— Будешь с Каримом…
Снайпер приподнялся и попытался воспротивиться, но Шамал не терпя пререкательств, рыкнул:
— Я сказал!
Руслан прошел к скамейке, кто-то пододвинулся, давая ему место. Карим, не обращая внимания на новичка, обматывал лейкопластырем винтовку.
— «Ангел», ответь «Барсу», — заговорила японская рация, которую держал в руке Шамал. — «Ангел» — «Барсу», прием…
— На связи, — отозвался Шамал и поднес рацию к уху.
— «Ангел», передвигайтесь в квадрат «пять», занимайте оборону. Квадрат «пять». Как приняли меня, прием?
— Вас понял. Выдвигаемся.
Закончив радиообмен, бывший старший сержант вытянул из голенища ялового сапога сложенную карту, развернул, выискивая на ней указанный квадрат.
— Октябрьский район, — произнес он задумчиво. — Значит, начинается.
* * *
Гурьбой, ничем не напоминающей воинское подразделение, они высыпали на проспект Победы. Движения почти не было. Изредка на скорости проносились легковушки, на противоположной стороне, толкая впереди тележку с пожитками, плелась семья беженцев.
— На, — покосившись на шагающего впереди Шамала, снайпер всучил второму номеру железную коробку с пластмассовой ручкой. — Только не шарахни обо что-нибудь.
— А что там, стекло?
— Ночной прицел.
До указанного района пешком около часа ходьбы, но время не ждало. Было около трех часов по полудню, солнце, висевшее над горами, уже багровело, и совсем скоро оно закатится за хребты, отдавая город во власть сумерек. А им предстояло еще определиться на местности, подготовить позиции. Кто знает, быть может, именно сегодня пробьет час «Ч», и русские снова бросят танки в город?
Из-под железнодорожного моста выехал бортовой Камаз. Шамал вышел на проспект и требовательно повел рукой, словно в былое время останавливал для проверки нерадивого водителя.
Грузовик затормозил. Запрыгнув на подножку, Шамал приоткрыл дверь, о чем-то договариваясь с шофером. Повернувшись вполоборота к отряду, зычно крикнул:
— Нохчи, садитесь!
Торопясь и помогая друг другу взобраться в высокий кузов, они кое-как разместились. Карим застучал по кабине, крикнул водителю:
— Поехали.
Камаз толчком тронулся, выдохнув облако солярочной гари.
Руслан отсутствующе смотрел на пустую, проплывающую мимо улицу, не думая ни о чем. Сердце его переполняла тоска. Тоска не по тому неизвестному будущему, какое ожидало его и людей, ехавших вместе с ним. Рассудок не хотел мириться с гибелью родителей, и хотя он сам, своими руками, похоронил во дворе дома мать, не верилось, что больше ее никогда не увидит, не услышит ее вкрадчивого голоса…
Они ему за все ответят, за ставший чужим город, за бросивших нажитое, спасающих себя и своих детей женщин и мужчин, что до последнего сидели на чемоданах, и теперь в спешке покидают Грозный, за кровь матери, и за отца, которого он не смог даже по-человечески погрести.
Словно в насмешку над его мыслями, в воздухе совсем низко пролетел штурмовик, то ли выискивая цель, то ли совершая разведывательный облет.
Выругавшись, Карим сорвал с оптического прицела чехол, загнал патрон и вскинул винтовку, ловя в перекрестие серебристый зализанный фюзеляж. Не секрет, что на таком удалении бронированным плоскостям самолета его пули, что слону дробина, но он жал и жал на спусковой крючок, ощущая толчок в плечо после каждого выстрела до тех пор, пока в магазине не иссякли патроны.
А штурмовик описал дугу и ушел к востоку, стремительно растаяв в прозрачном небе.
Свернув с проспекта, грузовик проехал застроенный современными девятиэтажками жилой массив, поднырнул под изогнутым дугой газопроводом, въезжая на узкую улочку. С боков потянулись частные дома под позеленевшими шиферными крышами, сараи и гаражи, забрехали за заборами собаки.
Миновав два или три похожих, как братья-близнецы, квартала, впереди завиднелся просвет. Там протирался заснеженный пустырь, и где-то на этом пустыре, не так уж и далеко, располагались сейчас осаждающие город войска.
Сойдя из кабины, Шамал еще раз сверился с картой и отпустил водителя.
— Ну вот, нохчи, здесь мы и будем… — не завершив до конца фразу, он замолчал, оглядывая их лица, давая повод лишний раз взвесить все и поразмыслить, какая участь их ожидает спустя какие-то дни, а может быть, и часы.
