- Наши уже через месяц после выдачи покрывались ржавчиной... – ахнул Петя.
- Вот так и губит немецкое качество своих агентов. – Закончил довольный Шахов и оглянулся вокруг.
Воздух звенел от резких команд, ругательств и причитаний местных женщин. Личный состав пехотных частей усердно работал, переправляясь на другой берег.
- Вон первые признаки приближающихся танков, - кивнул Петька в сторону близких разрывов. - Осколочными снарядами бьёт зараза!
- Чего они там телятся? – Гена приподнялся на цыпочки и оглядел медленную очередь.
Немцы начали целенаправленный обстрел переправы. В грузовик с боеприпасами попал снаряд, и он взлетел на воздух вместе с автоцистерной с горючим, которая подошла как раз в этот момент. Цистерна вспыхнула чудовищным языком пламени.
- Хрен мы сегодня переправимся!
- Давай искать нормальный ночлег. – Предложил Петя.
- Пошли отсюда…
Пришлось вернуться в станицу и прятаться где придётся, ожидая ночи. Шрапнельные снаряды большого калибра, опасные даже для танков, теперь накрыли центр поселения и сотворили настоящую кашу из пылающих домов и обломков транспорта, как огромная кочерга, мешающая горящие поленья.
- Нам пока везёт, не то, что некоторым!
- Сплюнь!
В набитый ранеными грузовик пришлось прямое попадание, он упал на бок, и в одно мгновение огонь охватил массу выброшенных беспомощных тел, на которых вызывающе белели бинты.
- Помогите! – из огня слышались слабые крики, которые быстро смолкли.
***
Вечером того же дня Шахов попал в затруднительное положение. Он откуда-то узнал, что на окраине станицы разбомбили спиртзавод.
- Побегу, может, успею добыть спиртика! – крикнул он Петьке.
- Только не напейся…
На удивление одна цистерна с желанным напитком оказалась цела. Генка выстрелил в неё из автомата, и спирт струйками потёк на пол.
- Вляпается во что-нибудь! – подумал Петя, когда через час товарищ не вернулся.
Взволнованный Шелехов прибежал на место и спустился в подвал, где размещалась ёмкость. На бетонном полу стояла семидесятиградусная лужа по колено, а воздух, заполненный парами спирта, пьянил.
- Вашу мать!
Кое-где в жидкости виднелись защитные штаны и пилотки захлебнувшихся любителей выпить. Посередине с котелком в руках ходил обалдевший Генка, он натыкался на стены и не находил выхода.
- Ещё немного, и ты захлебнулся бы, упав в лужу. - Петька успел вытащить его на воздух, сам балдея и задыхаясь.
- Иди, набери котелок. – Едва отдышавшись, велел Шахов.
Дело было серьёзное. Достаточно одной искры, чтобы всё взлетело к чёрту, а жаждущих с котелками прибывало всё больше и больше. Словно какой-то беспроволочный телеграф или телепатический импульс оповестил всех о наличии спиртного.
- Откуда они только узнают? – изумился Петя.
Славяне, как мухи на тухлое мясо, слетались со всех сторон. Шелехову два часа пришлось с автоматом в руках оборонять опасное место, пока начальство не поставило оцепление вокруг рокового склада.
… Только дождавшись полной темноты, где-то в одиннадцатом часу ночи, ездовые под командой старшины роты Пикалёва подали повозки вместе с походной кухней. Старшина любил рассказывать о Гражданской войне, которую он прослужил в обозе у Буденного. С тех пор он сохранил длинные усы и любовь к лошадям.
- Как хорошо тогда жилось, - вспоминал он часто, - какие колбасы, сыры и вина доставались нам в магазинах городов, отбитых у «белых».
Однако сейчас было не до разговоров. Почти в полной тишине солдаты погрузили снаряжение и запасные ящики с патронами. Необходимые команды отдавались вполголоса:
- Будем переходить реку вброд.
- А я плавать не умею! – раздался тоненький голосок.
- Зато не будет толкучки на мосту! – успокоил старшина подчинённых.
Часам к двенадцати все оставшиеся части дивизии перешли реку и спустились в балку. Здесь подразделения построились одной колонной. Стрелковые роты стали во главе, за ними пулемётчики, связисты и миномётчики.
- Плохо, что будем тащиться в середине. – Шахов немного поспал, но чувствовал себя отвратительно.
- Почему?
- Пыли наглотаемся много…
Рота, где служили друзья, оказалась посредине, поскольку её огневые позиции находились как раз на стыке двух стрелковых полков.
- Сколько наших городов осталось под фашистами, - услышал Петя голос скуповатого старшины, - а мы всё отходим.
