— Я уже отработал, — ответил пилот триста двадцатого, — ухожу на базу.
Пилот посмотрел на крепость и увидел, как взметнулись в небо ракеты.
— Толик, твою мать, ты хоть оглянись, что ты наделал: они бросают ракеты жёлтого огня. Ты же по своим ударил. Передай на базу, пусть санитаров высылают.
— Надо выбрать место и сесть — сказал Азат, — я сейчас уже не знаю где свои, а где чужие. Будем разбираться.
— Я не могу, надо спрашивать разрешения, — сказал пилот.
— Передайте на командный пункт авиации, там находится представитель от КГБ, для Ромашова: «выполнить задачу не могу в виду изменившейся обстановки». Пусть начальство между собой договаривается, — добавил Азат.
Вертолёт сделал несколько кругов. После переговоров пилот повернулся к Азату и сказал:
— Добро дали, сейчас будем садиться.
Летчик выбрал место и посадил машину в полукилометре от крепости. На полном ходу от крепости к ним мчался БТР. Командир вертолёта и Азат вышли ему навстречу. БТР резко затормозил и из него выскочил старший лейтенант.
— Что вы наделали, по нашему батальону ударили?! — закричал он.
— Не мы, а первый вертолёт, — сказал лётчик. — Глаза хорошо видят или ты слепой?
— Надо раненых загружать, — старший лейтенант стал говорить спокойным голосом.
— Куда я тебе их загружу — я не санитарный вертолёт. Сейчас вертушки прилетят, и загрузишь.
— Вы полностью взяли крепость? — спросил старшего лейтенанта Азат.
Офицер вопросительно посмотрел на афганца, стоявшего рядом с лётчиком.
Азат понял его.
— Я офицер КГБ.
Азат подал старшему лейтенанту руку.
— Старший лейтенант Самсонов, командир мотострелковой роты, — ответил он. — Вы Азат?
— Да.
— Там ваш парень раненый лежит, просил о нем вас известить.
— Где Дубов? — спросил Азат.
— Он в полк уехал, комбат погиб, я остался один. Начальник штаба полка с двумя батальонами идёт на помощь.
— Мы видели колонну, они рядом, скоро будут. Крепость всю взяли? Внятно можешь сказать, где обработать. — спросил лётчик
— Сейчас не знаю где наши, где душманы — вертушка накрыла и их и нас. Пол батальона погибло.
— Надо одного парня на борт взять, — обратился Азат к лётчику, — наш разведчик.
— Хорошо вези, подождём. Старлей, своих бойцов убери. Я ещё раз пройдусь по крепости.
— Бомбите только в той стороне крепости, — Самсонов махнул рукой — здесь впереди мои бойцы.
— Ну что будем делать, подполковник? — спросил пилот.
— А мочи! — Азат махнул рукой, — тут уже не до исторических ценностей.
— Подождите, я сейчас постараюсь своих убрать, — сказал Самсонов.
Как только Азат взял Батыра за руку, тот сразу открыл глаза. Он пытался подняться, но это у него не получилось. Еле шевеля губами, он произнёс: «Карта». Азат в начале не понял, о какой карте идёт речь. Батыр с усилием поднял руку и положил её на грудь. Азат догадался, сунул руку ему под одежду и вытащил карту.
— Кружочком обведены пещеры, — прошептал Батыр, — там заложники. Чётки передай абду……
Рука Батыра опустилась, он замолчал. Азат увидел в его руке чётки Халеса и взял их. Пощупал пульс, затем приложил ухо к груди — сердце Батыра не билось.
— В грудь ранен, — сказал Самсонов, — много крови потерял.
— Самсонов, — обратился к ротному Азат, — я на бумаге сейчас напишу фамилию, имя и отчество. Будешь отправлять убитых в Кабул, отправь и его. Прошу не забудь, он из отряда «Каскад». Убирай людей, духов утюжить будем! — закричал Азат.
Люди стали выходить из крепости, выносить раненых и убитых. В это время к крепости подошла колонна.
— Какая обстановка? — спросил Пажин у Самсонова.
Самсонов стал докладывать начальнику штаба полка.
— А где командир полка? — Пажин посмотрел на Самсонова.
— Не знаю, может переводчик что — то знает. Он в БТРе сидит.
— Вот он мне как раз и нужен, давай его сюда, — сказал Азат.
Когда Азат сказал прапорщику, что он офицер КГБ, тот испугался и стал всё рассказывать. В завершение он добавил, что Дубов забрал мешок с деньгами и убыл, наверное, в полк.
— У вас есть связь с комдивом? — спросил у Пажина Азат.
— Есть, — ответил Пажин и утвердительно кивнул головой.
