— Подите прочь, Ферн, — первой пришла в себя Софи, — сейчас не ваша очередь.
— Там приехал штандартенфюрер, — объяснился ординарец уже из-за двери. — Он ждет в машине, у ворот.
— И его тоже пошлите к черту, — ответил генерал.
— Не забудьте добавить, что уж ему-то здесь вообще ничего не светит, — напутствовала капитана Софи.
Поднявшись на площадку, расположенную на высоте более чем тысяча двести метров над уровнем моря, Штубер ощутил легкий приступ кислородного голодания и неуверенность горной болезни. Однако все эти ощущения как-то разом исчезли, когда барон вдруг увидел перед собой бригадефюрера фон Риттера. Он мог полагаться на встречу здесь с кем угодно, только не с бывшим комендантом «Регенвурмлагеря[42]», с которым, как еще недавно казалось Вилли, он распрощался навсегда.
— Да, барон, да, — произнес генерал-майор войск СС, выходя из наземного бетонного бункера, прикрывавшего вход в подземелье. — Оказывается, все мы действительно находимся под прицелами снайперов судьбы.
— Это выражение мне еще помнится.
— Слышал, что вас назначили временным комендантом «Альпийской крепости». А значит, я нахожусь в вашем подчинении.
— Оно будет временным, а главное, очень условным, — пообещал штурмбаннфюрер.
Фон Риттера это обещание явно приободрило. Меняться ролями со вчерашним подчиненным, да к тому же значительно ниже по чину, ему, самолюбивому генералу, явно не хотелось.
— Зато можете считать, что теперь мы наконец оказались в той, настоящей, альпийской «Франконии», о которой столько мечтали на правобережье Одера, посреди померанских болот и в гуще польских партизан.
Только высказав это, комендант «Альпийской Франконии», как и решил называть ее фон Штубер, по аналогии с «СС-Франконией», возникшей в свое время в подземельях «Регенвурмлагеря», обратил внимание на чуть поотставшего Бормана и представился.
— И каково же ваше впечатление от этого подземелья после всего, что вы видели в «Регенвурмлагере»? — сразу же поинтересовался рейхсляйтер.
— Там мы создавали настоящий подземный город — с железной дорогой, гидроэлектростанцией, электротеплицами и всем прочим, а здесь перед нами — один огромный, на двадцать километров растянувшийся бункер. Ни в какое сравнение. Но, что доверили, тем и командую.
— Неужели на двадцать километров? — усомнился Штубер.
— Общая длина штолен. Официально. Говорят, даже чуть побольше будет.
— Не то, не впечатляет, — запоздало отреагировал Борман, и бригадефюреру повезло, что отнес его слова к размерам подземелий.
Едва они вошли в наземный бункер, из которого в подземелье можно было спускаться на лифте, как фон Риттера пригласили к телефону.
— Какая еще колонна? — нервно вытирал безразмерным платком свою шлемоподобную лысину комендант. В караулке не было жарко, но фон Риттер обладал удивительной способностью потеть где угодно и при любых обстоятельствах. Штубер совершенно не удивился бы, если бы бригадефюрер так же остервенело избавлялся от пота, стоя посреди январской полыньи. — Из семнадцати автомашин? И с каким же грузом?. Ах, отказываются предъявлять документы, ссылаясь на секретность государственной важности?! Совсем озверели.
Бригадефюрер взглянул на Штубера. Тот многозначительно переглянулся с Борманом.
— Хотелось бы знать, кто стоит за этим грузом? — едва слышно, несмело пробормотал рейхсляйтер.
— Не говоря уже о характере самого груза, — в тон ему произнес штурмбаннфюрер.
— Поскольку колонна двигается мимо «запретной зоны фюрера», я не вправе контролировать ее движение, — нашелся фон Риттер, видя, что высокопоставленные гости проявлять свою властность пока что не решаются. — Но рядом со мной находится комендант «Альпийской крепости» штурмбаннфюрер фон Штубер.
— Спросите, какое подразделение охраняет эту колонну, — подсказал ему Вилли, все еще не изъявляя желания вступать в полемику с офицерами охраны непонятно кем снаряженной колонны, да к тому же — в присутствии заместителя фюрера по партии.
Фон Риттер спросил и тут же уведомил:
— Унтерштурмфюрер утверждает, что возле его бункерпоста находятся два офицера люфтваффе.
— Геринг! — дуэтом произнесли Борман и Штубер, вопросительно глядя друг на друга. — Вот оно в чем дело.
— Как всегда, торопится, — хищно оскалился Борман. — Хотя фюрер уже однажды поймал его на этом. Кстати, именно ему еще года полтора назад было поручено заниматься «Альпийской крепостью». Правда, тогда это задание фюрера воспринималось, как мера сугубо превентивная, да и сама «крепость» мыслилась лишь в пределах нынешней «Запретной зоны фюрера».
