Не знаешь, кто кинул камень, кто грушу.
(Чеченская пословица).
Про интересные случаи можно рассказывать долго и нудно, можно, но не нужно. Ограничимся малым.
…Степь. Ночь. Блокпост. Страшно…
Однажды Рома и Сергеич оказались в одной смене. Сергеич внутри блока при радиостанции, Рома — на одном из периметров. Сергеич уже стал клевать носом, как вдруг по вертушке раздался звонок:
— Сергеич, передай таки в штаб, на северо-западе, где-то в двадцати километрах, наблюдаю три… не-ет! Четыре… не-ет… пять энлэо! — голос у Ромы возбуждённый, даже кажется, несколько испуганный.
— Ты это про чшто? — Старшина спросонья ничего не может понять, — тревога, что-ли!?
— Передай, говорю — «наблюдаем восемь неопознанных летающих объекта!»
Дежурный по связи начинает лихорадочно перебирать шифровальные бумажки. Такого кода нигде не находит, и окончательно просыпается. Пробудившись, хватает автомат и бежит к Роме:
— Ты про чшто это? По-русски скажи! — но определив направление взгляда застывшего соляным столбом постового, действительно обнаруживает на горизонте шары НЛО! — ого!
Висят себе, светятся, и не двигаются. Вдруг один из объектов прекратил свечение, неподалёку возник другой:
— Видал, видал!? Переместился!
— Резко-то как! Ты заметил?
Сергеич для верности вооружает глаз биноклем и убеждается, что это не обман зрения:
— Однако надо передать!
— Надо бы…
Связист бегом возвращается к рации, шуршит бумажками и сообщает, куда следует, о необычном явлении в степи:
— «Вышка» (наблюдаю), «девять-двенадцать» (северо-запад), «два-ноль косых» (два км), «восемь» (восемь), неопознанный летающий объект!
Динамик выдаёт до обиды лаконичный и равнодушный ответ: — «Понял». — Наверняка динамик ничего не понял, потому, как голос шибко сонный был.
А Сергеич даже запись в журнале сделал, и время поставил — для Истории.
Опять стоят, любуются свидетельством непознанного:
— Слышь, Антоху подыми, пусть посмотрит, интересно же.
…А мне в это время сон снится, будто я, с супругой своей, Элеонорой Поликарповной… Ну, неважно. Главное — вовремя подняли, как раз до нужника приспичило. Ну и возвращаюсь я так равнодушно, вполне облегчённый, и уже мимо них прошмыгнуть пытаюсь, но старшина притормаживает: любит он притормаживать:
— Глянь, Антоха, — пальцем тычет, — висят!
Посмотрел, зевнул:
— Висят, — соглашаюсь, — спать хочу, мужики…
— Так НЛО же!
— Бесово отродье… Где!? — еще раз глянул, уже более внимательно, — так это ж — мины.
— Какие мины?
— Из миномёта которые, осветительные которые, на парашютиках которые… Вы что, на мне, издеваетесь?
За спиной слышу:
— Сергеич, тебе заняться больше нечем?..
* * *
— Товарышч майор, — спрашивает Сергеич у командира, — разрешите, мы с Антохой на озеро сходим, уточшку стрельнем?
Шеф, даже не глядя в нашу сторону, коротко бросил:
— Сходите. — по виду непонятно, врубился он в вопрос или нет: как в гипнотическом трансе наблюдает за поплавком.
Рядом, в нирване, его зам, и тоже с удочкой. По речке проплыла черепаха, но рыбаки и глазом не ведут.
Проходя мимо УАЗа, ёмко инструктируем Рому с водителем:
— Вы это, братцы, не отвлекайтесь, берегите командиров.
— А сами то, куда?
— На озеро, здесь, рядом.
— А где здесь озеро, — спрашивает местный водитель, — рисовый чек озером называете?
— Где утка, и умников рядом нет, там и озеро!
В степи леса не имеется, но на противоположном берегу виден кустарник, на фоне кустарника — гуси! Огромная стая непуганых, вероятнее всего, диких гусей!
— Сергеич, ты левых бери, я — правых, — низко пригнувшись, осторожно, чтоб не спугнуть, приближаемся поближе к воде, — …ты — левых, я — правых…
— А вдруг домашшние?
— Да откуда здесь домашние?
— Вот ни хрена себе, дома бы так близко не подпустили!
Неожиданно, впереди, метрах в пяти от нас по бережку прошлась полоса фонтанчиков, до слуха дошла автоматная очередь. Стая с шумом поднялась, поверхность воды покрылась рябью.
— Что это было? — оба лежим в канаве-арыке, — откуда?
Ответ не понадобился, — из кустов видны яркие вспышки, но фонтанчиков не видать: видать пули поверху пошли.
