знаем. Получается, Щедрину всех надо осмотреть? А если обманет нас этот предатель, не укажет на сообщника? Что тогда? Опасно вам в Дмитровке быть, пока этот лазутчик там, вы ведь ему мертвым нужны, за вас награда назначена.
— Да помню я.
Шубину неприятно было думать о том, что на него открыта охота, как на дикого зверя. И все же решать вопрос придется, прав молодой ефрейтор — просто так вернуться в Дмитровку нельзя, слишком опасно. Придется ходить и оглядываться, подозревать в каждом советском бойце немецкого диверсанта. Разведчик задумался на несколько секунд над словами Зинчука, и вдруг его осенило:
— Так если моя голова ему нужна, то и сделаем так, чтобы я мертвый прибыл в Дмитровку.
У парня округлились глаза:
— Это вы что такое говорите, товарищ капитан?!
Глеб усмехнулся в ответ:
— Эх, Павел, учиться тебе еще и учиться, как в разведке служить. Помнишь, что я вам в лесном лагере каждый день повторял?
Тот зашевелил белесыми бровями, припоминая дни тренировки:
— Чтобы без суеты все делали, каждый шаг продумывали вперед.
— Про маскировку, — подсказал опытный разведчик.
— Что маскироваться можно чем угодно, главное, выглядеть привычно для человека, тогда не вызовешь подозрений. Еще, что лучшие разведчики — это животные и птицы, у них маскировке надо учиться.
— О том и толкую тебе, — объяснил Глеб недоумевающему Пашке. — Знаешь, как многие звери защищаются от нападения? Они притворяются мертвыми, чтобы тот, кто за ними охотится, потерял бдительность. Это дает им время улизнуть прямо из-под носа хищника. Вот и мы то же самое провернем.
— Да как же? — От нетерпения паренек чуть ли не приплясывал.
Глеб Шубин терпеливо принялся объяснять свой план:
— Я притворюсь мертвым. А ты по прибытии в Дмитровку сообщишь об этом, расскажешь всем, что отправили сопровождать тело, чтобы захоронить со всеми почестями, как героя. В госпитале все трупы складывают в специальном сарайчике до погребения — ледничке, чтобы не гнили. Твоя задача — пустить слух среди бойцов, что разведчик Шубин погиб, без подробностей, отчего и как. А дальше этот ястреб должен будет убедиться в моей смерти, ведь он захочет присвоить заслуги себе и получить награду за мертвого капитана Шубина. — Глеб окликнул сосредоточенного Щедрина: — Кузьма, твои охотники знают меня в лицо?
В ответ пленный кивнул:
— Боевой листок нам показывали с вашей фотографией и заметку.
Капитан продолжил:
— Вот видишь, он должен будет удостовериться, что сведения верны и можно докладывать в абвер о выполнении задачи. Тут мы его и подловим, прямо там, в ледничке.
На лице у Павла отразились сомнения, как только он представил, что его командиру придется провести несколько часов среди мертвых тел:
— Ох, товарищ командир, задумка хорошая. Но уж больно страшно, что вы среди мертвецов лежать будете. Как-то не по себе мне от такого, аж мороз по шкуре. Может, мы просто всех прибывших в Дмитровке на досмотр соберем? А наш писатель его опознает.
Разведчик помрачнел:
— Во-первых, я не знаю, что будет с Щедриным, как только мы его доставим в штаб. Что, если расстреляют сразу как государственного предателя? — Он вспомнил о немце, которого Тарасов в гневе застрелил. — Ты же понимаешь, ему теперь доверия нет. И заниматься им будет НКВД, то есть майор Тарасов.
— С этим лучше не связываться, — нахмурился Павел.
Глеб покачал головой:
— Да не в Тарасове дело. Ведь только объявим об общем сборе, как сразу германский лазутчик в бега подастся. Он ведь не дурак, ходит по деревне, собирает информацию и чуть заприметит Щедрина или узнает, что немецкого диверсанта задержали, то сразу скроется. Нет, Павел, опасно шумиху поднимать со сбором и опознанием, в общей суете пропустим мы Ястреба, улетит он от нас подальше. Приманивать надо его в ловушку, тогда не упорхнет.
— Хорошо, товарищ капитан, — согласился Зинчук; хоть и не по душе это было Павлу, но отказаться от выполнения приказа командира он не мог.
А Глеб принялся давать ему наставления:
— Шумиху подними, но никому не давай приблизиться ко мне. После того как доставишь в ледник тело, сразу веди Щедрина в штаб, доложишь по уставу, что захватил немецкого шпиона. И сразу назад, к леднику, дуй. Внутрь не заходи, найди укрытие, чтобы вход было видно. Если кто нос сунет, то бери на прицел, но без лишнего шума. Вдруг врач или могильщики заявятся.
Зинчук кивал, запоминая слова командира. А тот уже с нетерпением посматривал на Кузьму, листы были полностью исписаны. Мужчина аккуратно сложил их в четвертушки, надписал адрес и данные получателя. Прижал на секунду готовую весточку к лицу, а потом открыл глаза, встал и выпрямился во весь рост. На лице его светилась улыбка:
— Готов я, товарищ капитан. Ведите.
— Постой, не торопись, успеешь еще на допрос. — Глеб начал медленно шагать к дороге, расспрашивая пленного: — Расскажи, как выглядит Ястреб. Внешность можешь описать? И в каком он звании?
Щедрин свел брови, вспоминая своих напарников из диверсионной группы:
— Да он и есть ястреб, нос крючком, брови такие лохматые, а глаза зоркие.
— Высокий? Худой или широкий?
— Что вы, товарищ капитан, откуда в плену толстые, — удивился Кузьма. — Худой он, как щепка, ростом с меня будет. Волосы темные, на лоб челка свисает. На руках шрамы такие мелкие, я еще на них внимание обратил, подумал, что, наверное, осколками его посекло. Звание у него лейтенант, на петлицах оранжевые ромбы.
— Артиллерия! — выдохнул Пашка. — При обстреле осколками руки посекло!
— Запомнил описание, Павел? — Голос у командира становился все строже, чем ближе к дороге они подходили. — Как первая попутка покажется, тормози и действуй по нашей легенде. — Он повернулся к Кузьме: — А вы, товарищ Щедрин, будете переданы в штаб дивизии. Свое слово офицера я сдержал, письма пока будут у товарища Зинчука, когда операция будет закончена, я отправлю их по указанному адресу. — Он помолчал, а потом коротко поблагодарил: — Спасибо за сотрудничество, я это отмечу в донесении, что вы целиком свою вину осознали. Буду просить, чтобы к вам не применили высшую меру наказания.
Лицо у Щедрина было умиротворенным, плечи распрямились. Он кивнул в ответ:
— Хороший вы человек, товарищ капитан. Помогли мне, дали глотнуть свободы, жизни мирной. Теперь не страшно, ни суда, ни расстрела не боюсь, готов я к смерти. Вам благодарен по-человечески.
Глеб дал последние указания, так как вдали заурчал мотор грузовичка:
— Ну все, Зинчук, действуешь по плану. Щедрин, если увидишь Ястреба, подай Зинчуку незаметно знак. Сам не высовывайся, чтобы он тебя не приметил.
— Так точно, все сделаем! — выкрикнул паренек, а его командир уже опустился на
