— Риск все-таки есть…
Валик прошел досмотр успешно и со счастливым лицом уже поглядывал внутрь склада с улицы. Игорь с помощью Байракова договорился, что пойдет последним, и теперь с горечью смотрел на товарищей, ожидавших его по ту сторону «таможни». Окончив повторный осмотр Стопова, Иванов позвал Игоря:
— Ну что же ты последним остался, словно какой-нибудь бедный родственник? Или, может быть, ты что-нибудь спер, а?
— Никак нет, — дрожащим голосом ответил Игорь и проглотил неизвестно откуда подкативший к горлу комок.
— Тогда иди сюда, а то у меня времени нет.
Когда Иванов хлопал Игоря по карманам, курсанту казалось, что прапорщик может принять военный билет за спрятанный погон и, не разобравшись, дать ему зуботычину. Но самые неприятные минуты Игорь испытал тогда, когда прапорщик начал придирчиво хлопать его по сапогам. «Черт, наверное, что-то почувствовал! Сейчас заставит вынуть ногу и выколотить сапог — тогда я пропал!», — от страха у Игоря выступил холодный пот. Но все завершилось благополучно, и Игорь присоединился к своим товарищам.
— Ну, что я могу сказать — работали все хорошо, а если бы не этот орел, то вообще отлично! — сказал вышедший вслед за Игорем прапорщик.
Стопов понял, что речь идет о нем, и вжал голову в плечи.
— Поэтому благодарность я вам не объявляю, но «спасибо» говорю. Ефрейтор!
— Я!
— Веди людей в расположение.
— Есть. В колонну по два становись! Равняйсь! Смирно! Шагом марш! — четко командовал Федоренко.
«А ведь его очень даже запросто могут оставить в учебке сержантом», — подумал Игорь.
Повернув за ближайший склад, курсанты тут же остановились и принялись выуживать из сапог и рукавов свои многочисленные «трофеи». Тищенко засыпал эмблемки в сапоги, и они успели сильно наколоть ему ноги. Теперь курсант наконец-то мог прекратить это добровольное истязание.
— Ну что — давай пилотку. Молодец, что пронес и не испугался! — похвалил подошедший Байраков.
— Сейчас достану, — ответил Игорь.
«А почему я, собственно, должен отдавать ему пилотку? Я пилотку нашел, я ее вынес из склада, так за какие же такие заслуги я должен отдать ее Байракову? Но все же обещания надо выполнять, и, к тому же, вдруг Байраков захочет отобрать пилотку силой?!», — жадность настолько сильно проникла в Игоря, что он никак не мог заставить себя достать из сапога свою добычу.
— Ну что — где пилотка? — начал беспокоиться Байраков.
Он испугался, что Тищенко все же ухитрился выбросить пилотки еще на складе и именно для этого остался последним. Но в это время Тищенко, наконец, решился, вынул пилотку из сапога и протянул ее Байракову:
— На, держи. Раз обещал — отдаю.
— Молодец, спасибо. Не забуду! — Байраков улыбнулся все той же снисходительной и наглой улыбкой.
Когда Игорь увидел, что Байраков спустя полчаса отдал пилотку Гришневичу, то буквально задохнулся от возмущения. Но потом вновь вспомнил о запрете увольнений и понял, что не может даже возмутиться.
Командование вновь пошло навстречу курсантам и, к большой радости Игоря, в девятнадцать ноль ноль вторая рота в приказном порядке была посажена смотреть футбол. При этом ни Тищенко, ни сержантов, ни командование нимало не смущал тот факт, что некоторые из сидящих вообще терпеть не могли футбол и вместо того, чтобы сидеть перед телевизором, в это время могли бы подшиться или написать письмо домой.
После вечерней поверки Гришневич построил взвод и объяснил:
— Сегодня у нас с вами будут проходить ночные работы. Капитан Мищенко сказал, что раз вы еще не работали ночью, то нужно провести несколько таких занятий. Я, честно говоря, не считаю, что все это принесет большую пользу, но приказ есть, и мы будем его выполнять. Теоретически это делается для того, чтобы вы умели работать и ночью, а не только днем. Но я думаю, что если вы в наряде по роте ночью стоите, то с тем же успехом и на ЗАС-аппаратуре в это время можете поработать. Работать будем с десяти до двух. Сегодня будут работать: Байраков, Албанов, Резняк, Петренчик, Сашин, Туй, Гутиковский, Ломцев, Каменев, Доброхотов, Тищенко и Лупьяненко. В таком порядке, как я сейчас назвал, вы и будете работать. Что это значит? Это значит, что после отбоя Байраков и Албанов идут со мной в учебный центр, а все остальные пока ложатся спать. Потом Байраков один раз включает ЗАС-систему, затем ее выключает. Если все правильно — то же самое делает Албанов. Байраков же в это время идет в казарму и будит Резняка. Резняк одевается и не позже, чем через пятнадцать минут после ухода Байракова приходит ко мне в класс. И так до тех пор, пока все не закончится на Лупьяненко. Всем ясно? Вольно, разойдись.