- Мы обязательно вернёмся!
- Немцы добра нагребут…
- Наживём ещё!
- Как подумаешь, что с ним гитлеровцы сделают, так и жить не хочется...
Ровно в полночь, по чьей-то команде началось движение. Колонна, похожая на медленно текущую реку, потекла по балке.
- Побыстрей, побыстрей, ребята!.. Не отставать!
- Ногу натёр…
- Скоро выйдем! - подбадривали бойцов командиры.
Пётр радовался тому, что шёл в строю, соблюдавшем, как бы ни было трудно, прежний порядок. Вся 383-я стрелковая дивизия монолитно двигалась на спасительный юг.
- Неизвестно командует дивизией кто-нибудь или нет? – неожиданно спросил Гена.
- К чему это ты?
- Смутная тревога не покидает меня... – признался Шахов.
Под утро появились первые отстающие, которые садились на землю и безучастно смотрели на проходящих бойцов. Многие стали сбрасывать противогазы, вещмешки, некоторые даже оружие.
- Всё едино погибать! – шептались солдаты и растворялись в темноте.
Забрезжил нежелательный рассвет. Нежеланный потому, что всем хотелось до восхода солнца не только выйти из окружения, но как можно дальше оторваться от противника. Впереди пологую, всё расширяющуюся балку рассёк надвое узкий, но довольно глубокий овраг, разделивший надвое колонну. Теперь она текла двумя ручьями по правую и левую стороны оврага.
- Слышь, Генка! – Шелехов толкнул вяло переставлявшего ноги товарища, мучавшегося похмельем. - Что-то я не припомню в этом районе хуторов.
- Тебе какая разница?
- Вот торчат какие-то крыши…
- Отстань!
В предрассветных сумерках на гребне балки смутно виднелись очертания каких-то степных поселений.
- Домики, неожиданно проступившие справа и слева от нас, там наверху, откуда они? – удивился примкнувший к ним Николай Сараев.
- Хрен их знает!
Вдруг «домики» зашевелились, сбросив с себя «крыши», маскировочные сети и пятнистые покрывала. Моторы взревели, окутались дымом, пылью и острыми клиньями, ромбами, с двух сторон устремились на красноармейцев.
- Немцы!
- Твою мать!
Нападение, которое все ожидали с часу на час во время ночного похода, совершилось на рассвете, в самом конце балки. Впереди, там, где находились стрелковые роты, теперь беспорядочно рассыпавшиеся, творилось ужасное.
- Мы в мышеловке! – крикнул Шахов и передёрнул затвор автомата.
Основная масса немецких танков главный удар наносила по передовым подразделениям, чтобы, отрезать путь для идущих вслед за ними, с которыми можно расправиться во вторую очередь.
- Поворачивай вправо! – закричал командир роты Усманов. – Нужно выходить наискосок вверх.
- Куда?
- Туда, где промчались танки.
Бойцы поднялись достаточно высоко, удивившись тому, что их никто не преследует. Оттуда было хорошо видно, как немецкие танки давили растерянных людей. Несколько танков горело, а потом, на глазах Петра, загорелись ещё два. Единственная в дивизии батарея, полностью сохранившая материальную часть, открыла огонь прямой наводкой.
- Только одна стреляет!
- А что же с остальными батареями? – беспомощно прошептал Генка. - Что они делают, когда захлёбывается в крови матушка-пехота?
Командир рассчитывал, что немцы не обратят внимания на три десятка человек, но он ошибся.
- Нас заметили! – прошептал Усманов.
- Хана парни! - Кто-то первый увидел немецкую танкетку, отделившуюся от своей группы и направившись в их сторону.
Все начали бежать, но танкетка приближалась очень быстро. Она находилась уже метрах в ста. Николай всё время жавшийся к Шахову, вдруг остановился и побежал навстречу танку. У Пети мелькнула мысль:
- В плен побежал!
Он видел, что немалое число красноармейцев подымало руки.
- Так, может, и Коля струсил?..
Из танкового люка высунулась лысая голова немца, затем он вылез наполовину:
- Рус, сдавайсь... капут!..
Танкетка еле двигалась, а Сараев испуганно пятился перед ней.
- Ма-а-мааа!!! – Шелехов услышал надрывный крик Николая.
И тут случилось то, во что ни немец, ни товарищи не могли поверить. Коля, в одну секунду отстегнул от пояса противотанковую гранату и метнул её, почти не целясь. Когда дым рассеялся, все увидели неподвижный танк, а из его люка вниз головой висел долговязый немец с засученными выше локтей рукавами. Перед поверженным монстром, в двух-трёх метрах, лежал мёртвый Сараев.
