— Я вижу, вы хорошо обо всем проинформированы. Я только хотел бы знать, как долго за мной будут наблюдать.
— До тех пор, пока вы наконец не поймете, как себя следует вести, и не будете забывать о том, что вы тут не один. А еще я требую, чтобы вы обращались ко мне, когда в следующий раз захотите получить увольнительную!
— Как вы хотите!
— Это не мое желание, а приказ! — сказал фельдфебель и приказал Шонеру без десяти три построить отделение для проведения занятия по преодолению штурмовой полосы. Фельдфебель пошел к выходу.
Никто из солдат даже не пошевелился.
Ульф вернулся в свою комнату и остановился у окна. «Что же мне теперь делать? Как поступить? — думал он. — Если Кольхаз оторвется от ребят, будет еще хуже. Командир взвода в общем-то прав. Нужно в первую очередь опереться на Поля и Раудорна».
Раздался стук в дверь. Вошел Раудорн.
— Что случилось? — спросил Ульф. — Почему вы не готовитесь к занятиям?
Раудорн, не отвечая на вопрос, решительно сказал:
— Я думаю, что так дальше продолжаться не может, иначе все пойдет насмарку.
— Ты хочешь поговорить со мной как старший поста или как секретарь комсомольской организации?
— И так и этак, иначе я не могу. Да это и не имеет значения. Важно, чтобы впредь у нас было иначе.
— Садись.
— Спасибо, но… Когда я смотрю, как ты относишься к Кольхазу, мне становится не по себе. Неужели ты забыл, что мы взяли на себя высокие обязательства и боремся за первое место? Разве так мы можем претендовать на него?
— В чем же моя вина? Неужели он и тебя сагитировал?
— Что значит «сагитировал»? Я вижу, что ты с ним обращаешься не очень-то деликатно.
— Не забывай, что я командир отделения!
— Я это помню, но свое мнение я тебе все равно скажу. А если нужно, то и как секретарь комсомольской организации!
— У меня сейчас нет времени разговаривать с тобой, — сказал Ульф. — Иди собирайся на занятия!
— Успею еще. Ты же знаешь, что я по тревоге всегда первым собираюсь.
— Ну, что ты хочешь?
— Когда Кольхаз в понедельник вернулся из города, — начал рассказывать ефрейтор, — ему сообщили о том, как его к нам перевели. Было это примерно в полдень. Вечером же он захотел встретиться со своей девушкой, которая изучает музыку в Веймаре. Он мне показывал фото: очень симпатичная девушка. И вдруг он ее увидел с другим парнем. Недолго думая, он с горя зашел в пивную, выпил там двойную порцию пива, с очередным автобусом вернулся в часть и прямо в зал. Остальное ты знаешь и без меня.
— С другим? Под ручку?
— Подробности он не рассказывал. Он видел их на другой стороне улицы. Они о чем-то громко разговаривали и весело смеялись.
— Это еще ничего не значит, — возразил Ульф. — Может, это совершенно случайная встреча, увидела знакомого студента, и все. В таких случаях не стоит бежать прочь!
— Кольхаз — это Кольхаз, а не Рэке, — заметил Раудорн. — На вечере же ему нужно было с кем-то поделиться своим горем.
— Он был пьян, а с пьяным нечего разговаривать.
— Возможно, имело смысл как-то приободрить его. Это не повредило бы.
— Я ни в чем не могу себя упрекнуть. Командиру не возбраняется интересоваться своим подчиненным. Я лично делал это без всякой задней мысли. И не собираюсь скрывать этого.
— Вот поэтому-то ты и должен был рассчитывать на то, что рано или поздно ему об этом расскажут. Такие, как Кольхаз, на каждом шагу видят ловушку.
Ульф бросил взгляд в окно, за которым все было покрыто снегом. На голых ветвях каштанов галдели неугомонные вороны, а чуть дальше с горки катались на салазках дети.
— В какой-то степени ты, конечно, прав. Я это признаю, но ведь я не волшебник, чтобы видеть человека насквозь. Я такой же человек и хотел сделать как лучше, поверь мне!
— Хотеть можно, но для нас важен результат.
— Согласен, но, честно говоря, я очень старался.
— Ты просто перестарался, но еще не все потеряно. Мы ему поможем.
— Я вижу, — буркнул Ульф. — Кениг пришивает ему пуговицы к френчу, Шонер освобождает его от нарядов, а там еще эта злополучная история с надувной подушкой.
— Не стриги всех под одну гребенку. Шонер прекрасно понимает, чего он хочет добиться. Беда в том, что Кольхаз в некоторой степени превосходит его кое в чем. А знаешь ли ты, что Кольхаз написал еще одно стихотворение?
— Нет.
