по-своему, по-буддистски, — за английских офицеров и отдельно упомянул Эрика, которого пытал. Жена Ломакса написала этому японцу письмо: как вы смеете, мол, писать о том, что вы чувствуете, что англичане вас простили, если мой муж жив и вспоминает вас? Эрика испытывал ненависть, он постоянно вспоминал плен. Но постоянные воспоминания не освобождают человека от последствий ПТСР. И тогда Эрик с оружием поехал в Японию, желая убить своего бывшего мучителя. Но оказалось, что японец был готов смиренно принять смерть как некое искупление своего участия в этих пытках. И у Эрика при виде смирения этого японца что-то дрогнуло в душе, и он его простил. И эта глыба ПТСР растворилась.
Джудит Герман — человек, живущий в постмодернистском мире, — в книге «Травма и исцеление» проговаривает, что месть, по её мнению, не освобождает от ПТСР, но что и прощение тоже от него не освобождает. В последнем она ошибается. Об этом и говорит история Эрика Ломакса — о прощении и о том, как выглядит травма. Это, по сути, и есть сформированный условный рефлекс.
К теме прощения есть ещё одна иллюстрация из художественного произведения, известного романа Грегори Дэвида Робертса «Шантарам». Художественные произведения на тему ПТСР тоже важно знать, потому что они дают некую форму, с помощью которой можно помочь человеку, пережившему травму, описать свои чувства. По доносу одной женщины, содержавшей публичный дом, Шантарам, герой романа, оказался в тюрьме и чуть не погиб. Он поклялся, что, когда вернётся с войны в Афганистане, убьёт эту женщину. Вместе со своим товарищем он нашёл её, побил охранников и наставил на неё пистолет. Но вдруг он увидел, что она пьяная, уже деградировавшая женщина, и понял, что, если нажмёт на спусковой крючок, то станет таким же, как она. Отказ от мести стал для него вопросом выживания, в противном случае он опустился бы до такого же уровня.
Также последствия ПТСР очень хорошо описаны в уже упомянутой книге «Выбор» психолога Эдит Евы Эгер. Несмотря на то, что выхода там не показано, — скорее приводится либеральная повестка и предлагаются очень опасные психотерапевтические методы — но то, как выглядит ПТСР, описано хорошо. Побывав в Освенциме, автор после войны перебралась в США, и однажды у неё началась паническая атака в автобусе из-за того, что кондуктор спросил у неё билетик. Из-за повелительного голоса кондуктора у Эгер включилась травматическая доминанта, она вспомнила, как немец в концлагере наставил на неё дуло автомата и что-то спрашивал таким же повелительным тоном. И она от ужаса упала на пол автобуса и думала, что лежит под дулом автомата.
В аскетике очень хорошо знакомо подобное явление, оно называется «предприятие». Предприятие — это не завод, а то ощущение, что примерно испытывала преподобная Мария Египетская. В её житии сказано, что в пустыне у неё возникали желания из прошлой жизни: ей хотелось блуда, вина, мяса. То есть предприятие — это когда в человеке внезапно возникает память о грехе вместе с теми физиологическими процессами и ощущениями, которые были у него тогда, многие годы назад. Как будто из небытия это всё вдруг восстанавливается. Один духовник советовал при возникновении таких ощущений действовать по принципу Марии Египетской: лечь на пол и читать молитву ко Пресвятой Богородице — 10-ю, из утренних молитв. В ней есть такие слова: «Избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий» — это как раз про то, что было у Евы Эгер и Эрика Ломакса.
В теме ПТСР важно ещё одно понятие — вторая сигнальная система. Это деятельность разума, некие семантические сети. Частично вторую сигнальную систему можно сопоставить с неким логосом, о котором говорят духовные авторы. Деятельность второй сигнальной системы может препятствовать выработке условного рефлекса. Например, есть такая китайская пытка каплями воды: они медленно капают на голову, и человек от этого постепенно сходит с ума. Когда человек сосредоточивается на этой капле целиком, он не может ни о чём больше думать, когда капля падает в миллионный раз, кажется, что сотрясается вселенная. Но человек может с помощью разума переосмыслить этот мучительный сигнал. Например, он может с каждой каплей читать слово Иисусовой молитвы. И тогда капли будут его не уничтожать, а возводить на высшие духовные ступени.
В работе «Три силы» [120] рассматривается действие трёх сил в человеке: вожделевательной, раздражительной и мыслительной. Мыслительную силу, хотя она активируется Богом, благодатью Святого Духа, можно отчасти сопоставить со второй сигнальной системой. В этой работе описывается рефлекс, по Павлову, и сравнивается опыт языческого воина с опытом Александра Невского, воина-христианина, который был непревзойдённым воином на поле боя и при этом мудрым любящим правителем, когда нужно было что-то решать в отношении мирных граждан.
Здесь также можно вспомнить пример Романа Браги, священника, опыт которого очень хорошо иллюстрирует тему плена. В коммунистической Румынии отец Роман был подвергнут заключению, его посадили в камеру сенсорной депривации, где не было света, чтобы человек сошёл с ума. И он, будучи священником и написав даже книги об Иисусовой молитве, вспоминал потом, что, находясь в этой камере, он встретился с Богом. Эта камера, которая должна была стать источником безумия, послужила для него купелью, в которой он приобщился к глубине богообщения.
Если сознание подавлено ужасом и ненавистью, внешняя реальность начинает накладывать на него уродливые отпечатки. Но если у человека есть понимание происходящего, собственное мировоззрение, то уродливый отпечаток не формируется. Подробнее об этом можно почитать в работе «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления» [121]. В ней описывается опыт узников концлагерей, но он применим и к теме плена, — как люди могли выжить тогда, когда всё было против них. Основная идея работы в том, что в условиях ужаса плена вторая сигнальная система человека подавляется, формируется условный рефлекс. Но любящим Бога… всё содействует ко благу (Рим. 8, 28). Когда человек постоянно пытается поддерживать связь со Христом, он понимает, что, отклонившись от этой связи, например, через ненависть, он разовьёт в себе это деструктивное чувство, а потом с ним он войдёт в вечность.
Даже Виктор Франкл говорил: главным, что помогает человеку выжить в условиях концлагеря, является точка опоры на будущее. Очень важно, что эта точка опоры — не встреча с любимыми людьми, потому что они могут погибнуть, пока ты находишься в плену, и тогда у