Ополченцы молчали, но в их напряженных лицах он не увидел нерешительности или страха. И это был добрый знак ему, командиру…
— Имам, — позвал он гранатометчика, державшего на плече трубу. — Видишь тот дом?.. — пальцем указал на красивый, недавно отстроенный особняк, в котором раньше жили нувориши. — Сверху обзор — что надо. Присмотри себе место.
Тот кивнул, направился к воротам, толкнул калитку. Ворота были на замке. Сняв рюкзак с выстрелами, и прислонив к забору гранатомет, он подпрыгнул, ухватившись за верхний край, и оседлал забор.
— Никого, — сообщив Шамалу, спрыгнул вниз.
Со стуком отбросил сдерживающий калитку засов, распахнув ее настежь.
Шамал вошел в палисадник, присел на корточки перед слуховым окном, чуть выше уровня земли, обернулся к ополченцу, державшему на весу пулемет.
— А тебе повезло, вот он и дот.
* * *
Шамал не был стратегом, и нигде не учился военному ремеслу. И все-таки интуиция ему подсказывала, где и как рассадить людей, чтобы в бою подольше контролировать улицу и снизить до минимума потери.
Звонко стучали ломы, пробивая бреши в кирпичных оградах, отличные бойницы для стрелков. Дома превращались в крепости, а взять такую с наскока не получится.
Пройдясь к пустырю, где пролегла припорошенная колесная колея, он попытался представить продвижение по ней армейской техники, возможно и танков; как они въезжают на квартал.
А там их ждет засада, неожиданный, разящий огонь. Дорога узкая, на ней не развернуться. Поджечь переднюю машину, потом замыкающую, и куда они денутся?.. На их стороне сила и мощь, на его — смекалка, внезапность и знание местности.
«Я вас сюда не звал, — с неприязнью подумал он, покусывая сухую травинку. — Но и вы от меня пощады не ждите».
* * *
Отдельно стоявшее трехэтажное здание привлекло внимание Карима Беноева. Присмотревшись к нему с дороги, он позвал Руслана.
— Идем. Кажется то, что нужно.
Тонкий ледок звонко ломался под ногами, рассыпаясь в белое крошево. Колыхающаяся, обмотанная лейкопластырем винтовка сливалась с маскировочным халатом, Карим то и дело поправлял каску, тоже обтянутую белым.
— Снайпер всегда работает в одиночку, — поучал он. — Пусть ребята как следует, там шумят, а наше дело потихоньку и незаметно выбивать пехоту. Да так, чтобы ни подняться, ни засечь не успели.
Обогнув металлическое, в пояс высотой, ограждение, он ступил на засыпанный палой листвой дворик и подошел к бетонированному крыльцу, читая вывеску над входом.
— Средняя школа…
Вскрыв дверь, они вошли в утонувший в потемках холл. Шаги раскатистым эхом отдавались в пустых коридорах, от этого мертвого, гуляющего в потолках, эха Руслану стало немного не по себе.
Поднявшись по лестнице, Карим заглянул в первый попавшийся класс, прошел к окну, открыл раму, пустив в кабинет холодный воздух.
— А ничего местечко… Как тебе, а?
Руслан, казалось, не слышал его. Опустившись за парту, он провел ладонью по гладкой поверхности, коснувшись вырезанной перочинным ножичком рожицы, перевел взгляд на темный прямоугольник доски, где белела выведенная старательной рукой надпись: «Двадцать пятое декабря». И ниже: «Сочинение на тему…»
Над доской висели портреты русских классиков. Смотря на одухотворенное лицо Пушкина, Руслан вдруг вспомнил себя на несколько лет моложе, всего на несколько лет, когда в такой же школе размышлял над темой заданного сочинения, и великий поэт с портрета, казалось, наблюдал за ним…
— Чего приуныл? — усевшись на подоконнике, спросил Карим. — Или к мамке захотелось?
— Не захотелось, — бесцветно ответил он. — Я мать сегодня похоронил.
Карим неловко замолчал. Потом, скрашивая неловкость, произнес озлобленно:
— Мы многих теперь хороним… Может скоро и сами… того. Ну да ладно, я перед тем, как предстать перед Всевышним, дам им просраться.
— Ты уже стрелял в человека?
— А ты думаешь, мне сколько лет?
Посмотрев на напарника, Руслан с сомнением сказал:
— Года двадцать два.
Карим захохотал, откинув голову. Неудобную каску он уже стащил; как походный котелок, она валялась рядом на подоконнике.
— Значит, молодо сохранился! Мне двадцать шесть, до войны успел в Абхазии побывать. Вместе с Шамилем…
— И тоже снайпером?
— Тоже. Поначалу боялся к винтовке подойти, а потом…
— И скольких ты?.. — спросил Руслан, не договаривая.