— Я его читал, совсем не плохо. Знаешь, что мы сделаем? Организуем вечер в клубе, и пусть Кольхаз прочтет свои стихи.
— И вы еще намерены поддержать его? Ведь он от этого еще больше дурить станет.
— А может, и наоборот! Если он будет дурить, мы его одернем. Пригласишь Трау, а уж он-то знает толк в таких вещах.
— Готфрид Трау… А почему бы и нет! Уж ему-то он носа не утрет. Я согласен!
— Ты можешь рассчитывать на меня и на Поля.
— Спасибо тебе, — поблагодарил Раудорна Ульф.
Рэке надел полевую форму. В голове пронеслись упреки командира взвода. «Я знаю о Кольхазе меньше, чем солдаты: один знает одно, другой — другое, и, если мне не удастся собрать воедино все нити, я окажусь не на высоте». Рэке решил не сдаваться. Проверив, как сидит на нем обмундирование и снаряжение, он побежал за своим автоматом в комнату для хранения оружия. За минуту до начала занятий он уже стоял в строю отделения.
Командир взвода объявил тему и цель занятий, после чего Ульф повел свое отделение к штурмовой полосе.
Погода была отвратительная: земля покрыта мокрым снегом, а кое-где в ложбинах образовались маленькие лужицы.
Перед полосой Рэке объяснил задание и по очереди осмотрел солдат. Шонер опустил глаза, Кольхаз (он сегодня был бледнее обычного) с напускным равнодушием смотрел куда-то вдаль, остальные внимательно слушали объяснения. Долговязый Кепиг переступал с ноги на ногу и с кислым выражением лица смотрел на препятствия.
— Сначала мы будем отрабатывать упражнения по отдельным препятствиям, — объяснил Ульф. — Пойдем один за другим. Разрешается оказывать помощь товарищу. Рядовой Кольхаз, ко мне!.. Вперед!
Солдаты спрыгнули в окоп, откуда каждый метнул по цели несколько ручных гранат, затем стали преодолевать проволочные заграждения. Мокрый снег летел из-под ног во все стороны.
Распластавшись на земле, Ульф полз под проволокой, наблюдая краешком глаза за тем, как это делает Кольхаз.
— Быстрее! — крикнул он Кольхазу, когда тот начал отставать. — Плотнее прижаться к земле и быстрее двигать руками и ногами!
Ульф первым вскочил на ноги и, схватив Кольхаза за руку, помог ему встать, а уж затем дал команду «Вперед!» для второй пары.
Кольхаз стоял рядом и руками сбивал с обмундирования мокрый снег.
Во второй паре ползли Раудорн и Кениг.
Долговязый Кениг пытался ползти на коленях, отчего то и дело задевал задом и спиной за проволоку, под которой он полз. Разумеется, маленький и проворный Раудорн намного опередил его и как ни в чем не бывало стоял уже на ногах.
— Мне эта «клетка» очень тесна, — пробормотал Кениг, с трудом дыша. — Честно, там и собака не пролезет… А тут еще снаряжение мешает…
— Не говорите чепуху! — оборвал его Ульф. — Просто вы боитесь ползти по мокрой земле. Вот и все. На исходное положение, и еще разок! Шагом марш!
— Товарищ фельдфебель!..
— Иди, когда тебе говорят, — шепнул товарищу Раудорн. — И постарайся!
Кениг и Раудорн побежали. Ульф слышал, как Кениг ругался на бегу. Кольхаз с безучастным лицом смотрел на них,
Поль попал в пару с опытным Шонером и старался не отставать от него.
Ходьба по бревну не представляла ни для кого серьезного препятствия: нужно было только обращать внимание на равновесие. Трудности возникли при преодолении забора. Кольхаз никак не мог взять его: сапоги все время скользили по доскам, а подтянуться на руках у него не хватало сил. Пришлось Ульфу помочь ему. Зато для Кенига это оказалось простой забавой. Под общий хохот солдат он одним махом оказался верхом на заборе, а когда перекинул через него вторую ногу, то сразу же оказался на другой стороне.
— Все имеет свои плюсы и минусы! — радостно воскликнул он, переводя дыхание. — Длинноногие тоже на что-то способны.
Потом все перепрыгивали через ров, через барьеры, а в заключение бросали гранаты в окно «дома».
Кольхаз изо всех сил старался ни в чем не отставать от Рэке, но это у него не получалось. Первая граната попала в доску, вторая на несколько метров не долетела до цели, а третья осталась у него в руке, которую он сразу же опустил вниз.
— Отойдите на несколько шагов назад и бросьте гранату с разбегу, — сказал Ульф.
— Все равно ничего не получится, не бросать же мне, как ребенку.
— Разбегитесь и бросьте гранату! — приказал Ульф. — Вы уже не ребенок.
