В инструктаже участников боевого вылета я сделал акцент на двух моментах. Во-первых, пункт сбора самолетов после взлета следует наметить к северу от летного поля. Во-вторых, подлет к пункту сбора должен осуществляться на минимальной высоте. Это следовало предусмотреть из-за постоянной угрозы вражеских налетов. Важно было убрать наши самолеты с летного поля как можно быстрее, а их полет на малой высоте предполагал наименьший риск быть обнаруженными противником. Дорога была каждая секунда.
Отдав приказ о приведении самолетов в боевую готовность, я взобрался на крышу убежища, укрытую мешками с песком, и огляделся вокруг. Стояла великолепная погода. Тридцать процентов небесного свода на высоте 1000 метров покрывали разорванные белые облака. Со стороны Такао не было видно ни одного самолета. Я отдал приказ на взлет.
Наземные команды, стоявшие поблизости в полном молчании, теперь забегали по летному полю, как мыши. Внезапно возникший рев двигателей нарастал. Все понимали необходимость действовать быстро. Несмотря на волнение и тревогу, вызванные опасениями неожиданного налета противника, каждый механик выполнял свои функции по доставке самолетов на стартовые позиции с максимальной эффективностью. Здесь опять сыграли свою роль хорошая подготовка и опыт.
С крыши убежища я следил за подготовкой к взлету палубных бомбардировщиков и сопровождавших их Зеро. У меня не было сомнений относительно способности истребителей быстро набрать высоту, но смогут ли это сделать «суйсэй». Эти тяжелые машины совершали боевой вылет подобного рода впервые. Хотя их пилоты успешно действовали на учениях, оставались опасения, что они могут не совладать с собой во время вылета на боевую операцию.
Но мои опасения оказались напрасными. В течение трех минут после запуска двигателей первый «суйсэй» начал пробег по взлетно-посадочной полосе, за которым быстро последовали второй и третий бомбардировщики. Когда я с чувством удовлетворения наблюдал за происходящим, меня кольнула тревожная мысль о том, что виновниками задержки могут оказаться истребители. Но тревога рассеялась, как только я увидел, как истребители стартовали немедленно за бомбардировщиками. Первый Зеро изготовился на южном конце взлетно-посадочной полосы и после подачи топлива в двигатель двинулся вперед, быстро набирая скорость. За ним последовали другие истребители, исчезая в северном направлении по прямой линии. Они летели, как и было предусмотрено, на малой высоте. Словом, первая группа поднялась в воздух без сучка и задоринки.
Две другие группы ожидали своей очереди в полной боевой готовности. Я снова осмотрел горизонт. Вражеских самолетов по-прежнему не было видно, наш радар все еще не нащупывал целей. Я распорядился, чтобы начали взлет и две оставшиеся группы. Когда на взлетно-посадочной полосе появился для взлета первый из этих самолетов, я с тревогой обнаружил, что он принадлежал к третьей, а не ко второй группе. Самолеты этой группы оторвались от земли без проблем, но меня беспокоила вторая группа. После бесконечной паузы, в течение которой я ожидал появления вражеских самолетов в любую секунду, последняя группа самолетов наконец вырулила по летному полю к взлетно-посадочной полосе. Однако облегчение, которое я почувствовал от ее энергичных действий и последовавшего наконец взлета, было кратковременным, поскольку она перешла к построению в боевой порядок, совершая круги прямо над летным полем. Не успел я подумать о том, насколько ужасно вторая группа уступает в летной подготовке двум другим, как она понеслась на юг, с лихвой перекрыв все свои прежние ошибки!
Затем прозвучала воздушная тревога. Этот звук никто не может слышать спокойно. С юга к Такао крохотными точками приближались самолеты противника. Послышался отдаленный грохот зенитного огня. Я в отчаянии думал о том курсе, которым следовала вторая группа «Ниитаки». Полетев на юг, чтобы, обойдя стороной горы, повернуть на восток, они почти неизбежно должны были встретиться с противником. Задержка увеличила опасность такой встречи. Оставалось только надеяться, снова надеяться на благополучный исход.
Через несколько минут после того, как самолеты противника показались со стороны Такао, они уже роились над летным полем. К грохоту зенитного огня прибавилась дробь вражеских пулеметов. Однако, поскольку все наши самолеты благополучно поднялись в воздух, атака противника вызвала лишь непродолжительную досаду. Мы черпали присутствие духа в понимании того, что, какими бы яростными ни были бомбардировки летных полей, Формоза оставалась непотопляемой. Мы молились за успех боевого вылета нашего авиационного подразделения.
