина и умение держать строй. Чувствуя под ногами твердую палубу, они рубили персов и сбрасывали тела в море. Всего через несколько мгновений палуба снова очистилась, и только двое рулевых стояли на корме и, разинув рты, смотрели на чужаков с окровавленным оружием.
Ксантипп приготовился отдать приказ, но трюм вдруг как будто взорвался. Грязные длинноволосые мужчины вылезали из проема. На мгновение показалось, что они взывают о свободе, пока один из них не перерезал горло гоплиту, за что получил удар мечом в грудь. Будто сумасшедшие, эти дикари с почерневшими зубами бросились на греков, визгливо вереща.
Под натиском превосходящей их толпы гоплиты отступили. Сделать что-либо они просто не могли, оставалось только пробить мечами эту дикую массу человеческой плоти, напирающую и теснящую их.
Ксантипп оглянулся на стоящую рядом триеру. Он увидел, как его люди рубят рабов, и напомнил себе о собственной клятве. Отступления не будет. Что бы ни думали эти рабы-гребцы, он не отдаст им корабль.
– Убейте их всех! – приказал он голосом, который разил сильнее, чем оружие, так что некоторые даже вздрогнули.
Гоплиты выровняли строй и принялись за знакомую им работу, окрасив палубу красным. Это был жестокий труд, и когда они закончили, корабль был усеян мертвыми гребцами, а сами греки едва дышали. Ксантипп перевел дух. Увы, он уже не был молод.
– Теперь спокойно. Опустите руки. Возвращаемся со мной к нашим и потопим эту дрянь.
Обернувшись, он увидел отчаянно жестикулирующего Эпикла. Сколько прошло времени? Час? Солнце, казалось, находилось на том же самом месте в небе, что было невозможно. Греческие триеры еще прорывались сквозь строй персов, и только спартанцы готовились к следующей атаке. Некоторые корабли опрокинулись или дрейфовали, управляемые мертвецами.
– Ксантипп! Вернись! – услышал он крик Эпикла и, повернувшись, увидел, что персидский военный корабль уже направляется к ним, привлеченный их беспомощностью.
– Назад! Все назад! – проревел Ксантипп.
Вместе с ним прыгнули все сорок гоплитов, хотя у двоих, раненных в ногу, получилось плохо. Один упал в воду и исчез в потоке шипящих пузырьков. Другой вцепился в палубу, до которой почти добрался, но оказался зажатым между бортами, когда корабли сдвинулись. К нему уже тянулись руки, но ребра не выдержали. Глаза остекленели, и он упал.
– Весла справа! – крикнул Эпикл.
Нос начал разворачиваться. Ксантипп и еще несколько человек стали отталкивать персидский корабль копьями, чтобы гребцы левого борта смогли занять свои места внизу и еще раз взмахнуть веслами. Когда суда разошлись, выяснилось, что весла персов сломаны по всей длине корпуса и их обломками усыпано море.
Ксантипп почувствовал, как вздрогнул корабль, когда гребцы опустили весла. Персы видели легкую мишень в греческой военной триере. Он надеялся, что вражеский капитан все же испытал страх, когда понял, что столкновения не избежать.
– Гребцы, приготовиться! – Ксантипп похлопал Эпикла по плечу, давая понять, что командует снова он. – На полскорости – вперед. Будьте готовы убрать весла!
Он подождал, пока келейст передаст приказ, и оглянулся на вражеский корабль, который пришлось оставить. Кто-то другой отправит его на дно, хотя всю работу сделали они.
– Абордажники, приготовиться! – снова крикнул он.
Гоплиты взревели в ответ, и Ксантипп ухмыльнулся, несмотря на вкус металла во рту. Он вспомнил, как ударился лицом о собственный щит, и сплюнул кровь в воду. Его команда одержала победу. И, как зажженный факел, хотела еще.
Он посмотрел по сторонам. Два греческих корабля накренились и могли вот-вот пойти ко дну вместе с людьми. Пыл мгновенно остыл, как будто в лицо плеснули холодной водой. Но спартанцы тут и там прорвались сквозь вражеский строй. Он видел перевернутые персидские суда, более широкие, чем греческие. Еще одна персидская галера горела, испуская огромный столб черного дыма, и от отчаяния люди прыгали в море. С ними разберутся, утопят одного за другим. Цифры скажут сами за себя.
Опасно, почти вплотную, вражеский корабль приблизился к поврежденной греческой триере. Экипаж был занят устранением дефектов, и цель, должно
