2
за ошейник и железным напряжением рук оттянул его от себя. Собака сильно царапнула когтями, где-то с
треском разорвалась одежда. Одной рукой сжимая ошейник, другой Иван поймал переднюю собачью
лапу и сильно выкрутил ее в сторону. Задыхаясь в борьбе, они еще раз перекатились друг через друга,
потом, чтобы как-то удержаться сверху, Иван выбросил в сторону ноги, изо всех сил стараясь подмять
под себя собаку. Наконец это ему удалось, и он, навалившись на пса всем телом, начал его душить. Но
волкодав был чертовски силен, и Иван вдруг понял, что долго так не выдержит. Тогда, изловчившись, он
последним усилием двинул его коленом. Волкодав взвизгнул и резко дернулся, едва не вырвав из руки
ошейник. Иван почувствовал, как под коленом будто хрястнуло что-то, и, выламывая пальцы, еще туже
затянул ошейник. Но задушить пса у него не хватило силы, волкодав отчаянно рванулся и выскользнул
из рук.
Иван сжался в ожидании нового прыжка, но собака не прыгнула - распластавшись рядом и вытянув
толстую морду с выброшенным набок языком, она часто и сипло дышала, злобно глядя на человека.
Натертые ошейником, у Ивана жгуче горели ладони, от перенапряжения нервно трепетала мышца в
предплечье, чуть не выскакивало сердце из груди. Опустив на траву дрожащие руки, он стоял на коленях
и почти дикими глазами глядел на собаку.
Они следили один за другим, боясь упустить первую попытку к прыжку, и в то же время Иван
опасался, как бы не появились немцы. Через минуту он понял, что волкодав вряд ли бросится первым.
Тогда он поднялся на ноги и, отступив в сторону, схватил в траве камень. Хотел им ударить собаку, но тут
же раздумал. Волкодав судорожно выгнул хребет, видно, ему досталось не меньше, чем человеку, и он
беспомощно, тихо скулил. Иван сделал несколько осторожных шагов назад. Волкодав приподнялся, тоже
немного подвинулся, поводок его скользнул по траве. Но он не вскакивал. Иван, еще больше осмелев,
устало побежал вверх, к ели, где уронил пистолет.
Собака завизжала от бессильной ярости, немного проползла по траве и остановилась. А человек
поднял с травы браунинг и медленно, задыхаясь, насколько позволял остаток сил, побежал по распадку
вверх, в еловую чащу.
2
Минут через пять он уже был в лесу и бежал вдоль стремительного, с необыкновенно прозрачной
водой ручья. На склоне стоял чистый, не захламленный валежником лес. Бежать, однако, мешали камни.
Подъем становился все круче. Опасаясь новой погони, Иван сунулся было в ручей, чтоб скрыть от
овчарок след, но вода ледяным холодом обожгла ноги, и он, пробежав шагов десять, выскочил на берег.
Вскарабкался на скалистую кручу, на секунду остановился, чтобы перезарядить пистолет. Затвор
выбросил на камни перекошенный патрон. Иван нагнулся за ним и вдруг замер - сквозь говорливое
журчание ручья сзади донеслись голоса. Оставив патрон, он торопливо подался вверх, чуть в сторону от
ручья, пролез сквозь чащу елового молодняка и, еле справляясь с дыханием, опустился на четвереньки.
Подул ветер, и в небо из-за гор выплыл косматый край тучи. Видимо, надвигался дождь. Иван
осмотрелся, окинув взглядом камни под елями. Внизу как будто никого не было. Он уже хотел вскочить
на ноги и побежать, как вдруг до его слуха донесся слегка приглушенный, настойчивый оклик:
- Руссо!
Он пригнулся ниже, вобрал в плечи голову - нет, то был не немец, скорее какой-нибудь гефтлинг. Но
тут хоть бы выбраться самому. Он знал по собственному опыту, как это трудно, где уж там вести с собой
какого-то доходягу. Немцы наверняка уже подняли тревогу. Не так это просто - удрать.
