«Сегодня непременно что-то должно произойти, — внушал он себе, с томленьем глядя на пышный, туго обхваченный форменным халатом бюст официантки. — Идея завоевать мир у Гитлера и его сообщников возникла именно в пивной. У меня амбиции поскромнее… Хотя, говорят, завоевать женщину порой сложнее, чем целый мир…» — чтобы не отрезветь, Артем отогнал от себя мысль о том, что в действительности обе эти задачи для него почти в одинаковой степени труднорешимы.
И именно сегодня он решил наконец близко познакомиться с женщиной.
Артем рассчитался, выложив почти весь остаток своих скудных сбережений. Выходя, он бросил многозначительный взгляд на официантку, с которой так и не разговорился.
Природа уже дышала весной, обаянию которой мягкая и бесснежная зима легко и охотно поддавалась. Воздух был не по-февральски теплым и ласковым. Артем перешел улицу и ступил на аллею, протянувшуюся по правую сторону станции метро «Молодежная».
Из рассказов Геворка он знал, что по вечерам здесь промышляют девицы легкого поведения. Но Артем не собирался тратиться на проститутку, пусть и совсем недорогую. К тому же он был в плену своих амбиций, и легкая добыча не прельщала его. Юноша жаждал борьбы и сопротивления, сломив которое навсегда утвердил бы внутреннюю свою власть над Женщиной. Три кружки поглощенного пива подбадривали его. Артем сел на скамью в глубине аллеи и стал высматривать свою будущую жертву.
Скучающая по настоящей весне и любви молодежь прогуливалась по скверу — парами, небольшими группами и в одиночку. Были и совершающие моцион перед ужином пожилые люди, иные — с собакой, наверняка единственным другом угасающей жизни, другие — наедине с самим собой, своими воспоминаниями — живыми осколками безвозвратной молодости…
Вскоре показалась и первая девица легкого поведения. Ей, по-видимому, было лет тридцать. Старательно раскрашенное лицо начинало чахнуть, и никакая пудра не в силах была скрыть изрезавшие его вдоль и поперек морщины. Джинсовая мини-юбка некрасиво обтягивала раздавшиеся бедра. Она подошла к скамейке и, не говоря ни слова, села совсем вплотную к Артему (словно там его и не было). Артем отодвинулся и удивленно уставился на нее. Та заерзала, помяла сумочку и не без жеманства, делающего ее более неприятной и отталкивающей, спросила, который час.
Артем неохотно ответил, после чего с минуту длилась неловкая пауза. Женщина явно не решалась прямо предложить себя. Она снова заерзала на месте и вдруг стала вытаскивать из сумочки какие-то шмотки: шорты, тенниску, два-три вычурных сувенира.
— Не купите?..
Артем покачал головой, и та молча встала и удалилась, на ходу запихивая свой нехитрый скарб обратно в сумку.
Артем мысленно лепил ту, которую ждал — одинокую вальяжную женщину бальзаковского возраста, выделяющуюся в толпе. Окруженная дымкой таинственности, она медленно и грациозно проплывет мимо, бросив на него взгляд своих волооких глаз. Артем уловит в этом мимолетном взгляде томление и тоску. Ей, безусловно порядочной женщине, вдруг стало невыносимо одиноко, и она вышла развеять свою тоску, в глубине души лелея (как и он сам) необычное, романтическое знакомство.
Артем все больше вживался в свою мечту и почти уже осязал ее. Неистово-восторженное ожидание, поощряемое еще не ослабевшим действием алкоголя, овладело им. Такое чувство бывает, наверное, у хищника, почуявшего близость добычи.
Вдруг у него бешено забилось сердце: та, которую он так страстно воображал, действительно появилась в начале аллеи.
Она направлялась в сторону небольшого кафе, притаившегося в тени роскошной плакучей ивы. Первое, что Артем невольно отметил для себя — изящно очерченную линию тонкой талии и гармонично развитых бедер. Молодая женщина села за свободный столик и заказала что-то выросшему перед ней официанту. Понаблюдав немного и убедившись, что она никого не ждет, Артем приказал себе: "Вставай же!
Действуй!" Он встал и заставил себя сделать несколько шагов в сторону заветного столика.
Откашлявшись, Артем попросил разрешения сесть на один из двух свободных стульев.
Незнакомка едва наклонила голову, лишь краешком глаза посмотрев в его сторону.
Артем сел и стал изучать ее профиль: невысокий, слегка напряженный и немного выпуклый лоб, оттянутые кверху уголки больших карих глаз, нос с едва заметной горбинкой, нежные завитушки золотистых волос у миниатюрного ушка, пожалуй, чересчур тонкие, но четко очерченные губы, чуть заостренный маленький подбородок, родинка на щеке. На всем этом лежала печать какой-то роковой скуки (во всяком случае так показалось Артему), что делало незнакомку загадочной и особо привлекательной. Ей можно было дать лет 28.
