— Вы его извините, пожалуйста, — жестом руки останавливая вновь замахнувшегося контрактника, мягко произнес Морген, опускаясь рядом со стариком на корточки. — Он у нас немного не в себе. Контуженный. При словах: «администрация», "прокурор", "жаловаться буду" мгновенно впадает в неконтролируемую ярость. Псих, что поделаешь… Так где, говорите, боевики, которых Вы здесь лечите, прячутся?
Фельдшер не ответил, лишь продолжал тонко подвывать, не отнимая ладоней от лица и тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ай-я-яй! — притворно расстроился Морген. — Я с Вами вежливо разговариваю, как с воспитанным человеком. А Вы отвечать не хотите. Это же некультурно!
— Товарищ капитан! Товарищ капитан! — послышался крик возившегося в дальнем сарае Цапеля. — Здесь под досками люк какой-то!
— Не трогай его! Сейчас глянем!
Из беленного известью двухэтажного дома уже нарастая девятым валом, плескало волной женского визга и возмущенных, мешавших в одну кучу русские и чеченские слова воплей.
— Убили! У-би-лиии! — голосила, ломая руки выбежавшая на крыльцо одетая в глухое черное платье старуха. — Да что же вы делаете?! Звери! Сердца у вас в груди нет! Какие матери вас рожали?!
Покрасневший с тянущейся вдоль всей щеки кровоточащей царапиной разведчик безуспешно пытался втянуть женщину обратно в дом. С улицы уже требовательно стучали в предусмотрительно запертые Жердяем ворота.
— Зяма, присмотри за этим уродом, — коротко распорядился Морген, бегом бросаясь к сараю из которого выглядывала радостно-удивленная физиономия Цапеля.
Действительно, под легко убирающимися в сторону обшарпанными и потемневшими от времени и сырости половыми досками находилась запертая на засов железная крышка люка, ведущего куда-то внутрь обнаружившегося под сараем бетонного основания.
— Веревку давай, быстро! — предчувствие удачи слегка кружило голову, делая все вокруг невероятно резким и четким.
Морген уже ничуть не сомневался, что это и есть искомый схрон. Цапель, дрожа от передавшегося ему от офицера возбуждения, неловко путаясь в петлях, отцепил привязанную к разгрузке бухту тонкого нейлонового шнура.
— Вяжи к ручке! И бегом наружу, мало ли какой здесь сюрприз окажется.
Отодвинув легко поддавшийся, обильно смазанный маслом засов, Морген стремглав выскочил из сарая вслед за бойцом.
— Внимание! Всем укрыться! Сейчас рвануть может!
Разведчики стайкой испуганных воробьев рванулись в разные стороны. Даже старуха, продолжавшая истошно выть на крыльце, на секунду заткнулась. Отбежав за угол здания, насколько хватило длины шнура, оглянувшись по сторонам, чтобы убедится, что парни успели попрятаться кто куда, Морген, втянув полной грудью воздух, резко потянул зажатый в руке конец шнура. Мысленно он ожидал взрыва и уже примерился упасть носом в землю, чтобы избежать ударной волны, но ничего не произошло. Дернув для порядка еще несколько раз и выждав несколько секунд, капитан облегченно вздохнул и, выглянув из-за угла, громко крикнул:
— Отбой воздушной тревоги! Цапель, Копыто, Чапа пошли смотреть, что там за сокровища хозяин прячет!
Откинутая крышка лежала на бетоне, разверстый зев люка темнел черной пустотой. Первым к дыре в полу, включив заранее фонарик, и держа руку с ним на отлете, приблизился затаивший дыхание Копыто. Остальные, вытягивая шеи, пытаясь заглянуть вслед за желтым лучом фонаря в подземную темноту, толпились за его спиной. Едва прямой, как стрела сноп света упал вниз, высвечивая прислоненную к люку металлическую лестницу, из подполья нещадно дырявя крышу сарая, ударила короткая автоматная очередь. На головы разведчиков посыпались отколотые пулями щепки и какая-то мелкая труха.