— Черт, нам с тобой не повезло — ночь пополам этими идиотскими ночными работами разорвется, — раздраженно сказал Игорь Антону.
— Да уж… Ну а Резняку тоже не слишком хорошо — что это за сон за полчаса?! А вот Байракову больше всех повезло — лишь на полчаса позже всех ляжет, зато может потом целую ночь спокойно спать. А нам не повезло…, — согласился Лупьяненко.
— Может, не повезло, а может и специально так задумано.
— То есть?
— Может быть, Гришневич нас специально в такое неудобное время поставил?
— Да ну! Тебя — может быть, но я то тут при чем?
— Как сказать… Кстати, а знаешь, почему Байракову так сегодня повезло?
— Почему?
— Потому, что он пилотку со склада сержанту принес.
— Мог бы и ты принести, ты ведь сегодня тоже там был.
— Мог. Но самое главное не это — самое главное то, что эту пилотку я из склада вынес!
— Зачем же ты тогда ее Байракову отдал, а не сам отнес?! — удивился Антон.
— Он просто попросил, чтобы я для него вынес — мол, у меня в сапогах не так заметно. А я даже и не знал, что он отдаст ее Гришневичу.
— Вот так-то, Тищенко — Байраков лучшую очередь на ночные работы получил, а ты без пилотки остался, — насмешливо сказал Лупьяненко.
— Без пилотки? А это ты видел?! — Игорь вытащил из-под матраца вторую пилотку и продемонстрировал ее Антону.
Пилотка была совсем новой, и еще хорошо чувствовался запах «нулёвого» хэбэ.
— Так у тебя еще одна есть? Ты, может, целый склад вынес? Может, и мне дашь одну?
— Последняя. Остальное — разные мелочи: погоны, петлицы, эмблемки. Там прапорщик Стопова с погонами поймал и побил, так наши от страха все свое повыбрасывали.
— А ты, значит, не испугался?
— Испугался. Но только я еще больше боялся, что он увидит, когда я все выбрасывать начну. Вот я и решил — будь что будет! — пояснил Тищенко.
— Рот-та, отбой! — проорал вместо кукушки дневальный, и этаж понемногу погрузился в сон.
«Надо побыстрее уснуть, а то все равно посреди ночи разбудят. И пришла же Мищенко в голову такая идиотская идея! Надо посчитать, может быть, так быстрее усну», — решил Игорь и принялся за счет. «Сто, сто один… сто двадцать шесть… триста пятнадцать», — на «триста шестнадцать» Игорю считать надоело и он, раздраженный тем, что так и не уснул, открыл глаза. Чем больше Игорь хотел погрузиться в сон, тем труднее это было сделать. «Лучше вообще про сон не думать — тогда, может, усну. А про что думать?» — но мысли приходили сами собой, и вскоре Игорь уже вспоминал о теплых, песчаных пляжах Жданова. Эти мысли как-то незаметно слились с дремотой, перешедшей в сон…
Игорь плыл по морю… Вода была теплой и приятно щекотала тело, ставшее настолько легким, что Игорь буквально летел над поверхностью. Лететь в метре от воды, время от времени погружаясь в ласковое и приятное море, было в высшей степени восхитительно.
— Тищенко, мы с мамой беляши купили — вылезай! — закричал с берега Славик.
— Сейчас! Я ведь научился летать!
— Давай быстрее, а то Гришневич ждет!
Сержант стоял на берегу в поварском одеянии, и продавал беляши. Игорь нехотя вылез из воды и с удивлением спросил у брата:
— А чего это ты меня по фамилии зовешь?
— Вставай, говорю тебе!
Игорь с трудом разлепил затекшие, склеившиеся веки и увидел склонившегося над собой Каменева.
— Вставай, говорю! — повторил Каменев и несколько раз дернул Игоря за руку.
— Перестань трясти! — пробормотал Тищенко.
Какая-то неодолимая сила тянула его назад на пляж, и Тищенко вновь закрыл глаза.
— Да встанешь ты или нет?! — Каменев потерял терпение и принялся стаскивать Игоря с кровати.
Проснувшись, Тищенко первым делом грубо оттолкнул Каменева в сторону:
— Чего приколебался — видишь, уже встаю?!
— Я вижу, как ты встаешь! Несешь какой-то бред. Например, спрашивал, почему я тебя по фамилии называю. А как же мне тогда тебя называть? — обиделся Каменев.
— По имени-отчеству, — буркнул Игорь.
— Больше ты ничего не хочешь?
— Ладно, не обижайся — я просто не сразу проснулся. Как там работа?
