«Распопов Александр Павлович, красноармеец огнеметного взвода 1-го отдельного парашютно-десантного батальона МВДБ-1, рождения 1923 года, член ВЛКСМ, уроженец поселка Александровский Завод Кизеловского района Молотовской области, улица Красная, дом 4. Там живет его отец Распопов Павел С.
Комсомолец Распопов А.П. – смелый разведчик, связной командира взвода. В бою при переправе через речку Явонь он был первым в цепи наступающих. Среди атакующих выделялся и его командир, младший лейтенант Эрдни Борисович Уланов. В группе, где бился с врагом Распопов А.П., не осталось никого в живых. Он подобрал оружие и документы товарищей и отнес в штаб батальона. Вернувшись на поле боя, он разыскал своего командира Уланова. Тот был тяжело ранен. Красноармеец потащил командира на себе, стремясь сохранить жизнь младшего лейтенанта… С большим трудом ему удалось покинуть зону поражающего огня. Но Уланов, не приходя в сознание, скончался на руках Распопова. Красноармеец закопал в снег командира, доставил в штаб батальона оружие, документы и полевую сумку Уланова Э.Б.».
Тогда же была написана И.И. Жуком и характеристика на Н.В. Попова:
«Попов Николай Васильевич, рождения 1920 года, член ВЛКСМ, образование высшее.
При переходе части через укрепленный рубеж на реке Явони и на Демянской дороге военврач Н.В. Попов под пулеметным огнем оказывал раненым помощь, был в самой гуще боя. Под артиллерийским обстрелом лично выносил раненых. Проявил мужество и хладнокровие. Достоин награждения орденом Красной Звезды».
Бывший инструктор политотдела 1-й МВДБ Николай Павлович Сиделкин пишет об этом бое:
«Нам предстояло преодолеть зимник, по которому немцы двигались из Демянска на Старую Руссу. Движение было весьма интенсивным и сильно охранялось. Вдоль шоссе, как значился зимник в наших и вражеских сводках, простирались обледенелые валы. Ночью морозы доходили до 30 градусов, а днем – ростепель до нуля. Немцы постоянно содержали шоссе в рабочем состоянии, очищая снег, сваливая его на обочины.
Представляете, вал высотой в полтора-два метра, потом впадина в ширину дороги и опять вал. Для лыжника, спешившего уйти от огня противника, проскочить незамеченным такое препятствие почти неодолимо. К тому же нужно учитывать: парашютисты МВДБ-1 к тому времени прошли на лыжах не меньше двухсот километров, спали на снегу, голодали более полумесяца и почти беспрерывно находились в огневом соприкосновении с неприятелем. Говорю об этом потому, что фраза «перейти дорогу» в тех условиях значила миновать смертельный рубеж.
Оседлать дорогу сначала должны были ребята 1-го отдельного парашютно-десантного батальона. Меня послали к Жуку представителем политотдела бригады. Лыжники этого батальона сохранили более приглядный вид: не так, как все, истощены, обмундирование менее, чем у других, изношено, вооружение исправнее. Потому и поручили ему прорыв на юг шоссе. В бой за дорогу шли напористо, глушили умело огневые и укрепленные точки охранников, единоборствовали с неподвижными танками врага. Боевая школа в демянских лесах была жестокой и с ускоренным обучением: парашютисты теперь знали, когда можно встать, а когда нужно мгновенно упасть, чтобы не угодить под удар.
К полуночи одна рота овладела участком дороги в полкилометра длиной. Другая рота билась под Пенно, одолевая врага на речке Явонь. Там был капитан И.Ф. Шебалков. Там же были штабисты батальона и отдельные взводы. Через тот проход, как нам говорили, основные силы группы десантников должны были просочиться на южную от болота Невий Мох сторону.
Ждали бригаду.
Подоспели немецкий танк и бронемашина из Малого Захода, грозя отрезать передовой отряд Жука от района базирования на болоте Невий Мох. Наши потери стали заметными. По рации штаб МВДБ-1 не отзывался.
Нам помогали разведчики роты П.Ф. Малеева во главе с младшим лейтенантом Е.В. Бибиковым. Особенно яростные стычки были там, где в прикрытии находились парашютисты Николая Сошина, присоединенные к передовому отряду из 4-го отдельного батальона. В их числе и комиссар М.С. Куклин. Остальным батальоном командовал начальник штаба Николай Антонович Оборин, комсомолец 1919 года рождения, прибывший в МВДБ-1 из курсов «Выстрел». Ребята из 4-го ПДБ укрепились за валами и в упор косили гитлеровцев, забрасывали гранатами машины фашистов. Комиссар Куклин с разведчиками взял в плен немецкого артиллериста. Фриц испугался и сообщил, что на десантников бросили подразделение СС.
Мы ждали бригаду.
