- Что слышали. Развяжите руки. Я не могу так сидеть.
Полицейский еще немного помедлил, сверля его насупленным взглядом, но, кажется, понял, что
опасаться не было оснований, и сунул руку в карман. Подцепив кончиком ножа ремешок супони, он
одним махом перерезал ее и спрятал нож. Сотников разнял отекшие, с рубцами на запястьях руки.
- Что еще?
- Пить, - сказал Сотников.
Он решил, пока была возможность, хотя бы утолить жажду, чтобы потом уже терпеть.
Полицай кивнул Гаманюку.
- Дай воды!
Тот выскочил в коридор, а полицай обошел стол и неторопливо уселся в своем кресле. Все время он
держал себя подчеркнуто сдержанно, настороженно, будто таил что-то важное и многообещающее для
арестанта. Взгляд своих острых, чем-то озабоченных глаз почти не сводил с Сотникова.
- Можете сесть на стул.
Сотников кое-как поднялся с пола и боком опустился на стул, отставив в сторону ногу. Так стало
удобнее, можно было терпеть. Он вздохнул, повел взглядом по стенам, глянул за печку, в угол у окна, не
198
сразу поняв, что ищет орудия пыток - должны же они тут быть. Но, к его удивлению, ничего, чем обычно
пытают, в помещении не было видно. Между тем он чувствовал, что отношения его с этим полицаем уже
перешли границу условности и, поскольку игра не удалась, предстоял разговор по существу, который,
разумеется, обещал мало приятного.
Тем временем Стась Гаманюк принес большую эмалированную кружку воды, и Сотников жадно выпил
ее до дна. Полицай за столом терпеливо ждал, наблюдая за каждым его движением, о чем-то все
размышлял или, может, старался что-то понять.
- Ну, познакомимся, - довольно миролюбиво сказал он, когда Стась вышел. - Фамилия моя Портнов.
Следователь полиции.
- Моя вам ничего не скажет.
- А все-таки?
- Ну, Иванов, допустим, - сказал Сотников сквозь зубы: болела нога.
- Не возражаю. Пусть будет Иванов. Так и запишем, - согласился следователь, хотя ничего не
записывал. - Из какого отряда?
Ого, так сразу и про отряд! Прежде чем что-либо ответить, Сотников помолчал. Следователь, по-
прежнему буравя его взглядом, взял со стола выпачканный чернилами деревянный пресс,
неопределенно повертел в руках. Сотников невидяще смотрел на его пальцы и не знал, как лучше:
начать игру в поддавки или сразу отказаться от показаний, чтобы не лгать и не путаться. Тем более что в
его ложь этот, наверно, не очень поверит.
- А вы думаете, я вам скажу правду?
- Скажешь! - негромко и с таким внутренним убеждением сказал следователь, что Сотникову на
минуту стало не по себе, и он исподлобья вопросительно посмотрел на полицейского.
- Скажешь!
Начало не обещало ничего хорошего. На вопрос об отряде он, разумеется, отвечать не станет, но и
другие, наверно, будут не легче. Следователь ждал, рассеянно играя прессом. Движения его худых,
тонких пальцев были спокойно уверенными, неторопливыми, этой своей неторопливостью, однако, и
выдававшие тщательно скрываемую до поры напряженность. Странно, что с виду ой был так мало похож
на палача-следователя, наверно имевшего на своем счету не одну загубленную жизнь, а скорее
напоминал скромного, даже затрапезного сельского служащего. И в то же время было заметно, как
дремлет в нем что-то коварно-вероломное, ежеминутно угрожающее арестанту. Сотников ждал, когда
оно наконец прорвется, хотя и не знал, как крепки нервы этого человека и за каким вопросом
следователь скинет наконец с себя маску.
- Какое имели задание? Куда шли? Как давно пособником у вас эта женщина?
- Никакой она не пособник. Мы случайно зашли к ней в избу, забрались на чердак. Ее и дома в то
время не было, - спокойно объяснил Сотников.
- Ну, конечно, случайно. Так все говорят. А к лесиновскому старосте вы также зашли случайно?
