Сеньорита - Берег Игорь

Спустился в холл гостиницы, кивнул дружески портье, вышел наружу. Все вокруг тихо, мирно, не слышно ни взрывов, ни выстрелов. Как будто не кипят совсем недалеко отсюда бои, не рвутся в атаку пехотинцы, не рычат танки, не жужжат в небе самолеты. Мирный город.

Он вернулся в номер. Ольга уже освободила ванну и сидела на постели, обернув голову полотенцем. А Денис заморачиваться с наполнением фаянсовой емкости водой не стал, просто полез под душ.

Вечером они решили сходить на разведку, да и просто перекусить. Все здесь, что называется, «вертелось» вокруг Рамблы. На нее выходило больше десятка запутанных улочек и переулков, пересекавшихся на площадках, которых площадями назвать было ну совсем нельзя, настолько они были крохотными.

Вот на одной такой площадке и обнаружился бар «Мой ослик и я». На вывеске действительно был нарисован худосочный осел и его пузатый хозяин.

— Наверное, это Санчо Панса, — предположила Ольга.

— Кто? — не понял Денис.

— Оруженосец Дон Кихота, — все так же непонятно пояснила девушка.

Дальше пилот расспрашивать не стал. Ну Санчо, ну дон. Мало ли здесь знаменитых личностей. Испания все же. В России тоже знаменитостей хватает. К примеру, Разин Степан. Или Емельян Пугачев. Но их именами рестораны не принято называть…

Бар был как бар. Небольшой, уютно выглядящий, со стойкой, обитой листом меди стеллажом, уставленным разноцветными бутылками за спиной бармена. Однако, по случаю войны, ничего крепкого получить здесь было нельзя, только сухое вино. Впрочем, никого это особенно не беспокоило. Крепкие напитки приносили с собой, не очень думая о запрете. Беспечный народ — испанцы! И каталонцы, разумеется.

Народа в баре было немного, пара дюжин посетителей. Да в углу веселилась компания. Здоровяк в беретке все время подливал дружкам из объемистой фляги, а сам, выпивая, закусывал… Денис пригляделся и выпучил глаза от удивления: мужик закусывал коньяк маленькими луковицами, которые доставал из карманов широченных штанов. Уж насколько Денис был незнаком с правилами употребления этого благородного напитка, и то знал, что коньяк луком не закусывают.

Впрочем, это было его собачье дело. А пилот и Ольга зашли сюда разведать обстановку и что-нибудь, наконец, съесть. Ольга заказала паэлью, и им вскорости принесли блюдо риса со всякой мешаниной из кусочков мяса, рыбы, овощей и креветок.

— Обычная местная еда, — успокоила Дениса девушка. — Барселона ведь портовый город, поэтому различные морепродукты здесь очень в ходу.

Пилот покривился, но, попробовав, признал эту паэлью достойной внимания и заработал вилкой. Ольга настояла еще и на бутылочке красного вина. Денис было заупрямился, но потом махнул рукой. В Испании сухое вино употребляют чаще, чем обычную воду. Ну и нечего выделяться.

Остаток дня прошел как-то мирно. По улицам они прогуливаться не стали, опасаясь патрулей, вечером только выскочили в ближайшее к отелю кафе — поужинать.

К оговоренному со Штефаном времени в «Ослик…» пришли без опоздания и застали своего знакомца уже там. Выглядел он не слишком радостно. Жестом пригласил за свой столик, кивнул бармену, и тут же появилась все та же паэлья, теперь с мидиями. И естественно, вино, но уже белое.

Разговор начал Штефан, не дав им даже доесть:

— Новости у меня для вас совсем не утешительные. В здешних властных кругах разброд и шатание. Каждый тянет одеяло на себя, стремясь стать во главе движения. В таких условиях передавать груз просто некому. Банально разворуют — и никакой пользы республиканскому правительству он не принесет. Поэтому пока придержим. Автомобиль в гараже?

Денис кивнул.

— Вот и пускай там стоит. Не думаю, чтобы кто-нибудь обратил на него внимание. А вы пока живите спокойно, можете погулять, даже на пляж сходить. Вот два пропуска, чтобы не задерживали патрули.

Он протянул через стол два картонных прямоугольника.

— Если остановят — предъявите. Но пистолет лучше носить с собой, скрытно. Сейчас в городе всякого отребья хватает. И анархисты — народ неспокойный.

