Вахмистр кусался и царапался, как разъяренная кошка, норовя схватить противника за горло или, изловчившись, пнуть коленом в промежность. Видимо, полицейский понял, что его не собираются убивать, и это придавало ему силы, а, может быть, совсем наоборот – он сопротивлялся, пытаясь сохранить жизнь во что бы то ни стало?
Наконец Кривцову удалось поймать руку Винера на болевой прием и завернуть ее за спину, уложив вахмистра лицом вниз.
– Оу-у! – завыл полицейский, молотя ногами по землек и выгибаясь всем телом, в надежде хоть немного ослабить боль.
– Тихо, тихо, – сев на него верхом и вытягивая из брюк Винера ремень, приговаривал фотограф. – Потерпите, господин вахмистр.
Связав начальнику полицейского участка руки, Кривцов сунул ему в рот большой пучок травы. Потом повел пленника в овраг.
Винер опять пытался упираться и мычал, бешено вращая глазами, но понукаемый пинками, вынуждено подчинился. Схватившись обеими руками за пояс его брюк, Владимир резким рывком разорвал их по шву на половинки. Брючины тут же съехали вниз, обнажив сиреневые шелковые кальсоны вахмистра. Еще одно усилие, и нижнее белье полицейского тоже с треском разорвано.
Вздрагивавший от страха, полуголый вахмистр дернулся, но запутавшись в штанинах, тут же упал на бок. Убедившись, что без посторонней помощи он вряд ли поднимется, Кривцов выбрался из оврага.
Увидев спешившего к ней Владимира, Марта хлестнула лошадь. На ходу вскочив в повозку, фотограф взял из ее рук вожжи и спросил:
– Вещи целы?
– Не беспокойтесь, все в сохранности, – разматывая укутавший ее голову крестьянский платок, ответила женщина. – Я боялась, что вам не удастся, или пойдете не в ту сторону.
– Кто устроил такой маскарад? —1 улыбнулся Владимир. – Из окна я сразу не признас вас в этаком наряде.
– Магда. Если бы не она… – Марта всхлипнула и закрыла лицо платком.
– Ну, полно, полно, – обнял ее одной рукой за вздрагивающие плечи Кривцов. – Хуже бывало! Кстати, наша добрейшая хозяйка не догадалась собрать провизии на дорогу? А то я голоден, как черт. В гостях у господина Винера не кормили.
– Там, в повозке, корзина, – сквозь слезы улыбнулась женщина. – Вот ваш револьвер и отдайте мой. Все-таки он пригодился?
– Даже не раз, – покосился на нее фотограф. – А лошадь чья? Тоже Караджич? Тогда вахмистр мог ее узнать.
– Лошадь и повозку Магда просила оставить у ее знакомого в предместье Борло, – доставая из корзинки бутыль молока и хлеб, объяснила Марта. – Может быть, остановимся? Вы перекусите и приведете себя в порядок.
– Ничего, – взяв бутылку, весело откликнулся Владимир. – Я это сделаю, когда доберемся до Борло…
* * *
На крыльцо дома священника Кривцов поднялся уже в сумерках. Марту он предусмотрительно оставил у знакомого Магдалины Караджич, который оказался местным портным. Немного отдохнув, почистив одежду и побрившись, фотограф отправился побродить по городу. Он решил проверить адрес явки, данной ему Вороном, и издали понаблюдать за ней, чтобы избежать возможных ненужных осложнений.
Как оказалось, полученные с таким риском пропуска в приграничную зону очень понадобились: на дорогах к Борло стояли военные патрули, придирчиво проверявшие документы. К счастью, бумаги, предъявленные фотографом и его спутницей, не вызвали у них никаких подозрений.
В провинциальном Борло было много военных, чуть ли не в каждом доме квартировали офицеры, и Кривцов понял, что сюда скоро придет война. Когда? Кто может это точно знать, кроме монархов и высших чинов в Генеральных штабах, давно разрисовавших карты синими и красными стрелами направлений будущих ударов по противнику? Да и они тоже вряд ли назовут точную дату и время, поскольку обстановка на театре военных действий постоянно менялась, а вместе с ней претерпевала изменения и без того весьма изменчивая политическая конъюнктура. Поэтому стоило поторопиться закончить здесь все дела и уехать подобру-поздорову.
Выбрался ли из оврага Винер? Что он станет делать, вернувшись в полицейский участок? Поднимет на ноги солдат, даст депешу в Борло, предпримет меры к розыску и задержанию бежавшего из-под стражи коммерсанта, обвинив его во всех смертных грехах и попытке убийства полицейского чиновника? А если еще вахмистру попадется на глаза ориентировка из Вены?
