— Приятно познакомиться с такой знаменитостью! — воскликнула Кэт. — До скорой встречи! — Она упрятала, волосы под резиновую шапочку и нырнула в накатывающую волну. Мэри не рискнула зайти в воду глубже чем по колено. Море показалось ей слишком бурным.
— Кто эта Кэт? — спросил Чарлз у Роберта.
— Моя старинная любовь. Я за ней ухаживал одновременно с Юджином Теккером, летчиком из корпуса морской пехоты. Вроде бы шансы у нас были равными, но она предпочла Юджина. Я долго не мог простить ей. Год назад она овдовела. А недавно заявила, что никогда больше не выйдет замуж за летчика. Сейчас вокруг нее увивается какой-то Генри Хьюз, морячок с авианосца «Йорктаун». И черт его знает, на каких он правах, то ли жених, то ли любовник. Словом, я сегодня постараюсь это выяснить.
Вскоре Кэт вышла из моря. Чарли выразил свое восхищение ее смелостью и искусством, пловчихи. Мужчины расположились вокруг шезлонга, на котором, как королева на троне, воссела Кэт. Она повелела:
— Чак, поухаживайте за моей подругой! Мэри — скромная и славная девушка.
«Мисс указала мне мое место, — подумал Чарлз. — Ну что же, выступим и на вторых ролях. На какую жертву не пойдешь ради дружбы!»
«Скромная девушка» Мэри, чувствуя, что все внимание мужчин сфокусировано на ее яркой подружке, задымила сигаретой и, водрузив на нос огромные очки, уткнулась в детектив, на обложке которого гангстер в маске отстреливался из двух кольтов. Приятели развлекали Кэт свежими анекдотами, вывезенными с континента, до тех пор, пока Мэри, о присутствии которой мужчины забыли, не напомнила о своем существовании:
— Джентльмены, сходите кто-нибудь вон к той серой машине, покопайтесь в ее багажнике. Я умираю от трех зол: скуки, жажды и желания напиться.
Роберт распорядился:
— Профессор, вам, как младшему и самому обязательному джентльмену, придется прогуляться по поручению Мэри. Считайте, что сразу совершаете два добрых дела: выполняете каприз дамы и делаете приятное начальнику.
Чарлз поднялся и неохотно побрел к серому «крейслеру», стоявшему у входа на пляж. Пить ему совершенно не хотелось. Да он еще и не умел это делать так лихо, как Роберт и другие пилоты из их эскадрильи, пропустившие через свой организм не один галлон всяких алкогольных смесей.
2
Чарли проснулся поздно вечером. Повернув тяжелую, как пушечное ядро, голову, осмотрелся, пытаясь решить вопрос, где он и кто это так чудовищно храпит неподалеку.
В душной темноте, насыщенной запахом табачного дыма, плыли, раздваиваясь, смутные очертания незнакомой мебели. Некто, храпевший неподалеку, смолк, скрипнул зубами и пошевелился. Второй, неподвижный, едва обозначался в углу. Нащупав выключатель, Чарлз зажег верхний свет. Его глазам предстала замусоренная после попойки комната с задрапированными китайским шелком стенами. Некто, сидящий в углу, оказался деревянным Буддой. На стене над головой Будды висела коллекция японских вееров. Стоявший посреди комнаты стол был заставлен пустыми бутылками, бокалами, грязной посудой. Поперек тахты у противоположной стены лежал Роберт Харрис в мятой форме. Яркий свет, ударивший в глаза, пробудил его. Боб недовольно помычал, пожмурился и открыл веки. Лицо его выражало страдание. Он сел на тахту, потер ладонями лоб и спросил:
— Ты не спишь, Чак?
— Проснулся, но не могу сообразить, где мы.
— Да, братец, ты вчера под конец совсем отключился. Хотя это и немудрено. Мы весь день пили, как ковбои с Дикого Запада. Сначала на пляже, потом в японском ресторане «Суте-Ро», а затем в доме у Кэт Теккер.
— Теперь что-то смутно припоминаю. По-моему, мы с тобой устроили родео на газоне у дома Кэтти. Я изображал корову, жевал траву, мычал и бодался. — А ты был ковбоем и все пытался набросить на меня лассо из своих подтяжек.
— Да, что-то было в этом роде.
— Слушай, надо смываться, пока не проснулись хозяйки. Иначе сгорим со стыда за свои деяния.
— Успокойся, малыш. Хозяйки сами были на приличном взводе и по достоинству оценили наш юмор.
— Нет, я должен ехать домой. Какое у нас сегодня число?
— Седьмое было с утра.
— Так у нас, Роберт, кончился отпуск.
— Не кончился — сегодня воскресенье.
— Все равно я не могу здесь оставаться больше! Где у них телефон?