Из угла бара послышался взрыв хохота. Вчерашний здоровяк опять разливал по стаканам из своей бездонной фляги. И что-то при этом громко говорил. Чуть ли не орал.

Штефан оглянулся, поморщился, но ничего не сказал.

— Знаете его? — поинтересовалась Ольга.

— Американский журналист. И писатель. Довольно знаменитый. Хемингуэй его фамилия.

— И чего они так ржут? — не удержался Денис.

Штефан покрутил головой, словно не хотел говорить, но потом все же сообщил:

— А это он так шутит над русскими летчиками. Дескать, немцы бью их и в хвост и в гриву, а «сталинские соколы» только кровавые сопли утирают. Асы Геринга их превосходят во всем.

Вот тут Дениса накрыло. С ним не часто такое случалось, но пару раз все же, к сожалению, было. Очень не любил он несправедливость. Товарищи эту его особенность знали, за глаза изредка называли его «психом» и на рожон старались не лезть. Оставалось только гадать, как он прошел отбор с таким отрицательным фактом в биографии.

Чтобы какая-то сволочь американская поливала грязью его товарищей и его самого? Причем совсем незаслуженно? Да эта сука сама хоть раз сидела за штурвалом боевого самолета? В бой ходила? Как он смеет?

— Вы английский знаете? — отрывисто спросил он Штефана.

— В пределах разумного, — осторожно ответил тот. — А что?

— Мне понадобится ваша помощь, — сказал Денис и встал. — Переводить будете.

— Не стоит… — вякнул было Штефан, но Дениса было уже не остановить. Он направился к столику гуляющей компании. Подошел, положил ладонь на плечо американца.

— На пару слов.

Журналист непонимающе уставился на незнакомца. Успокаивающе отмахнулся, сказал что-то. Штефан, чему-то ухмыляясь, перевел:

— Отстань, парень, я тебя не знаю. Хочешь выпить?

Денис покрепче ухватился за плечо, рванул и ухитрился развернуть здоровяка к себе лицом.

— Ты плохо говорил о советских летчиках!

Штефан без запинки перевел эти слова на английский.

Лицо американца вытянулось.

— А ты кто такой?

— Я — тот самый советский летчик. И ты меня оскорбил!

Тут до журналиста дошло.

— Хочешь извинений? Или сразу удовлетворения? Извинений не будет!

— Ты сам сказал. Вставай.

Американец медленно поднялся со стула. И встал в боксерскую стойку! Женщина, довольно страшненькая на вид, сидевшая за тем же столиком, взволнованно заговорила. Штефан хладнокровно переводил, не переставая усмехаться. Развлекается, зараза!

— Эрнест, оставь это, ты искалечишь парня.

Журналист рыкнул, не поворачивая головы:

— Отвяжись, Марта, наглецов надо учить!

И ударил правой прямо в лицо Денису!

Ну, это ему так показалось, что ударил. Вершинин в боксе кое-что понимал, хотя, конечно, мастером спорта не был. Чемпионом полка все же стал. Но будущего в спорте для себя не видел.

И потому, пригнувшись, легко ушел от неожиданного удара, тут же ответив парой своих.

А вот американец явно такого ответа не ожидал и пропустил оба! Один в печень и второй в челюсть. Причем бил Денис в полную силу. Поэтому скрюченного хама бросило на спину прямо на столик.

Денис отскочил назад, ожидая продолжения схватки. Но продолжения не последовало. Журналисту явно хватило, а его собутыльники не горели желанием отмстить за своего лидера. Они испуганно смотрели на плечистого русского парня и подбирали с пола упавшие стаканы и бутылки. Никто не кричал, не визжал. Растеряны все были до изумления.

Штефан крепко ухватил Дениса за рукав.

— Быстро уходим!

И потащил его к выходу из бара. Ольга бросилась за ними. Денис не сопротивлялся. Виноватым он себя не чувствовал. Журналист ударил первым! Ну и получил америкашка, что ему причиталось…

Остановились они только на бульваре, присели на скамейку.

— Да, Денис Игоревич, — покрутил головой Штефан. — Это было… впечатляюще! Как вы с такими нервами летать ухитряетесь?

— Сам удивляюсь, — улыбнулся Денис. — Язык распускать не надо! А то: «Сталинские соколы»! «Асы Геринга»! Трепло собачье!