— Доложите это всё подробно командиру дивизии. Скажите, что я доложу моему начальству. И еще, отметьте у себя на карте, — Азат и Пажин развернули карты. — Гора Тиргаран, в этих пещерах находятся заложники. Направьте туда БТРы, а я сейчас полечу туда вертолётом и постараюсь их освободить.
Пажин связался с комдивом. Доложил командиру дивизии о потерях и обо всех проделках Дубова.
В кабинете у генерала Тергрисяна зазвонил телефон. Генерал отложил документы в сторону и поднял трубку.
— Кушнер вам звонит, — услышал он голос телефонистки, — будете говорить?
— Да, — сказал генерал.
— Здравствуй, Ашот Натанович, — услышал Тергрисян голос Кушнера.
— Здравствуй, Степан Никифорович, что хотел, — с кавказским акцентом ответил Тергрисян.
— У нас неприятности, — сказал Кушнер.
— Так у нас или у тебя.
— Мне кажется у нас. Дубов нас подставил.
— То, что он ввязался серьезно в бой с душманами, я уже знаю. Начальник штаба дивизии мне доложил. Вертолёты послал, чтобы крепость бомбили.
— Вертолеты по нашему батальону ударили, Ашот Натанович.
— Много погибших?
— Сейчас подсчитывают, но судя по предварительным докладам, пол батальона.
— Твою мать! Как могло так получится? Кэгэбешники ж корректировщика дали, заверили нас, что он знает крепость как свою квартиру.
— Не знаю, как оно получилось. Так, наверное, и корректировал, но это ещё не всё. С Дубовым надо разбираться.
— Докладывай, что там ещё.
По мере доклада Кушнера о проделках Дубова лысина Тергрисяна краснела и скоро стала похожа на раскалённый кусок железа. Он достал платок и стал вытирать появившиеся на ней капельки пота.
— Слушай, Стёпа, мне кажется, что нашей карьере пришёл конец. Ты найди этого безобразника и намекни ему, что он пошёл на крепость по собственной инициативе. Меня в это дело, пожалуйста, не вмешивай. Кто об этом знает?
— Начальник штаба полка подполковник Пажин.
— Скажи ему, пусть прикусит язык и помалкивает.
— С ним то, как раз проблемы не будет. Об этом знает афганец, тот, что вертолёты на крепость наводил. Грозился, что завтра об этом доложит своему начальству. Узнают офицеры КГБ и сразу поспешат в Москву доложить. Сам понимаешь, им надо на кого — то всю вину свалить.
— Так, — Тергрисян задумался. — Ты с ним сам разговаривал?
— Нет, с ним Пажин только что говорил. Это он попросил Пажина мне доложить о проделках Дубова.
— А где сейчас этот «Сусанин»? Я смогу с ним связаться и переговорить?
— Пажин сказал, что в воздухе. Только что вертолет поднялся.
— Хорошо, разбирайся во всём досконально, и мне потом доложишь.
Тергрисян вызвал к себе в кабинет начальника авиации армии. Высокий полковник тут же появился перед начальником штаба армии.
— Вы знаете, товарищ полковник, что вертолёты по нашему батальону нанесли удар? — спросил генерал.
— Так точно, — ответил начальник авиации армии, — я туда направил вертолёты для эвакуации раненых.
— Почему мне ничего не доложили? Офицеры КГБ посадили в вертолёт афганца — корректировщика. Как так могло получиться, что вертолёты ударили по своим? Ты знаешь, полковник, что за это надо кого — то судить!
Начальник авиации молчал. Он знал, что вертолёт нанёс удар по крепости без корректировки, и на это дал разрешение он. Но взять на себя эту вину у него не хватило сил. Он склонил свою чёрную кудрявую голову, на которой уже кое — где появлялись седина.
— Нужно разобраться, — сказал генерал, — может этот душман специально на наш батальон навёл.
У полковника затеплилась надежда. Можно уйти от ответственности и перекинуть вину на афганца.
— Ты подумай, полковник, — Тергрисян прищуренным взглядом посмотрел начальнику авиации в лицо, — что тебе лучше: к прокурору идти или оставаться при должности. Выбросите этого «Сусанина» из вертолёта. Будут интересоваться, как это произошло — сам выпал. Смотрел вниз и выпал. С мертвых спросу нет. А потом, кто за этого афганца будет спрашивать? На него всё и вали. Понял?
Полковник кивнул кудрявой головой и побежал выполнять преступный приказ. Он вышел на связь с экипажем вертолёта и отдал им приказ.
Лётчики, в отличие от полковника, ещё имели головы на плечах и передали это представителю КГБ, который дежурил на КП авиации. Об этом тут же стало известно Ромашову. Он в это время находился в кабинете начальника особого отдела сороковой армии. Вместе с ним они заспешили в кабинет начальника авиации.
