— Побриться тебе треба, — сказал Лис и выдавил пенку на ладонь. Лис всегда брился, как и Федя. Вот ведь фанаты.
— Не треба. И так сойдет.
— Шо на вечер?
— Наряды дораспишу. Второй теплак на наряд треба. Мы с тобой не бухаем и не спим.
— Ну, это понятно. Хто на СПГ?
— Шматко и Дима Талисман.
— Объявлять будешь?
— Конечно. Хера тут скрывать-то?
— Шо с лаунчерами?
— Президент сориентирован. Может шо-то и получится. Но если прям вот все так и пойдет — КПВВ по-любому капец.
— Я наберу старшего, Вася телефон даст.
— А шо ты ему скажешь?
— Подъеду, поговорю. Там посмотрим. Там львовские сейчас, нормальные пацаны.
— Шо у них с бэка?
— Та як обычно. Под роспись и все дела. Возьму с собой пару ящиков пятерки.
— Гранат на днях просили.
— Нахера им гранаты? Вот нахера? Они что, окопы штурмуют?
— Тоже правильно.
Мы медленно и тщательно мылись. Экономя каждую кружку воды и получая максимальное удовольствие от каждой капли. В армии никогда нельзя пренебрегать тремя вещами — возможностью помыться, возможностью поспать и возможностью поесть. Вот мы и не пренебрегали.
— Мартин.
— Фррр… А?
— Слушай. Война войной, это все понятно. Это все или будет, или нет.
— Ну да.
— Давай шо-то с этим уродцем решать.
— С яким саме?
— Со снайпером. Он же рано или поздно в кого-то попадет.
— Та да.
— А мы все как-то отмахиваемся от него, как от мухи. Типа «стреляет, ну и хер с ним». А так неправильно. Безнаказанная фигня. Наглеет.
— Шо предлагаешь?
— Смотри. Завтра…
— Так, Саня, — я с сожалением вылил на себя последние капли воды и удержался от того, чтобы набрать еще. Начал полоскать носки. — Ты мне сейчас скажешь, что хочешь сделать засаду. А я тебе скажу — фиг ты угадал.
— Почему?
— Потому что можем крупно лажануться.
— Заминируем лежку.
— Или снимем его растяжку, которыми он или они по-любому затянули вокруг себя. И кто-то поедет домой по кусочкам.
— Не перегибай.
— Саня. Я знаю, что ты можешь взять пацанов и пойти. Скоро пацаны со сто-тридцать-первого приедут, там Каспер за старшего, вроде его смена. Но какие шансы, что вы его реально загасите?
— Загасим.
— Споришь чисто из принципа. Подумай. Ты вышел, что-то увидел, закидал его из подствольника. Это в идеале. А в реале — нарвался на перестрелку в этой херовой посадке. В ограниченном пространстве терассы этого долбаного террикона.
— Ииии? — Саня упрямился. Как всегда.
— Ииии кто-то из наших там лег. На не разрешенном никем выходе. За который комбат подвесит за яйца.
— Ты не хочешь, бо тебя комбат подвесит за яйца? — скривился Лис.
— Нет, Саня. Потому что разрешить ваш выход я не могу. Поэтому в любом случае пойду с вами. Но я не об этом. Помнишь осень?
— Помню, — сказал Саня и прополоскал рот. С сомнением посмотрел на зубную щетку и снова выдавил пасту.
Осенью наша разведка потеряла хлопца на этом самом терриконе, примерно там, куда хотел идти Саня. Шли вдвоем, первый сорвал, получил осколок через глаз в голову. Умер на месте. Второму перебило ноги, он сумел перемотаться и позвал на помощь. Сорвать ОЗМку там, где ходил до этого пару десятков раз, так должно было не повезти очень серьезно, на это и ловят их разведосы наших, а наши — их. Вечные растяжки, вечная игра друг с другом, вечные потери. Война, казалось, тоже стала вечной.
— Все, я на КСП, там договорим. — Я вышел в холодный тамбур и стал одеваться. — Клыки не сотри, вурдалак, тушман не сможешь хавать.
— А йа уффе каффки поел, — прошамкал Лис, орудуя щеткой. — Даффай.
Из парной раздавалось шорханье зубной щетки и невнятное мычание. Вот же ж разведос, блин, все ему идти надо куда-то и по посадке перестреливаться. Как же этого сепарка заткнуть? Може, ПТУРом по нему увалить? Отэто он удивится… Ракет у нас аж шесть, и две на нычке, причем стотринадцатых, у которых дальность в два раза выше, чем у стоодиннадцатых. Шмальнуть на семьсот метров — секундное дело. Но блин… Технически ПТУР — это та же пуля, только калибром побольше, не попадем точно в сепара — зря спалим ракету.
