Командир «Обдьюрейта» Склатер знал, что существует некоторая вероятность того, что русские эсминцы встретят конвой, поэтому он приказал передать сообщение капитану 1 ранга Шербруку. В 8.30 замигал сигнальный прожектор, и сообщение отправилось на «Онслоу». Флагманский эсминец находился на противоположном фланге конвоя и не был виден, поэтому депешу пришлось передавать через «Обидиент», который шел впереди. Все это заняло много времени. Если бы Склатер знал, насколько затянется процедура, он предпочел бы использовать радио.
На мостике «Онслоу» сигнальщик начал читать морзянку. В 8.45 Шербрук получил сообщение, что по пеленгу 210є замечены 2 эсминца.
И Шербрук, и Питер Вайатт немедленно схватили бинокли и бросились на правое крыло мостика. Он не смогли увидеть ничего. Видимость была очень плохой, так как наступившее светлое время вряд ли заслуживало названия «день».
Лицо Шербрука осталось совершенно невозмутимым. Никто на мостике, от сигнальщика до Вайатта, не мог догадаться, о чем он сейчас думает. На самом деле Шербрук гадал, могут ли это действительно быть русские. Их патрули отличались исключительной неаккуратностью и могли появиться в любое время и в любом месте. Но ему нужно было знать точно. Поэтому он приказал своим обычным спокойным тоном: «Прикажите «Обдьюрейту» проверить».
Приказ «Проверить ваше от 8.30» пошел обратно по цепочке через «Обидиент». Как только он был получен, «Обдьюрейт» повернул вправо и направился назад. По кораблю моментально пролетел шепоток, так как все вспомнили предупреждение Шербрука, сделанное совсем недавно.
Вахтенным начальником на «Обидиенте» был лейтенант Хадсон. Как только был получен приказ Шербрука, он сразу же вызвал капитана. Все на борту «Обидиента» решили, что замечены русские эсминцы. Кто-то на мостике даже сказал об этом Кинлоху. Он быстро ответил: «Ни за что! Сыграть боевую тревогу». Прошло еще несколько минут, и наблюдатель правого борта на «Онслоу», молодой шотландец, призванный совсем недавно, сообщил, что танкер, идущий в хвосте конвоя, быстро отстает и передает прожектором: «Не могу управляться». Однако это судно находилось слишком далеко, чтобы можно было что-то предпринять.
Тем временем Склатер увеличил скорость и вывел «Обдьюрейт» за корму конвою. Он обнаружил там 3 эсминца, идущие на север строем кильватера. Освещенность была отвратительной. Все, кто стоял на мостике, пытались опознать эти эсминцы, но даже с помощью мощных ночных биноклей это оказалось невозможно. В 9.15 они повернули на запад, прочь от «Обдьюрейта», а потом снова легли на северо-западный курс.
Склатер приказал прожектором запросить у них опознавательные. Эсминцы не ответили. (Если это были русские, удивляться было нечему.) Склатер продолжал гадать, чьи же это корабли, но тут на борту одного из эсминцев мелькнули тусклые красные огоньки. Он открыл огонь! Снаряды упали недолетом, и Склатер немедленно приказал поворачивать, одновременно передав по радио предупреждение, что видит противника.
На «Онслоу» Шербрук следил за танкером, когда внезапно заметил на горизонте несколько красных вспышек. Ошибиться было невозможно.
«Боевая тревога!»
Рука сама дернулась к выключателю звонков боевой тревоги, установленному так, чтобы его нельзя было спутать с кнопками сигналов «Прекратить огонь» и «Спасательный буй», расположенными по обе стороны от него. Короткие резкие звонки загремели во всех отсеках. Словно удар электрического тока подбросил свободных от вахты моряков.
Том Мерчент уже мчался на мостик. Его место было именно там, оттуда он должен был управлять торпедами «Онслоу».
Все 4 торпедных аппарата эсминца были готовы к выстрелу. Торпеды могли пройти 9000 ярдов со скоростью 35 узлов или 12000 ярдов со скоростью 9 узлов. Мерчент знал, что, скорее всего, придется стрелять по вражескому крейсеру, который ничем не стеснен в манере. Поэтому единственный шанс «Онслоу» заключается в том, чтобы выпустить залпом все торпеды с максимальной скоростью. В приказах перед походом указывалось, что торпеды нужно ставить на 9000 ярдов. Торпедисты на всех эсминцах установили максимальный расход керосина и воздуха - топлива для моторов торпед.
Торпеды регулируются так, чтобы идти на определенной глубине. В приказе говорилось, что оптимальная глубина составляет 12 футов. Однако в некоторых торпедах пружина гидростата была подтянута, чтобы установить глубину 16 футов, часть торпед была установлена на глубину 12 футов, часть - на 8 футов. Глубина 12 футов считалась оптимальной потому, что в этом случае попадание пришлось бы под броневой пояс немецкого крейсера.