И он изо всех сил побежал дальше, карабкаясь меж камней и елей вверх, наискось по горному
лесистому склону, так как лезть прямо уже не хватало сил. Ручей остался где-то в стороне, говор его
притих; сильнее и отчетливее стали шуметь ели - свежий ветер настойчиво раскачивал вершины; солнце
скрылось, помрачневшее небо все шире заволакивала темная туча. Было душно, куртка на спине
промокла от пота. Полосатый берет Иван потерял еще при взрыве и теперь вытирал лицо рукавами, все
время озираясь по сторонам и чутко вслушиваясь. Один раз он услышал далекий еще, но стремительно
нараставший рев мотоциклов. Тут где-то проходила дорога, и немцы, по-видимому, послали погоню.
Охваченный мрачным предчувствием, Иван напряженно обдумывал, как быть дальше, и в то же время по
какому-то неясному звуку догадался, что сзади кто-то бежит. Отскочив за мшистый комель ели, он
щелкнул предохранителем браунинга. Треск мотоциклов приблизился: «Обкладывают, сволочи!» Иван
оглянулся, опустился за елью на одно колено и приподнял сжатый в руке пистолет. Внизу снова раздался
приглушенный стук по камням. Иван всмотрелся и уже отчетливо определил в зарослях место, где был
человек. Вначале оттуда никто не показывался. Потом ветки закачались, и на прогалину из ельника
выскочила легкая полосатая фигурка, метнула взглядом по склону.
- Руссо!
Женщина?! Этого еще не хватало! Он чуть не выругался с досады, но приближающийся рев
мотоциклов переключил его внимание. Иван крутнулся на земле, не зная, куда податься: меж редких
стволов его легко могли увидеть сверху. И он прыгнул в неглубокую выемку-нишу под крутоверхой
скалой, весь сжался, готовясь к отпору. Полосатая фигурка внизу на минуту исчезла за краем обрыва. Он
теперь не смотрел туда, а напряженно слушал, больше всего остерегаясь мотоциклов. Но вот внизу, в
двадцати шагах, из-за камня снова показалась женская фигура в длинной, не по росту, куртке с
закатанными рукавами и красным треугольником на груди. Это была девушка. Она быстро огляделась по
3
сторонам, и он заметил, как под черной шапкой волос с нескрываемой радостью блеснули такие же
черные, словно две маслины, глаза.
- Чао!
Он слышал уже это слово - так всегда здоровались гефтлинги-итальянцы. Однако теперь,
вслушиваясь в треск над головой, он сжался и молчал, ожидая, что она вот-вот юркнет в какое-нибудь
укрытие. Но она, кажется вовсе равнодушная к опасности, снова оглянулась и торопливо заговорила по-
немецки, как ему показалось, кого-то прогоняя от себя. Взглянув в подлесок, Иван увидел за камнями
еще одного в полосатом, который после окрика девушки сразу же шмыгнул в заросли. Иван хотел было
кинуться прочь от этих непрошеных спутников, но девушка легко выскочила из-за обрыва, нагнулась,
сунула ноги в колодки, которые до сих пор держала в руках, и, застучав ими, торопливо побежала к нему.
Мотоциклы ревели чуть ли не над их головами, и эта ее нелепая дерзость вызвала у Ивана гнев - их
ведь легко могли тут заметить. Пригнувшись, Иван шагнул к девушке и за руку рванул ее под скалу. При
этом он тихо, но с неудержимой яростью выругался. Она легко метнулась за ним, как вдруг одна ее
колодка сорвалась с ноги и, застучав по камням, отлетела далеко в сторону.
- Ой, клумпес! - приглушенно вскрикнула девушка.
Мотоциклы один за другим, обдавая их грохотом, проносились совсем близко, но она, казалось не
обращая на них внимания, вырвала у него руку и бросилась за своей колодкой. Иван не успел удержать
ее, только в гневе стукнул кулаком по камню и скрипнул зубами. Девушка между тем подхватила колодку
и кинулась назад. И тогда Иван, встретившись с азартно блеснувшим взглядом девушки, зло ударил ее
по лицу.
Удар обжег ей щеку. Она коротко вскрикнула, но не отшатнулась, не побежала, а упала под скалу
рядом и из-под локтя кинула на него взгляд, полный не гнева, а скорее озорного удивления.
Гул мотоциклов удалялся, и Иван пожалел, что не сдержал себя. Девушка на минуту
сосредоточилась, округлила глаза, прислушалась, казалось, только теперь осознав, что им угрожало, и,