Стрелковое я откровенно недолюбливал. Для того чтобы уработать сепара из стрелковки, надо было точно в него попасть. Не, учился я стрелять из всего, но вот душа моя была отдана гранатометам. А чего? Красота! Накинул на площадь, даже если четенько не попал — осколки, оскооолочки мои любимые, вероятность поражения — офигенная. Ну ладно, достаточная для того, чтобы надежно испортить настроение плохим людям.
Гранатомет, гранатомет… Шо ж делать со снайпером, а? Проблемой АГСа и СПГ было то, что их граната летит достаточно долго. Если снайпер не дурак или, что скорее всего, он там не один, то выстрелы из АГС и СПГ они услышат. Ну, или увидят. И если рядом у них отрыт малюсенький окопчик, то нас спасет только прямое попадание. А про него я уже думал. Пуля из «дашки» летит гораздо быстрее, но вот попасть…
На самом деле проблема была в том, что он находился выше нас, по вертикали метров на… ну пусть на десять-пятнадцать. Надо, кстати, на планшете АрмииСОС посмотреть, там вроде есть замеры «серого» террикона. Расстояние от нашей передней линии — от шестисот семидесяти до семисот метров. Расстояние до «бэхи», на которой он вчера выцеливал меня (тю, вчера было, а кажется — неделя прошла…) — еще плюс двести. Итого мущщина стреляет на условные девятьсот, через трассу, на которой постоянный ветер, и если он бьет из СВД…
— Дебил! — я остановился перед кунгом. Решил почесать нос и заехал в лицо тапками. — Ну дебил же!
Заскочил в домик-на-колесах и начал быстро переодеваться. Ловы стояли возле буржуйки и сохли. С таким темпом они будут сохнуть как раз до весны. Софтшел я почти оттер от грязи, того внешнего вида уже, конечно, не будет… ну нехай. Я скинул теплую горку под нары, быстро, приплясывая от холода, натянул термуху и сверху софтшел. Ууууу, тепло, хорошо… Сменил шапку — предыдущая уже была засалена до полного неподобия, тре було постирать, эххх… Выскочил из кунга, вернулся, нацепил ремень с кобурой, пристегнул «пээм» к ноге, рассовал по карманам рацию и сигареты, схватил с полки телефон. «Телеграм» уже докачался и просил какой-то регистрации. Потом, потом.
Саня как раз показался из бани, в стандартной комплектации «военный после помывки» — в одной руке пакет, в другой тапки, от голых ног идет пар, мокрые волосы всклокочены, в зубах — первая после мытья сигарета.
— Саня! — я махнул рукой.
Саня остановился и недовольно на меня уставился.
— Шо?
— Саня, иди в баню.
— Сам туда иди.
— Саня… мля. Я тупой.
— Я догадывался.
— Пуля! Пуля ж в баню попала! Найдем пулю — поймем, из чего он стреляет.
— Тю, — поежился Саня. — Та из СВД он стреляет.
— Точно?
— Ээээ… — протянул Саня, вздохнул, развернулся и потопал обратно в баню.
Я обошел парную и уставился на борт. На грязно-белой поверхности выделялся… ну пусть будет «чопик». Сепар, наш «Сепар», не особо заморачивался с аккуратностью, отломал от какой-то доски длиннющую щепку и заколотил ее в дырку… в отверстие. Снаружи. Теперь чопик «торчал» сантиметров на тридцать и угрожающе раскачивался под порывами ветра. Короче, сделано «на отъе@ись». С «бэхи» я не дотянусь… Да и не хочется мне как-то на нее больше лезть. Так, примерно два метра от верха и метр от края… а смотреть на отверстие мне в принципе не надо — забитый чопик надежно раскурочил дырку, и даже приблизительно калибр я не определю.
— Нема! — показалась из дверей голова Сани. — Даже дырки нема.
— Как так? Смотри, примерно два метра от верха и метр слева… От тебя получается справа.
— Точно нема. Эта… вагонка целая.
— Так… То есть, пуля пробила внешний борт и застряла в вагонке?
— Ну, похоже.
— Ладно. А пуля из СВД на расстоянии в восемьсот… считай, девятьсот метров может не пробить два сантиметра вязкой сосны?