Люди бились из последних сил, стремясь преодолеть крутые берега Явони и Полы, чтобы уничтожить гарнизоны Пенно и Старого Сахнова. Но порыв гас – измотались ребята вконец! Советуемся с Жуком, с Шебалковым. Шлем гонцов во все стороны: где группировка?.. Посветлело небо – жди самолеты фашиста! Напор противника нарастает. Наши силы истлевают с каждой минутой. Нет, не удержать проход. В свете утра увидел связного.
– Отходите в лес! Комиссар бригады приказал.
На прикрытие отхода поставили роту Дмитриева и взвод 4-го отдельного батальона. Михаил Сергеевич Куклин решил остаться с ребятами, пока мы не исчезнем из зоны активности фашистов. С нами пошли и разведчики Е.В. Бибикова».
«С рассветом стало известно: бригада, воспользовавшись тем, что враг увяз в бою с передовым отрядом Жука, пересекла Демянское шоссе и ушла на юг. С ней подразделения 204-й ВДБ, – рассказывает И.Ф. Шебалков. – Стало также ясно, что отряду не пробиться на этом участке. Получив приказ Мачихина, решили двигаться на старую базу, к отметке 60,1. Позднее наладилась радиосвязь, и мы получили подтверждение из штаба бригады: «Идти в район болота Невий Мох, громить гарнизоны противника».
По пути следования, уже в дневное время, немцы попытались задержать подразделения лыжников. В дело вступили вновь ребята комиссара Куклина. Распаленные ночным боем, парашютисты уничтожали вражеские заслоны и отдельные группы гитлеровцев. Проверяя документы убитых солдат и офицеров фашистских подразделений, мы установили, что против передового отряда действовали офицеры и младшие командиры отряда СС. Немецкие головорезы дрались исступленно и жестоко. Потери наши были значительными, но фрицев полегло в том бою в несколько раз больше: они наступали, а мы оборонялись…
О степени ожесточения в схватках можно судить по боевой характеристике, выданной командиром роты С.С. Серебряковым и военкомом роты А.В. Калиничевым:
«Бурдэ Михаил Исакович, рождения 1917 года, кандидат в члены ВКП(б), младший лейтенант, командир взвода отдельной зенитно-пулеметной роты МВДБ-1. Домашний адрес: город Чкалов, улица Торговая Площадь, дом 169.
Тов. Бурдэ со своим взводом под Аркадово ходил четыре раза в разведку, провел два боя, сам лично был в первой цепи атакующих. Будучи в разведке под Бобково, тов. Бурдэ устроил засаду на дороге. Пулемет был установлен с хорошим сектором обстрела. Когда начался бой, из Аркадаво и Ользи немцы попытались бросить помощь. Взвод тов. Бурдэ М.И. наглухо закрыл дорогу. Многочисленные наскоки фашистов отбивались разведчиками. Было убито 11 солдат и офицеров противника. Взвод вернулся к основным силам бригады без потерь.
После перехода Демянского шоссе зенитно-пулеметная рота следовала в хвосте колонны, а взвод тов. Бурдэ М.И. замыкал строй. Немцы вновь попытались отсечь часть десантников, открыв массированный огонь. Лыжники во главе с младшим лейтенантом тов. Бурдэ вступили в бой и заставили противника замолчать. При этом было убито 6 солдат СС».
«Штабу Северо-Западного фронта.
23.03.42. Вышли район 3,5 километра южнее Аркадово. Вели бои в районе Бобково. Ведем разведку Аркадово, Демянск, Игожево. В ночь с 24.03 на 25.03 в 21–00 атакуем Игожево.
Тарасов, Мачихин, Латыпов».
Комиссар Мачихин не успел повидаться с Бессоновым, батальон, ведя отвлекающий бой, не преодолел врага на демянской дороге, повернул на север. Не сказал ему ни слова упрека, ни слова ободрения. На вид Бессонов мужик как мужик, не обделен силой и сноровкой, с парашютом управлялся не хуже других… А достаточно ли этого для комиссара батальона?
– Александр Ильич, отойдем в сторонку, – нарушил ход мыслей Мачихина комбриг-1.
Мачихин подтянул повыше вещмешок и недовольно свернул с лыжни. Порученец двинулся следом, но Тарасов остановил его.
– Не ходите. Мы скоро…
Бригада втянулась в густой лес: сосны, ели, ольха… Подгона мелкого мало, и лыжники легко скользили по глубокому снегу.
– Александр Ильич, – сказал Тарасов, поправляя серую ушанку и переступая лыжами, – боюсь, что с этим Гриневым придется и дальше маяться.
– Это почему?
– Сам видел, подполковник с норовом. Рвется к самостоятельности.
– Что предлагаешь, Николай Ефимович? – Мачихин нетерпеливо поглядывал на цепочку удаляющихся десантников.
– Пусть он погромит Игожево один. Как ты?..