Официант принес на серебряном подносе стакан оранжевого сока для женщины и уставился профессиональным взглядом на Артема. Тот заказал кофе и стал придумывать первую фразу для знакомства.
— Скучаем? — Артем выдавил из себя нелепую по сути фразу, приложив немало усилий, чтобы она показалась естественной и непринужденной.
Визави обернулась, посмотрев на него каким-то невидящим взглядом, словно куда-то мимо, и ответила лишь после второго вопроса:
— Вы, кажется, чем-то озабочены?
— С чего вы взяли, молодой человек? — голос ее был сухим и надменным. — И какое вам вообще до этого дело?
— У вас кислое выражение лица, — Артем почему-то был уверен, что ведя себя развязно, грубо и фамильярно, сумеет если не завоевать симпатии женщины, то хотя бы внушить ей считаться с собой.
Однако та вздернула носик и отвернулась с миной негодования.
— Я, кажется, обидел вас?.. — отступать Артем не намеревался.
Не отвечая, женщина отпила сока и встала. Артем тоже встал и молча пошел рядом с ней…
— Послушайте, молодой человек, вы ведете себя как самый настоящий хам, — женщина остановилась, строго взглянув на него в упор.
— Я хочу познакомиться с вами. Меня зовут Вардан, — соврал Артем. — А вас?
— Да, отстаньте же! Я не знакомлюсь на улице с кем попало! — гневно бросила она, и пошла, ускорив шаг.
Однако, это еще больше подзадорило Артема. Вся его робость и скованность словно улетучились.
— Не стройте из себя недотрогу — знаю я вашу породу! — Артем сам удивлялся собственной развязности.
Женщина презрительно фыркнула и свернула на людный проспект.
Артем не отставал. Он попытался взять ее руку, та резко отмахнулась.
— Чего вы от меня хотите? — женщина снова остановилась. Голос ее теперь дрожал.
— Денег?.. Вот, сколько есть… — она достала из сумочки портмоне.
— Не притворяйтесь! Вы сами прекрасно понимаете, чего я хочу, — Артем заглянул ей в глаза, словно надеясь найти там что-нибудь обнадеживающее для себя. Если бы он был трезв, то прочел бы в них страх, примешанный с чувством гадливости. И это, может быть, остудило бы его.
— Отстаньте, или я позову на помощь!
Артем оглянулся. Прохожие не обращали на них особого внимания. Поблизости не было видно и стражей порядка. К тому же уже смеркалось. Он ухватил ее за локоть, но тактику решил сменить, подумав, что немного лести помогут делу.
— Да поймите же, наконец, что вы — моя мечта… Живое воплощение идеала той женщины, о которой я постоянно грежу. Я понял это, как только увидел вас. Вы словно возникли из ничего — такая невесомая и воздушная, превратив этот убогий сквер в настоящий Эдем… — Артем поражался своему красноречию: слова, казалось, сами выплывали из его рта, слагаясь в пышные фразы.
— Отпустите руку, мне больно!..
— Я разомкну свою ладонь только в том случае, если получу гарантию, что синичка моя не упорхнет…
И тут произошло неожиданное — то, на что Артем почти уже не надеялся. Женщина наконец нормально ответила ему, пусть и на сей раз с упреком, но упреком уже иного рода — в нем не было враждебности, сейчас говорило уязвленное женское самолюбие.
— Значит все-таки синичка? — на этот раз, показалось Артему, она взглянула на него не без любопытства.
— Нет, нет, простите, я оговорился. Вы журавль!.. Вы лебедь моей мечты!..
Артем чувствовал, что внутри что-то стремительно растет, приближаясь к критической черте, и что оно вот-вот лопнет, подобно шаровой молнии, высвободив накопившуюся разрушительную энергию.
— А вот и наш дом… Прощайте, молодой человек, — женщина снова попробовала высвободить руку.
— Я провожу вас до подъезда, — Артем уже не слышал собственного голоса.
Он, сам того почти не сознавая, силой тащил ее к темному подъезду.
— Ну, теперь прощайте, — нервно потянулась она. — Я уже…
Артем не дал ей договорить. Больше он уже не мог сопротивляться нарастающему давлению животной страсти. Затащив женщину в глубину подъезда, он, закрыв одной рукой ей рот, другой стал рвать одежду на ней. Та отчаянно билась. Они повалились на какой-то щит, и пока Артем судорожно добирался до ее нижнего белья, в паху у него вдруг все онемело, словно под воздействием местного наркоза, а через миг горячая струя и вместе с ней вся злая энергия выпрыснулись прочь из его взвинченного до предела организма…