В ответ стали методично, короткими очередями, обрабатывать кустарник. Не знаю, сколько времени на это ушло, но шуму прибавилось, — это командиры с бойцами на огонёк подоспели: стали густо поливать в сторону направления наших выстрелов.
Некоторое время все лежали, молча, в тишине.
— А что, собственно, случилось? — спрашивает кто-то из прибывших.
— Стреляли…
— Кто, с какой стороны?
— Да вон с тех кустов.
Лежать надоело. Двое остались на месте, две пары пошли в обход, преследуя цель убедиться в уничтожении невидимого врага. На маневр ушло минут тридцать-сорок: это только в кино всё быстро происходит. На всякий случай обработали кустарник с флангов и с тылу. Так как ответа не последовало, решили войти.
Никаких следов! Вернее след, сорок второго размера, и пара десятков гильз имеют место быть, — а самого супостата — нет…
* * *
Ночь, звёзды, тишина…
— Слушай, Рома, у меня такое чувство, будто за нами кто-то наблюдает…
— Пошли, в окопе покурим.
Хоть и не курил я в то время, составляю Роману компанию:
— Да, и впрямь, что-то ножки устали, — прыгаем в окоп.
Рома, сидя на ящике, пригнувшись, курит. Облокотившись локтями об бруствер, осматриваю окрестности в прибор ночного видения. До смены поста ещё около часа.
— Смотри, Антох, звёзды какие ясные, — на Рому накатила волна романтики, — прям таки скопления, не то что у нас дома… — я внутренне поёжился, как правило, такое перед смертью говорят, — красиво то как… ты на кошару глянь.
Чеченская кошара находится в шестистах метрах от нас. Днём её хорошо видно: кроме кошары пара больших домов, крепкое хозяйство, и люди. Ночью, когда туда машины приезжают, бывает виден свет автомобильных фар.
— Не видно, Рома, ничего… Здесь небо чище, вот и скопления… — чувства обостряются до предела, взгляд неприятеля можно и кожей прочувствовать, — бляха, нутром чую, кто-то за нами наблюдает…
— Откуда?
— С кошары. Тихо там сегодня, никакого движения.
— И шакалы не воют.
— Подозрительно.
— А то!..
Утренняя смена передала новость: ночью на кошаре, пока хозяева безмятежно спали, волки зарезали несколько овец. Хорошо отужинали, плотно.
«Долю опоздавшего кошка съела».
Чеченская пословица.
Умер отец. По болезни лёгких. Мать тоже болеет, вышла на пенсию, но всё-таки подрабатывает уборщицей, сестренки учатся. Так что по окончании десятого класса Хизиру пришлось идти работать в строительно-монтажное управление. Поначалу был учеником каменщика.
Работа нравилась: мужики весёлые, работящие; коллектив прекрасный, дружный. Интересно было наблюдать, как к концу каждого рабочего дня на стройке что-то изменялось: цоколь, опалубка, перекрытия, стены. Строить дома и при этом осознавать, что в них будут жить люди, семьи — довольно приятно. Рано или поздно и он сам получит такую же прекрасную квартиру: работникам СМУ это гарантированно!
Оживляли обстановку вечно запаренный прораб, над которым все рабочие почему-то смеялись и красивая крановщица Ольга, которая с первого дня появления Хизира в бригаде стала питать к нему определённые чувства.
Во время обеденного перерыва все работяги выкладывали на общий стол всё, что приносили с собой из дома: огурчики, помидорчики, колбасы, шматок домашнего сала, жареную картошку, копченную или солёную рыбу, пельмешки. После выходных и праздничных дней на столе появлялись пирожки, куски тортов, фрукты и салаты. Обеденное время проходило дружно и довольно весело, но не для Хизира. А уж по пятницам, когда вся бригада после работы оставалась отметить «конец недели», Хизир и вовсе исчезал не прощаясь.
Хизир обедал всегда в сторонке, а то бывало, и вообще куда-то уходил. Все уже к этому привыкли и не удивлялись: парень вроде свойский, а сало не ест, вполне компанейский, но упрямый и гордый: сколько ни упрашивай, к общему столу ни за что не подойдёт. Ну и ладно: у каждого свои чудачества.
Никто даже не догадывался, что Хизир попросту стеснялся своего положения: не мог он показать людям свой скудный обед: пара кусков хлеба с намазанным творогом, либо простая домашняя лепёшка. Заработанных денег в семье после смерти отца попросту ни на что не хватало. Хизир знал: мать сильно из-за этого переживает: и перед людьми стыдно и перед сыном…
…Однажды Хизир вернулся домой довольно поздно: ходил в кино с той самой крановщицей Ольгой. Сестры уже спали. Мать была на кухне.