— Посмотри в соседней комнате.
Чарлз набрал номер дежурного по авиабазе.
— Алло! Это ты, Стеф? Беспокоит Чарлз Мэллори. Помоги мне, старик, добраться до своей берлоги.
Дежурных офицеров давно перестали удивлять ночные звонки подгулявших пилотов. Уточнив адрес, он направил за вторым лейтенантом «виллис».
1
В двадцатых числах ноября тысяча девятьсот сорок первого года «Акаги» и «Кага» прибыли в прибрежные воды сурового Хоккайдо. Здесь они встретили почти всех своих партнеров по плаванию к острову-полигону Сиоку, ставшему «садом смерти» для многих коллег Ясудзиро.
На Хиттокапском рейде серели знакомые контуры огромных авиаматок «Хирю» и «Сорю», а чуть дальше за ними бросили якоря авианосцы третьей дивизий «Дзуйкаку» и «Сёкаку».
Эсминцы и легкий крейсер «Абукуми», стоявшие на рейде, казались по сравнению с ними пигмеями, попавшими в стадо слонов.
С прибытием в залив дивизии линейных кораблей, пришедших под флагом контр-адмирала Микава Гунити, в бухте Хиттокапу собрался почти весь цвет императорского военно-морского флота Японии.
В далекой, забытой богом и людьми бухте за одну ночь появился какой-то сказочный плавучий город, состоящий из неприступных замков, закованных в толстую броню.
Дымя, как дюжина металлургических заводов, угрюмый и сосредоточенный, он набирался сил перед суровым испытанием. Вот так же много веков назад чадили кострами полчища гуннов перед набегом на землю беспечных соседей. Вот так же безмолвно и терпеливо они ожидали приказа своего вождя — Аттилы, чтобы обрушиться всей тяжестью многочисленных орд на дремлющего, ничего не ведающего врага.
Моряки ничего не знали о цели прибытия на южную оконечность Курильской гряды, но каждый понимал, что это неспроста, что большие события назревают с каждым днем.
27 ноября 1941 года эскадра тайно вышла в море под прикрытием ночного мрака и дымовых завес, поставленных эсминцами. Почти сто процентов моряков с Хиттокапской базы были в этот вечер отпущены в увольнение, чтобы создать впечатление, что флот находится в гавани. На самом деле он уже несколько часов бороздил воды Тихого океана, взяв курс на восток. Предсказатели, пророчившие войну с Россией, были обескуражены. Россия оставалась за кормой и удалялась все дальше с каждым поворотом гребных валов. Теперь большинство молодых офицеров были склонны считать этот поход обычными флотскими учениями. И им охотно верили. Погода была плохой. Но флотские учения всегда проводились в плохую погоду, которая затрудняла и без того сложные полеты с палуб авианосцев.
Командующий авианосным соединением вице-адмирал Тюити Нагумо поднял свой флаг на «Акаги». Теперь их авианосец, став флагманским кораблем, шел впереди. Походный ордер прикрывался линкорами «Хией», «Кирисима», крейсерами «Тикума» и «Тонэ». Вытянув хоботы могучих орудий, они солидно переваливались с волны на волну, и казалось, нет силы, способной остановить их победную поступь. Узким эсминцам с низкими бортами доставалось больше всех. Они глубоко зарывались в набегавшие волны, которые стремительно проносились от носа к корме, грозя смыть палубные надстройки.
Океан хмурился несколько дней. Низкая облачная рвань, проносясь над кораблями, осеивала их мелким дождем. Тогда видимость становилась совсем плохой. Авианосцы, идущие в кильватерной колонне, едва просматривались, а корабли охранения совсем исчезали, скрытые завесой из водяных капель.
Третьего декабря погода пошла на улучшение. Взлетевшие с «Сёкаку» разведчики обнаружили группу танкеров, ждущих эскадру в заданном районе. Несмотря на сильное волнение, начали заправку топливом.
Перекачка топлива с танкеров на корабли в штормовую погоду — задача очень сложная. Из-за больших волн подойти близко нельзя. Конец бросать приходится метров с двадцати. Ясудзиро с интересом наблюдал, как матрос, раскрутив, словно пращу, бросательный конец, перекинул его с танкера на авианосец.
За конец к заправочным горловинам вытянули леер, натянули его лебедкой, а затем на блоках доставили тяжелый и толстый заправочный шланг. Включили мощные насосы, и по изгибающемуся от морского волнения шлангу пошло под давлением топливо, с водопадным шумом низвергаясь в опустевшие топливные цистерны. Первыми дозаправились эсминцы, имеющие малую автономность хода. Приняв топливо, они, как стая борзых, умчались вперед, отыскивая неведомого врага. Часа через три и остальные корабли соединения заняли свои места в боевом порядке.
