– А дальше что было?
– Самолет ветками замаскировали да к ним в деревню пошли, – пожал плечами Хваленский. – Оказалось, я всего-то километров семьдесят и недотянул до базы. В деревню пришли – а там к свадьбе готовятся. Рис мастрячат, еще какие-то блюда, столы накрывают. Меня сразу к старейшине повели, на допрос…
– На допрос?
– Ну а как это еще назвать? – усмехнулся майор. – У дверей – два хлопца с автоматами, еще какой-то дядя с винтовкой, у старика – пистолет…
– А-а, понятно.
– Старейшина, в общем-то, уже понял, что я свой. Хоть и неместный. Взгляд у него, как у Кастро, – рентген! Спрашивает, а сам цепко так смотрит на меня. Хрен обманешь такого, враз просечет… Фам Нгок Бай его зовут. Поспрашивал он меня о том о сем, я упомянул, что из Союза приехал, тут дядя с винтовкой встрял – и по-русски спрашивает, как там в Москве сейчас! Я удивился, оказалось, он врач местный, в Союзе у нас учился. После этого мы уже расслабились, поговорили о новостях. Про самолет, кстати, Фам спросил – не надо ли помочь чем. Я попросил охранять его – он почти без повреждений, может, еще вытащим да отремонтируем… – Майор похрустел сухариком. – Потом меня на свадьбу позвали. Скромно у них все, но со вкусом. Вся деревня гуляла. Невеста – девочка совсем, красивая такая… Все они в молодости красивые, вьетнамки-то… А жениху уже лет двадцать, наверное. Серьезный такой, что ай-яй-яй. Начали им гости подарки дарить – кувшины, корзины, припасы, одежду… Я стою как бедный родственник… Вроде почтенный гость, летчик – но дарить нечего…
– И как выкрутились?
– Парашют им подарил, – усмехнулся Хваленский, и взгляд его неожиданно потеплел. – То ж сплошной шелк да веревки. Сколько всего сшить можно – не представляю…
– Оригинально! – улыбнулся Володя.
– Ага… Я парашют зачем-то с собой в деревню притащил, в самолете не бросил. Оказалось, не зря. Оценили по достоинству. По их понятиям, правда, надо подарки и жениху, и невесте делать – два, то есть, сразу. Одному кому-то – плохая примета. Так я как выкрутился – сумку от парашюта тоже подарил, – усмехнулся Хваленский.
– А потом что было?
– Отпраздновали, как полагается. Как раз остаток дня и догуляли. Потом еще четыре дня ждали, пока починят мост через ущелье, который американцы разбомбили. В принципе, местные могли бы меня и тропинками вывести, кружным путем, но, видать, не так хорошо еще доверяли. Так что жил я в их деревне да смотрел на их жизнь…
– И как?
– Бедно, по нашим меркам. Домики – как наша хижина. В семьях – по четыре-пять детей. Буйвол если есть – это уже зажиточная семья выходит… Но они как-то счастливее нас. Хоть и пашут с рассвета до заката, и живут на авось – но не выглядят угнетенными. Хрен таких кто завоюет… Какой там коммунизм – они при нем уже сотни лет живут! Не, я, может, и перегибаю палку… – запнулся летчик, – но община для них – главное. Да как иначе выживешь, если рисовые поля одному не обработать? У них там и школа есть, ребятишек читать-писать учат. И врач имеется, я про него тебе говорил…
– А когда мост починили, что было? – спросил Володя.
– Меня на базу повезли, – пожал плечами майор. – В соседнем селе грузовик был, вот на нем и поехали. Четыре дня ехать пришлось – там же горы, все дороги проселочные, крюка такого дают, что мама дорогая… Да еще машина то и дело ломалась. Километров десять проедешь – закипает. Еще десять – колесо спускает. В Хыонгкхе нас еще патруль задержал на полдня. Мол, что за личность такая – не пленный ли? Когда выяснили, кто я таков, – отпустили с миром. Даже покормили…
– А вас прямо до базы довезли?
– Да не, километрах в десяти встали – радиатор снова закипел. Тут смотрю – мимо грузовик с нашей базы чешет. Я остановил его, гляжу – рядом с водителем зампотех наш. Он, конечно, сильно удивился, но взял с собой. Нгуена на прощание заправили по самую пробку, еще с собой канистру дали и кое-какого барахла – веревки там, запчасти, инструменты… Попрощались и разъехались. Хорошие все-таки эти ребята – вьетнамцы, – заключил Хваленский. – И ведь сами нищие, – а мне помогли…
– Хорошо, что вы появились, – сказал Володя. – Я в Ханой, кстати, еще не звонил по поводу вашего исчезновения…
– Да мне, в общем-то, без разницы, – равнодушно отозвался майор. – Все одно, через две недели мне домой… У тебя тут как дела?
– Да в целом ничего…
– Это хорошо. Сегодня летать планируешь?
– Нет.
– Тогда давай тяпнем… за возвращение мое… Будешь?
– Давайте.