Благополучный боевой вылет с базы ВВС принес большое удовлетворение. Я сидел на КДП, покуривая, но мысленно следовал курсом наших камикадзе. С течением времени и приближением момента атаки на цель ко мне возвращалось волнение. По мере того как в моей голове возникали и отметались тревожные мысли, беспокойство сменяла надежда на успех…
Смогут ли наши пилоты определить цель? Конечно! Промаха не будет. Сможет ли противник сорвать атаку камикадзе? Нет и нет, наши самолеты сумеют прорваться.
Как раз сейчас атака камикадзе завершается. Самолеты сопровождения возвращаются назад. Обнаружили камикадзе свои цели? Поразили их? Если это не удалось, вернутся ли наши самолеты благополучно на базу?
Ожидание было бесконечным. Цели атак отстояли от нас на 200 миль. Один полет в обратную сторону потребовал бы полтора часа. Но в период тревожного ожидания время не имело смысла и конца.
На земле нам оставалось лишь терпеливо ждать – надеяться и ждать, молиться и ждать. Нервы были на пределе. И вот в одно мгновение бесконечное ожидание закончилось, наблюдатели сообщили, что два Зеро летят под таким-то углом, на такой-то высоте. Оставалось лишь дождаться рапорта по заведенной форме.
К несчастью, в этот день рапорт отличался от обычного. Вторая группа подразделения, задержавшаяся с вылетом, встретила «грумманы» противника к западу от горного хребта. Самолеты группы, совершавшие полет на малой высоте, не приняли участия в воздушном бою. С противником вступили в бой самолеты сопровождения, а «суйсэй» продолжили полет. В результате воздушного сражения три самолета сопровождения потеряли контакт с самолетами камикадзе и им не оставалось ничего другого, как вернуться на базу. Один самолет в ходе боя получил такие повреждения, что не мог приземлиться, и его пилот был вынужден выпрыгнуть с парашютом. Пилотов самолетов сопровождения мучили угрызения совести в связи с тем, что им не удалось довести камикадзе до места атаки. Соответственно, не было никаких данных о результатах атак второй группы подразделения «Ниитака».
Вскоре на базу благополучно вернулись самолеты сопровождения первой и третьей групп с сообщениями о прямых попаданиях камикадзе во вражеские авианосцы. Одна из успешно пораженных целей была опознана как американский авианосец «Тикондерога».[29]
В ту весну однажды рано утром расположение 765-й авиагруппы на базе ВВС Кидзин на Формозе посетила женщина. Ее принял командир группы, капитан Сёго Масуда, узнавший, что пришла госпожа Мисао Кусанаги, супруга судьи высшей судебной инстанции Тайхоку. Она передала капитану Масуде шарф и прядь волос, попросив, чтобы какой-нибудь из пилотов-камикадзе взял их с собой в боевой вылет. Ее сын, курсант-летчик, заболел и умер до окончания летной подготовки. Она считала, что желания сына осуществятся, если эти памятные вещи будут взяты в бой. На шарфе была вышита надпись с подписью матери. Она гласила:
«Молюсь за прямое попадание.
Мисао».Капитан Масуда принял эти символы, и, когда ударное подразделение этой группы было переброшено из Кидзина на фронтовую базу ВВС, он вручил их лидеру подразделения. Этот лидер взял их с собой, когда позднее совершил пике с целью тарана корабля противника.
Рикихэй Иногути
Глава 14 ОПЕРАЦИЯ «ТАН»
(февраль – март 1945 г.)
Чтобы выиграть время для обеспечения и подготовки морской авиации, базировавшейся на суше, важно было отсрочить следующую десантную операцию на возможно более длительный срок. С этой целью 5-й воздушный флот, созданный в начале февраля, отстаивал идею атак передовых баз противника в Улити.
Однако прежде чем это было сделано, противник неожиданно быстро нанес упреждающий удар, совершив нападение в зоне Токио – Йокогама (равнина Канто). Этот удар укрепил наше убеждение, что противник высадит следующий десант на Иводзиме.
3-й воздушный флот, прикрывавший зону Канто, попытался воспрепятствовать наступлению противника, но, используя обычную тактику, не добился заметных результатов. Снова стало болезненно очевидным то, что обычными методами противодействия наступление противника не остановить. Сами пилоты 3-го воздушного флота громко выражали свою поддержку идее создания подразделений специального ударного корпуса. Вице-адмирал Кимпэй Тэраока 16 февраля приказал командиру 601-й авиагруппы капитану Риити Сугияме принять меры по их формированию.