— Простите, рейхсляйтер, но начальник бункер-поста спрашивает, как ему поступать с этой колонной. Повторяю в зону она не въезжает. Ее задержал мотоциклетный патруль полевой жандармерии и заставил начальника охраны колонны гауптмана Бернгарда обратиться на бункер-пост «Запретной зоны фюрера».
— Потребуйте к телефону этого начальника охраны. Скажите, что на проводе Борман.
Порог просторной караулки Штубер переступил вместе с рейхсляйтером. Он не скрывал, что намерен слышать объяснение гауптмана люфтваффе.
— Куда вы направляетесь со своей колонной, гауптман? — придал Борман особой суровости своему голосу.
— В Мертвые горы[43].
— В Мертвые горы, это понятно. А куда именно?
— Это все, что я имел право сказать, кто бы меня об этом ни спрашивал, — столь же твердо ответил Бернгард.
Для Штубера не было новостью, что офицеры люфтваффе всегда вели себя немного вызывающе, зная, что мало у кого из армейских или гражданских чиновников появится охота иметь дело с преемником фюрера.
— Не то, не впечатляет, — не сдавался Борман. — И каков же характер вашего груза?
— Никто из охраны этого не знает. Моей роте приказано было принять колонну из пятнадцати машин и обеспечить ее прибытие на указанное в письменном приказе место.
— Так из пятнадцати или семнадцати?
— Две машины принадлежат моей роте, это машины с солдатами сопровождения. После доставки груза его примет рота, которая уже находится в указанной местности. А затем мы вернем пустые машины в тот пункт, из которого колонна вышла.
Гауптман отвечал четко и держался настолько уверенно, что Борман явно подрастерялся.
— Какая разработка операции! — кисло ухмыльнулся Шту-бер. — Если бы они там, в штабе люфтваффе, с такой же тщательностью планировали свои воздушные операции, мы уже прятали бы свои ценности в предгорьях Урала.
— Чей приказ вы выполняете?
— Лично рейхсмаршала Геринга. В приказе сказано, что фюрер уведомлен об этой строго секретной операции. А еще там сказано, что я обязан информировать о решении фюрера каждого, кто попытается препятствовать движению колонны «Люфваффе-5», предупреждая об ответственности перед фюрером и рейхсмаршалом.
Борман выдержал тяжелую пораженческую паузу и предательски произнес:
— Передаю этот вопрос на усмотрение коменданта «Альпийской крепости» штурмбаннфюрера фон Штубера.
Барон тотчас же взял трубку и напыщенным голосом произнес:
— Проверка несения вами службы завершена. Мы убедились, гауптман, что вы придерживаетесь всех условий секретного приказа. Продолжайте следовать в район Мертвых гор, соблюдая при этом все меры предосторожности и секретности.
Борман взглянул на штурмбаннфюрера взглядом истинного чиновника и в том же напыщенном тоне произнес:
— Эт-то впечатляет, барон. Жаль, что вы начинали свою службу не в моем партийном аппарате.
В приемную начальника отдела диверсий Управления зарубежной разведки СД Софи все еще вошла вместе с Гредером. Однако уже через две-три минуты, после чьего-то телефонного звонка, игравший роль цербера гауптштурмфюрер Родль попросил штандартенфюрера зайти в какой-то другой отдел за получением служебных инструкций. Спутник Софи, давно понявший, что на этой «свадьбе» он чужой, молча повиновался. Зато вместо него тотчас же появилась какая-то безнадежно увядшая дама в цивильном, неопределенного возраста, которая бесцеремонно, с ног до головы, осмотрела прохаживавшуюся по приемной Софи, что-то пробормотала себе под нос и удалилась.
— Вам не кажется, Родль, что она похожа на гробовщицу, которая на глаз прикидывает размер гроба?
— Почти угадали. Профессиональная костюмерша, из давнишних театралок.
— Она у вас в роли портнихи?
— Не посылать же вас в Швейцарию в вермахтовском мундире, Софи.
— Жаль, в нем я бы неплохо смотрелась.
— Не отчаивайтесь: костюмерная у нас здесь похлеще, нежели в Берлинской опере. Собственно, оттуда, а также из костюмерных других театров, значительная часть костюмов и заимствована. Другая часть конфискована в еврейских мастерских почти всех европейских столиц, а также из «фельдфебельских гардеробных» многих армий мира. Так что у нас тут свои художники по костюмам. Уверен, что уже через час вы будете экипированы на зависть всему высшему свету Берна. Документы вам тоже готовят.