Выпили. Закусили. Посидели, ощущая, как по телу разливается приятная теплота.
– Сегодня Ашоту девять дней… – внезапно вспомнил Володя.
– Давай за него…
Выпили не чокаясь, помолчали. Володе на почти пустой желудок водка впрок не пошла – потянуло на беседу.
– Зачем мы вообще сюда полезли… – заплетающимся языком пробормотал капитан. – Ради чего? Зачем?
– Свою Родину защищать… – ответил Хваленский. Его, напротив, тянуло помолчать.
– Да тыщу раз я уж-же это сл-лышал… – гневно произнес Володя. – Какая Родина? От нее досюда – тыщи километров!
– Вот именно, – поднял голову майор и вдруг рявкнул: – Тысячи! И слава богу! А ты хочешь, чтобы янки у границ твоих сидели?
– Н-нет… – промямлил Володя.
– Тогда не жалуйся! «Бэ-пятьдесят два» с бомбами и из Таиланда до Сибири долетит. И с ядерными тоже. Кое-как, но долетит. Но пока у янки поперек горла Вьетнам стоит – все нормально…
– Как долетит? – удивился капитан. – Т-там же К-китай!
– Ну, давай думать… – Хваленский придвинул к себе чашки из-под риса и стаканы. – Вот это – Китай, – он выставил в центр стола большую чашку. – Тут – мы. – С одной стороны «Китая» появилась другая чашка. – Тут – Вьетнам. – Еще одна чашка придвинулась к «Китаю», на этот раз с противоположной стороны. – А это – Лаос, Таиланд, Камбоджа и прочее, – рядом с «Вьетнамом» майор разместил четвертую чашку. – Все ясно?
– Угу…
– Таиланд сейчас занят американцами. – Хваленский перевернул соответствующую чашку. – Предположим, они займут Вьетнам, – перевернул он вторую чашку. – Теперь Индокитай – за ними. Чтобы достичь китайских границ, им нужно теперь на час меньше времени. Да и до нас ближе лететь. Есть у янки еще и в Тихом океане база – остров Гуам. Но ее пока в расчет не берем. Смотрим только сюда. Что имеем? Начинается большая война – американцы с вьетнамских авиабаз выносят Китай. – Майор неторопливо перевернул третью чашку. – Города накрывают ядерными бомбами, добивают с воздуха аэродромы и остатки армии… И все! Остаемся мы одни – Союз нерушимый республик свободных! А с китайских баз до него доплюнуть за полчаса можно. Но пока Вьетнам не занят – Союз и Китай в безопасности.
– Бред! – не выдержал Володя. – Если ядерная война… Да мы их первые раскатаем!
– Хорошо, если так… – отозвался Хваленский, убирая чашки со стола. – А если они успеют накрыть ракетами наши города?
– Не успеют, – упрямо возразил Маргелов. – Быть такого не может!
– Вот и они так думают, – невесело усмехнулся майор. – Что нас раскатают в блин, а сами целехоньки останутся… А есть и еще одна причина, почему мы здесь. Оружие и техника хороши, когда ты знаешь, чего от них ожидать, так?
– Нуу… да…
– Так вот, не было бы тут нас с нашими «МиГами» – не знали бы мы, на что они способны. И ракетчики бы не знали, как американцев сбивать. А начнется сейчас война – тьфу-тьфу три раза! – хотя бы уже обстрелянные кадры будут, и знания будут, что самое важное! Ладно, давай бардак уберем… Я посуду помою, а ты хижину подмети.
– Хорошо… – Икнув, Володя поднялся из-за стола.
Глава 5
«Шелестящая смерть»
Таиланд, апрель 1968 года
– Держу пари на возвращение и ремонт в Бангкоке!
Эта фраза, брошенная в эфир каким-то неунывающим американским летуном, быстро стала крылатой. Таиланд, раскинувшийся в западной части Индокитайского полуострова, всю войну для американских войск был «непотопляемым авианосцем», – здесь базировались многие их эскадрильи, отсюда они улетали на задания, и если им везло – сюда же они и возвращались. Тут американские солдаты отдыхали и залечивали полученные во Вьетнаме ранения – каждому из них был положен пятидневный отпуск в течение годовой командировки. Здесь же они порой пускались во все тяжкие, желая развеяться и хоть ненадолго забыть эту чертову войну… К их услугам были бесчисленные бары и бордели, доступные девочки и наркотики – только плати. И солдаты платили, с легкостью спуская полученные за смертельный риск деньги.
Некоторые, кто нес службу прямо тут, в Таиланде, могли позволить себе содержанок – разумеется, тайно от командования. Содержанке полагалось оплачивать жилье, наряды, давать деньги на расходы, получая взамен некий эрзац семейного очага. Не брезговал подобной экзотикой и капитан Роберт Уильям Джонсон, пилот особой эскадрильи, всего три недели как перебазировавшейся из США в Индокитай. В Штатах его ждала жена – но капитан просто не мог себе позволить целый год жить по-монашески.
