В состав правительства вошли: …Султан Али Кештманд — зам. премьер-министра и министр планирования, Мухаммед Рафи — министр национальной обороны…
Фигура Б. Кармаля, загадочно исчезнувшая полтора года назад, воскресает, словно из небытия. На родине, как оказалось, его не было: через три месяца после апрельских событий его тихо сняли с высоких постов и отправили послом в Чехословакию. 3 А когда вызвали обратно, он, убоявшись репрессий, возвращаться не пожелал и, покинув пост посла, остался в эмиграции. 2 Другие же члены Революционного совета и правительства тосковали в мрачных тюремных камерах, и только на следующий день после ввода войск они, если верить газетным сообщениям, освободили самих же себя.
«Правда», 30.12.79
Кабул, 29. (ТАСС) Как здесь объявлено, новое правительство ДРА освободило из тюрем многих афганских граждан…незаконно арестованных и осужденных по приказу Х. Амина.
…В числе освобожденных из заключения — такие видные деятели, как Султан Али Кештманд, Мухаммед Рафи, Абдул Кадыр… и многие другие члены НДПА, игравшие видную роль в Апрельской революции и незаконно репрессированные Амином.
Совсем не обязательно обладать особыми аналитическими способностями, чтобы догадаться — 27 декабря 1979 года «смены власти самими афганцами» или «внутрипартийного переворота» не было, да и не могло быть: у многих членов «нового правительства» были на то уважительные причины — кто отсиживался в тюрьмах, а кто — за рубежом. Да, сами афганцы не были причастны к декабрьскому перевороту, поскольку переворот был спланирован не в Кабуле, а в Москве и осуществлен теми самыми передовыми советскими частями, которые прибыли защищать Афганистан.
27 декабря, в день государственного переворота, советские войска переходят границу. Через Кушку и Термез нескончаемой лавиной устремляются танковые и мотострелковые колонны 40-й армии. Войска сразу принялись основательно закрепляться по всей территории Афганистана с твердым намерением остаться здесь надолго, чтобы отразить происки «внешних врагов» Афганистана.
Разобраться, что из себя представляют эти «внешние враги», не так-то просто. И в самом деле, единственные соседи — Иран и Пакистан — никаких территориальных или иных претензий к ДРА не имели, а потому их национальные армии никак не собирались покушаться на «территориальную целостность и национальную независимость» Афганистана.
Впрочем, врагов у тогдашнего афганского правительства было достаточно. Они появились сразу после апрельского переворота и последовавшими за ним земельной и водной реформами. Актами национализации землю отобрали у ее прежних владельцев: как у богатых помещиков, так и у крестьян средней зажиточности — а самих владельцев, для верности, зачастую расстреливали. Тем же, кто землю получал, запрещалось ее продавать, сдавать в аренду, отдавать в залог, нанимать работников по ее обработке, а также дробить при наследстве. Фактически получалось, что при таких значительных ограничениях сами крестьяне не являлись владельцами выделенных наделов.4 Также власти указывали торговцам по каким ценам им следует продавать товары, обязывая их снижать цены на предметы первой необходимости и отменили все ростовщические долги, словно это были долги государству.5
Многие афганцы, недовольные такими преобразованиями, стали на защиту своих интересов с оружием в руках. Этих афганцев можно было бы назвать «внутренними врагами» Афганистана, если бы ни одно важное обстоятельство. Сразу после Апрельской революции страны Запада — в первую очередь США — действуя в русле противоборства с социализмом, принялись активно создавать на территории Пакистана лагеря для афганских беженцев. Беженцы в этих военизированных лагерях проходили военную подготовку, вооружались и возвращались обратно в Афганистан, чтобы сражаться с официальной властью.
«Правда», 22.01.80
…Только с лета 1978 года по ноябрь 1979 года на пакистанской территории было подготовлено более 15 тысяч наемников американских империалистов и китайских экспансионистов.