Вот как! Значит, уже известно и про старосту. Хотя донес, наверно, в тот самый вечер. «Пожалели,
называется, не захотели связываться», - подумал Сотников. Выходило, однако, что полицаи знали о них
куда больше, чем они предполагали, и Сотников на минуту смешался. Наверно, это был рассчитанный
ход в допросе. Следователь отметил достигнутый им эффект, бросил свой пресс и закурил. Потом
аккуратно прибрал со стола портсигар, зажигалку, крошки табака сдул на пол и сквозь дым уставился на
него, ожидая ответа.
- Да, случайно, - после паузы твердо сказал Сотников.
- Не оригинально. Вы же умный человек, а хотите выехать на такой примитивной лжи! Надо было
придумать что-нибудь похитрее. Это у нас не пройдет.
Не пройдет - видимо, так. Но черт с ним! Будто он надеялся, что пройдет. Он вообще ни на что не
надеялся, только жалел несчастную Дёмчиху, которую неизвестно как надо было выручить.
- Вы можете поступить с нами как вам заблагорассудится, - сказал Сотников. - Но не примешивайте
сюда женщину. Она ни при чем. Просто ее изба оказалась крайней, а я не мог идти дальше.
- Где ранен?
- В ногу.
- Я не о том. Где, в каком районе?
- В лесу. Два дня назад.
- Не пройдет, - глядя в упор, объявил следователь. - Заливаете. Не в лесу, а на большаке этой ночью.
«Черт, знает точно или, может, ловит?» - подумал Сотников. Он не знал, как следовало держаться
дальше: неудачно соврешь в мелочах - не поверит и в правду. А правду о Дёмчихе ему очень важно
было внушить этому прислужнику, хотя он и чувствовал, что внушить ее будет труднее, чем какую-нибудь
явную ложь.
- А если я, например, все объясню, вы отпустите женщину? Вы можете это обещать?
Глаза следователя, вдруг вспыхнувшие злобой, кажется, пронзили его насквозь.
- Я не обязан вам ничего объяснять! Я ставлю вопросы, а вы должны на них отвечать!
«Значит, не удастся», - уныло подумал Сотников. Разумеется, из своих рук они никого уже не
выпустят. Знакомый обычай! Тогда, наверно, пропала Дёмчиха.
- Ни за что погубите женщину. А у нее трое ребят.
199
- Губим не мы. Губите вы! Вы ее в банду втянули! Почему тогда не подумали о ребятах? - ощетинился
следователь. - А теперь поздно. Вы знаете законы великой Германии?
«Законы! Давно ли ты сам узнал их, проклятый ублюдок? - подумал Сотников. - Недавно еще,
наверное, зубрил совсем другие законы!» Однако последний вопрос полицейского прозвучал несколько
двусмысленно - похоже, что Портнов не прочь был что-то переложить с себя на плечи великой Германии.
Сотников помолчал, а следователь поднялся, отодвинул кресло и прошелся к окну, сквозь решетку
рассеянно посмотрел во двор, где слышались голоса полицейских. Опять он носил в себе что-то
затаенное, особенно не напирал с допросом и то ли думал, как похитрее подловить его, то ли
размышлял о чем-то своем, постороннем.
В коридоре тяжело затопали, послышались голоса, ругань. По всей вероятности, там кого-то вели или
даже уносили. Когда толчея переместилась на крыльцо, следователь энергично отчеканил:
- Так, хватит играть в прятки! Назовите отряд! Его командира! Связных. Количественный состав.
Место базирования. Только не пытайтесь лгать. Напрасное дело.
- Не много ли вы от меня хотите? - сказал Сотников.
Незаметно для себя он обратился к иронии, как обычно поступал в минуты неприятных объяснений с
дураками и нахалами. Конечно, для Стася или еще кого-нибудь из этих предателей его ирония была за
пределами их понимания - на этого же начальника она, кажется, действовала самым надлежащим
образом. До поры тот, однако, сдерживался, только однажды криво передернул губами.
- Куда шли?
- Мы заблудились.
- Не пройдет. Ложь! Даю две минуты на размышление.
- Не утруждайтесь. Наверно, у вас много работы.
Тут он угадал точно. Морщинистое личико следователя опять передернулось, но, кажется, он умел