Нет, скорее всего, Винер не захочет огласки случившегося с ним. Как говорят китайцы, «постарается сохранить лицо», скроет от начальства, а по возможности и от подчиненных, неприглядную историю. К чему господину вахмистру дурная слава, тем более если он любит обирать торговцев и контрабандистов, сколачивая состояние в период военного лихолетья на территории, оккупированной армией Австро-Венгрии? Не ровен час, слухи дойдут до генерал-губернаторства и лишат теплого местечка, а вместе с ним и ставших привычными барышей.
И все же, как бы там ни было, задерживаться в Борло не с руки. Надо переправлять Марту в Румынию и возвращаться. Время не ждет,
Решив не выспрашивать дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания, Владимир ходил по улицам, отыскивая церковь Святого Андрея, рядом с которой должен стоять нужный ему дом. Найдя его, он быстро выяснил у словоохотливого торговца, что там живет настоятель храма, отец Иоанн. Кавка и здесь оказался весьма предусмотрительным: к врачам и священникам обращаются в любое время разные люди, поэтому визит незнакомца не вызовет подозрений.
Осмотрев дом, Кривцов зашел в храм поглядеть на отца Иоанна. Дородный, чернобородый настоятель вел службу не торопясь, по чину. Хор пел слаженно, но церковь была старенькая, бедная; видно, приход не велик, а поток приношений на нужды храма оскудел: люди заняты другими, более земными делами.
Поставив свечу святым угодникам, фотограф вышел на паперть, увидел на другой стороне улицы кофейню и направился туда. Устроившись за колченогим столиком с чашкой черного, как гуталин, кофе, горечь которого не мог смягчить даже сахарин, он начал наблюдать за явкой.
Условный знак, сообщавший посвященным, что их здесь ждут, находился на положенном месте. Но следовало все проверить, чтобы избежать даже малейшего риска. Поэтому Кривцов потягивал густой, сваренный на турецкий манер кофе, курил и наблюдал. Когда на город начали спускаться сумерки, он, наконец, решился…
Открыла ему служанка, пожилая, сгорбленная женщина в темном платье. Услышав, что гость желает видеть отца Иоанна, повела его в глубь дома и оставила в небольшой гостиной, обставленной старомодной мебелью. Через минуту появился сам настоятель, одетый в легкую домашнюю рясу.
– Чем могу служить? – благословив Владимира, священник пытливо поглядел на него черными глазами.
– Нам нужно окрестить младенца, святой отец, – произнес первые слова пароля фотограф.
– Мальчика или девочку?
– Мальчика. Роды проходили тяжело, мы боимся, как бы он не остался раньше времени сиротой.
– На все воля божья, – широко перекрестился отец Иоанн. – Кто вы будете младенцу?
– Я его родной дядя со стороны матери.
– Окрестим в пятницу. И наречем в честь Святого Андрея… Вы задержались, – предлагая Кривцову присесть, мягко укорил священник. – Я уже несколько дней жду. Что-нибудь случилось?
– Долго рассказывать, – усмехнулся Владимир. – Можете переправить нас сегодня ночью?
– Вы принесли плату проводникам? – вопросом на вопрос, ответил отец Иоанн.
– Да, – Кривцов положил на стол кисет с золотом. – Должен вас предупредить, что со мной женщина. Мы вместе уходим туда, а потом я возвращаюсь.
– Как скоро? – пряча кисет в настенный шкафчик, поинтересовался настоятель.
– Не позже, чем через сутки.
– Хорошо. Когда совсем стемнеет, приходите к храму. Надеюсь, все удастся. Храни вас Господь!
– Люди надежные? – уже собираясь уходить, спросил фотограф. – Им можно доверять?
– Вас поведет мой брат, – ответил священник…
Вернувшись к портному, Кривцов нашел Марту сидящей с книгой у свечи. Обернувшись на звук шагов, она вопросительно поглядела на него, стараясь скрыть тревогу.
– Сегодня, – опускаясь на стул, сообщил Владимир. – С собой берем только самое необходимое. Остальное бросьте или отдайте жене портного. Сейчас надо поесть и отдохнуть. Выходим в десять.
– Мне отчего-то страшно, – глядя на язычок пламени свечи, призналась женщина.
– Не надо думать о неудаче, – посоветовал Кривцов. – Случиться, конечно, может всякое, но… У нас за плечами нелегкий путь. Так давайте пройдем его до конца, том более, осталось не много.
– Кто знает, что ждет впереди, – протянула Марта и резко захлопнула книгу. – Пойду собираться…
Из дома портного они вышли, когда на улицах уже зажглись редкие фонари. Стараясь держаться ближе к домам, чтобы не попасться на глаза патрулям, фотограф знакомой дорогой привел женщину к церкви Святого Андрея. Смутно белевший в темноте храм казался значительно больше, чем днем. Где-то закричал ворон, и Кривцов вспомнил старую казачью примету – если ворон кричит справа от тебя, жди удачи.
