сделать какую-то пакость, сидящему рядом с ним, самому близкому своему другу, командиру батальона глубинной разведки, майору Хикмят Мирзоеву. Хикмят — молодой, не по годам талантливейший офицер, казалось, не знал усталости, днем и ночь приносящий такие важные разведывательные данные, без которых невозможно было остановить и разгромить самые ударные силы армян.
Далее сидел Фикрят Мамедов и что-то шептал на ухо командиру 703 мотострелковой бригаде Алиеву. По его колючим, сощуренным глазам, можно было предположить, что разговор нешуточный. Их бригады воевали на главном направлении и оттого, как они обеспечивали прикрытие флангов своих бригад, зависела устойчивость всей обороны фронта.
Комбриг Алиев порой забывал об этом, чем несколько раз воспользовался противник. Только умелые действия комбрига Фикрята Мамедова и своевременное прикрытие фланга огнем артиллерии, спасало положение на Веринчайлинском направлении. Вот и теперь, Фикрят, наверно, высказывал какие-то замечания.
В задних рядах, прижавшись друг другу, на одном стуле, сидели командиры артиллерийских дивизионов, поддерживающих бригад подполковник Гасанов и Тельман Оруджев.
Полковник, встав из-за стола, привычно провел двумя пальцами под поясным ремнем, разглаживая невидимые складки. Негромко кашлянул, проверяя голос.
— Дорогие мои, боевые братья. Вот уже больше месяца противник, несмотря на огромные потери в живой силе и технике, продолжает атаковать наши позиции и стремится прорвать оборону наших войск. Знаю, что вам приходится очень тяжело. Бригады понесли потери, а пополнить их нечем. Обороняясь, вы практически выполнили задачу и поэтому, сегодня я вас собрал, на совещание, чтобы довести до вас свои новые требования.
По поводу стратегической обороны хочу заметить, что, будучи сильной сама по себе, чем наступление, она служит лишь для того, чтобы добиться первых крупных успехов на войне. Но раз успехи достигнуты, а мир непосредственно за ними не наступил, дальнейших успехов можно добиться лишь наступлением, ибо тот, кто постоянно хочет обороняться, подвергается большому риску всегда воевать там, где ему навязывает противник.
Этого напряжения ни одна армия не выдержит. Нужно начинать с обороны, чтобы потом закончить разгром противника — наступлением.
Вы все прекрасно знаете, — полковник сделал небольшую паузу, — что основная цель обороны заключается в сохранении силы. Предназначенные для этого подразделения и части должны иметь в виду эту основную цель, а не занятие каких-либо пунктов. Войска, которые сражаются только за удержание своих позиций — обречены на поражение.
Полки и бригады вынуждены бездействовать прикованные к своим позициям и имеющие в перспективе лишь поражение, не смогут, в конечном счете, отстоять даже эти позиции.
Пассивность, выжидание, нерешительность в противодействии противнику, нередко приводит к поражению. У нападающего есть в руках все козыри, а действия обороняющегося ограничены простым реагированием на атаку. Единственный способ уничтожить врага — первым нанести сокрушительный удар. О чем мы будем с вами говорить позже, а пока — он глотнул остывший чай. Запомните, в случае, если противник перешел в наступление, то в первую очередь за боем надо следить не глазами, а ушами и проницательностью, и при любой возможности контратаковать его. Эти действия вынудят противника распылять усилия, менять направления своих ударов, тогда командирам обороняющих войск представляется возможности выиграть время для укрепления обороны.
Помните — тактическое мышление является непременным условием достижения победы в современном бою. Крайне важно добиться психологического перелома в войсках, преодолеть в сознании некоторых командиров «отступательный синдром», — он в упор посмотрел на командира 703 бригады. Комбригу Алиеву стало понятно, на кого намекает командующий, и он ниже опустил свою голову, вспомнив бои в первые недели атаки армян.
Пережив позорное отступление из Шуши и Лачина, а также, видя наши бездарные действия по ведению оборонительных боев под Зангеланом и Физули, я понял, — полковник обвел присутствующих внимательным взглядом, — что тактические знания, соединенные с молниеносными действиями на поле боя и одержимостью в достижении цели, способны поднять любого человека до удивительного уровня. Даже там, в Атерке, когда мы находились в окружении, и казалось, что кроме смерти нам выбирать нечего — он опять пристально посмотрел на того же Алиева, отчего последний был готов, провалиться сквозь землю, — мы решили сражаться, даже не имея шансов на успех.
Волнение нахлынули на командующего, он замолчал. Взял со стола сигарету, закурил. Руки его мелко дрожали. Всем прекрасно было видно, каких усилий стоит полковнику сдерживаться, вспоминая о своих погибших друзьях в снежных горах у села Атерк, на переправе через Сарсангское водохранилище.
Командиры частей много слышали от своих подчиненных, которые вместе с командующим вырвались из окружения в феврале 1993 года, что только самоотверженные действия полковника, его непредсказуемые действия для противника, не позволили врагу уничтожить окруженную группировку. Все оставшиеся в живых люди, под его командование, с боями вышли из окружения и теперь снова сражались на разных фронтах.
Сделав несколько жадных затяжек, полковник затушил сигарету, и как бы продолжая прерванную мысль, продолжил:
— Товарищи офицеры, запомните, — сто проигранных сражений — это сто затраченных усилий врагов. А это значит, что? — он посмотрел на командира 130 бригады. Тот, встретившись взглядом с командующим, встал, обдумывая услышанное.
— Правильно, — полковник пришел ему на выручку. — Значит, враг становятся в сто раз слабее, каждый раз преодолевая наше сопротивление.
— Верно, товарищ командующий, так и есть, — Мамедов понял намек полковника.
— Товарищи офицеры, — полковник перешел на официальный тон, — все, что будет сказано здесь и сейчас, должно остаться, в строгой секретности. Каждый из вас, при принятии решения на бой по распоряжению командующего фронтом, которое вы получите после совещания, должны в первую очередь определить минимальное количество лиц, доступных к общему замыслу командующего.
Во-вторых, — он сделал ударение на этом слове, — исключить всякие переговоры и отдачу приказов по радио. Полковник взглядом поискал командира взвода радиопеленгации. Старший лейтенант Юсифов, прикомандированный из разведцентра, понял, что сейчас командующий назовет его фамилию, не дожидаясь, вскочил с места и вытянулся во весь свой двухметровый рост, сверля командира глазами.
— Да, Юсифов, все частоты радиостанций командиров бригад и полков взять под личный контроль. При малейшем нарушении радиомолчания немедленно докладывать мне — вы поняли? Командир взвода сделал какие-то пометки в своей тетради и громко сказал:
— Есть, товарищ полковник, — немного помолчал, — сделаем!
— Ну, вот и хорошо, — первая улыбка прошлась по лицу полковника за все время совещания. Его тронула это простота лейтенанта, когда тот сказал: — Сделаем! Остальные командиры тоже заулыбались. Наивность командира взвода, которого призвали накануне войны из исторического университета, где тот писал диссертацию, изучая вопрос происхождения «хайков», как сами армяне называли себя, внесла немного веселья. Знание армянского языка и их наречия сегодня были нужны действующим войскам, и поэтому «историк» возглавлял взвод радиоразведки и перехвата. Надо