И все же тогда воевали исключительно афганцы между собой. В стране было неспокойно. В разных местах вспыхивали бои. Крайне редко в печати проскальзывали заметки о действиях мятежников. Последняя публиковалась за два месяца до ввода войск:
«Красная Звезда», 17.10.79
Кабул, 16. (ТАСС) …Вечером 14 октября Вооруженные Силы подавили в окрестностях Кабула выступление группы реакционеров…
Фактически после апреля 1978 года страна все глубже втягивалась в омут гражданской войны, причем оппозиционной стороне активно помогали иностранные державы, что в общем-то дает основание называть их «внешними врагами». Но в целом правительственные войска были сильнее, лучше организованы и вооружены и потому контролировали обстановку. Ведь не побоялся Тараки всего за 3 месяца до ввода войск отправиться в неблизкое заграничное путешествие на Кубу и заявить там с международной трибуны, что в ДРА обстановка спокойная. Да и раньше правительство всегда уверяло, что оно пользуется поддержкой большинства населения:
«Правда», 17.01.79
Решительное осуждение клеветы
Кабул, 16. (ТАСС) Председатель службы безопасности ДРА решительно опроверг клеветнические измышления английской радиовещательной корпорации Би-Би-Си, будто в последнее время в некоторых районах страны происходят вооруженные столкновения.
Подобные пропагандистские выпады, заявил он в интервью афганскому информационному агентству «Бахтар», лишены всякого смысла и основываются на «информации» различных реакционных элементов, являющихся врагами афганского народа.
Отметив, что во всех районах страны сохраняется спокойная обстановка, представитель службы безопасности ДРА заявил о решительной поддержке широкими слоями афганского общества внешней и внутренней политики правительства и НДПА.
Однако, в своих выступлениях для печати правительство ДРА лукавило, намеренно преуменьшая размеры внутриафганского конфликта по политическим соображениям. На самом деле правительство чувствовало силу только в городах и непосредственно к ним прилегающим районам, а чуть в глубинке: в горных кишлаках или на равнине, где передвигаются кочевые племена, никакой поддержки правительству не было. Простые афганцы честно жили согласно законам шариата, как их прапрадеды. Темные и набожные, они во всем слушались местного малека (наиболее зажиточного крестьянина) или муллу (деревенского богослова), а вовсе не уполномоченного НДПА, что очень удручало правительства как ДРА, так и СССР.
Для ломки пережитков старого в удаленных районах у центра не хватало сил: уж слишком обширны были эти районы. Может, это и подтолкнуло к мысли, что необходим крупный контингент войск для обеспечения полной победы идеалов Апрельской революции и, тем самым, окончательного утверждения социализма в еще одной стране?
Однако уж больно поспешно, без надлежащего подписания соответствующих документов, принималось это опасное решение. Мало того, всего за три месяца до ввода войск Москва была категорически против этой затеи, понимая всю сложность и опасность такого шага. Тогда, в сентябре, когда Тараки последний раз гостил у Брежнева, они в разговоре как раз затронули эту тему. В ответ на напоминание Тараки о просьбе направить в Афганистан советские войска, Брежнев сказал:
— Войска в Афганистан Советский Союз вводить не будет. Появление наших солдат в вашей стране, товарищ президент, наверняка восстановит большую часть афганского народа против революции…6
Возникает вопрос, — что же такое важное произошло после этой сентябрьской встречи, что могло изменить первоначальный твердый настрой на противоположный? Первое, что приходит на ум, — что этим событием явилась неожиданная узурпация власти крайне неугодным политиком — Амином.
Почему же понадобилось устранять Амина физически? Может, тут дело в репрессиях, которые проводил Амин? Но репрессии имели место еще при Тараки, и это ничуть не мешало развитию дружбы между странами. А вот то, что убрав Тараки, Амин продемонстрировал, что не желает во всем слушаться своего старшего наставника и рвется к самостоятельности — всерьез насторожило людей из Кремля.
В конце октября Громыко, Андропов и Устинов направили в ЦК КПСС секретную записку, в которой говорилось:
«Обстановка в Афганистане после уничтожения Тараки остается крайне сложной. США считают возможным изменение политической линии Афганистана в благоприятном для Вашингтона направлении. Поведение Амина в сфере отношений с СССР все более отчетливо обнажает его неискренность и двуличие. Представляется целесообразным не давать Амину поводов считать, что мы не доверяем ему. В случае начала поворота Амина в антисоветском направлении внести дополнительные предложения о мерах с нашей стороны».8