Все, что оставалось сделать перед пуском торпед, - это установить на обоих сторонах мостика торпедные прицелы. Каждый прицел представлял собой вычислитель с 8 триггерами внутри (использовались только 4). Рукоятки на коробке поворачивались, чтобы ввести скорость и курс эсминца. С помощью других рукояток в вычислитель вводились курс противника, его скорость и скорость торпеды.
Вычислитель решал торпедный треугольник и выдавал необходимый угол упреждения. После приказа торпедные аппараты разворачивались на нужный борт и блокировались в положении точно по траверзу. Когда подготовка к залпу была завершена, корабль должен был отвернуть от цели. Капитан, убедившись, что эсминец держит необходимую скорость, выпускал торпеды в тот момент, когда перекрестие прицела ложился на вражеский корабль. Торпеды вылетали из аппарата, причем их гироскопы обеспечивали угловое отклонение, создающее торпедный веер.
Артиллерийский офицер Уилсон сидел в кают-компании, когда прозвучала боевая тревога. Он помчался на полубак и взлетел на мостик, затем по трапу поднялся в КДП и уселся в свое кресло. Отсюда он мог управлять оркестром главного калибра «Онслоу».
Командно- дальномерный пост представлял собой большую открытую площадку, расположенную в задней части мостика на высоком пьедестале. Находящиеся там люди имели свободный круговой обзор. По обе стороны КДП торчали рога дальномера, и вся конструкция могла свободно вращаться в любом направлении.
Уилсон располагался в задней части КДП слева. С правой стороны сидел офицер-наблюдатель, который определял параметры движения цели. Впереди них сидел дальномерщик, работающий с дальномером. Перед ним по обе стороны прицела КДП находились вертикальный и горизонтальный наводчики КДП.
Эти 4 человека под командой Уилсона были глазами орудий, они наводили их и стреляли с помощью дистанционного управления. Расчеты при орудиях должны были заряжать их, наводить по горизонту и придавать нужный угол возвышения согласно данным, переданным им с КДП.
При этом только один человек - вертикальный наводчик КДП - нажимал гашетку и давал залп из всех орудий. Система центральной наводки представляла собой значительный рывок вперед в области морской артиллерии и была результатом выводов, сделанных на основании изучения опыта более чем 3 веков войны. Поэтому интересно описать ее более детально.
Система центральной наводки позволила преодолеть многие недостатки, когда расчет каждого орудия самостоятельно определял угол возвышения (вертикальная наводка) и угол упреждения (горизонтальная наводка). Наводчики отдельных орудий испытывали массу проблем, так как часто цель была плохо видна. Ведь они находились гораздо ниже, чем КДП. Брызги могли залить орудийный прицел. Каждый наводчик вносил свою персональную ошибку. Пусть она была очень мала, но в результате снаряды залпа разлетались по большой площади, вместо того чтобы кучно накрыть цель.
Чтобы избежать этого, использовался только один прицел - прицел КДП. Поэтому ошибка для всех орудий получалась одинаковой, ее было легче заметить и исправить.
Все эсминцы вооружены 4 орудиями, однако только на «Онслоу» они имели калибр 120 мм. Остальные эсминцы типа «О» имели 102-мм орудия эпохи Первой Мировой войны, так как в момент их постройки 120-мм орудий не хватало. Все орудия имели ручное заряжание. Каждая группа орудий (носовая и кормовая) имела свой погреб.
Когда появлялся противник, весь КДП разворачивался в этом направлении. Этот поворот передавался к орудиям, которые его повторяли, и в центральный артиллерийский пост, нервный центр артиллерийских систем корабля.
Если орудия навести на движущийся корабль противника и выстрелить, снаряды пройдут мимо, так как орудия не получили необходимый угол упреждения. Поэтому необходимо выбирать точку прицеливания чуть впереди цели - так, чтобы вражеский корабль оказался в этой точке к концу времени полета снарядов, а не там, где он был в момент залпа, то есть несколько секунд назад. Этот угол упреждения вычисляло механическое устройство под названием «адмиралтейский циферблат управления огнем», который размещался в ЦАП.
Основная проблема заключается в том, чтобы нацелить снаряды корабля, движущегося со скоростью 25 узлов, в цель, движущуюся со скоростью 25 узлов в противоположном направлении. Чтобы получить ответ, к вычислителю непрерывно поступают данные с дальномера и радара. Курс и скорость противника дает офицер-наблюдатель, курс и скорость эсминца вводятся автоматически. Но требуется внести еще ряд поправок. Необходимо учесть высоту орудия над ватерлинией, учесть износ стволов после каждого выстрела, так как он влияет на начальную скорость снарядов. Если все орудия развернуты под одним углом, снаряды полетят параллельно и лягут на том же расстоянии друг от друга, на каком расположены орудия. Чтобы устранить это, вводится поправка, которая обеспечивает падение всех снарядов в той точке, на которую наведен прицел КДП.