— Ага! — в полном восторге заорал Морген. — Это мы удачно зашли! Там эти суки, там!
Ответом ему была еще одна бестолковая истеричная очередь из черного зева люка. Побледневший Цапель, прислонившись к стенке сарая, вздрагивая непослушными губами и явно не разделяя восторга офицера, с тревогой глядя расширившимися зрачками на остальных бойцов прошептал ни к кому конкретно не обращаясь:
— Как же мы их оттуда доставать будем?
— Сами вылезут, — уверенно пробасил Копыто. — Сейчас пару-тройку гранат им туда спустим, и повылазят как миленькие.
— Это если там второго выхода нет, — рассудительно произнес бритый наголо разведчик по прозвищу Чапа, осматриваясь по сторонам.
Мысль была дельной, второй выход из схрона и впрямь мог существовать. Подстегнутый этим соображением Морген принялся лихорадочно действовать, еще не хватало упустить бандитов из-за элементарного промедления. Прежде всего, он отослал Чапу за хозяином дома, а сам, придвинувшись поближе к дыре, но, все же держась на порядочном удалении, хрипло прокричал вниз:
— Эй, внизу! Сдавайтесь! Выходите с поднятыми руками!
Вместо ответа вновь грохнули выстрелы, и пули с визгом и скрежетом ударили в потолок. Значит, не ушли. Это уже радует, хотя может быть палит оставшийся в качестве заслона смертник-шахид, а остальные уже вовсю наворачивают по уходящему куда-нибудь в заросшую кустами канаву на соседней улице подземному ходу.
— Будешь стрелять, урод — гранату кину! — зло прокричал в темноту Морген.
Новых выстрелов не последовало, зато послышался доносящийся из-под земли тихий шепот и неясное шевеление. "Испугались! То-то же!" — злорадно подумал капитан, подмигивая присевшему у стены Цапелю. Через минуту споткнувшись о порог, сделав по инерции несколько коротких шагов и еле удержавшись на ногах, направленный мощной рукой Зямы в сарай влетел старик-чеченец, беспомощно щурившийся и моргавший в полутьме после яркого дневного света.
— Там менты местные во дворе собрались, — угрюмо сообщил вошедший следом контрактник. — Кричат, волнуются, старшего требуют. Жердяй их там на всякий случай под автоматом держит, они прокурору жаловаться обещают, беззаконие говорят. А этот пердун старый им тоже поддакивал!
— Ничего, Зяма, в этот раз им жаловаться не придется. Накрыли мы кубло змеиное, там они все, под полом копошатся! А если менты по закону хотят, милости просим, пусть приходят и этих уродов сами арестовывают, а мы посмотрим! — улыбнулся Морген. — Крикни Жердяю, чтобы успокоился. А эти пусть сюда идут, если хотят.
Чеченские милиционеры гортанно погыргыкали по своему, ожесточенно жестикулируя руками, но в сарай заходить отказались, со двора, впрочем, тоже не ушли, подхватили под руки и занесли в дом убивающуюся на крыльце старуху, деловито засуетились внутри, то и дело, беспокойно поглядывая на происходящее в сарае в окна. Морген тем временем вел переговоры:
— Эй, кто там старший у вас, отзовись?
— Мы все здесь старшие, каждый сам себе! — долетел из подвала глухой голос. — Что ты хочешь, пес? Зачем тявкаешь?
— Сдавайтесь! Все равно другого выхода нет! Иначе гранатами закидаем!
Приведенный аргумент был более чем веским и боевик об этом знал. Взрыв гранаты в замкнутом пространстве бетонного бункера не оставит ни малейшего шанса на выживание: ударная волна размажет в кашу хрупкие человеческие тела, визжащий, рикошетящий от стен вихрь стальных осколков располосует их на части. Ни единого шанса. Тем не менее, с ходу запугать говорившего не удалось.
— Ага! Мы сдадимся, а вы нас к стенке! Еще измываться будете! Нет уж! Лучше смерть в бою! Кидай свою гранату!
— Ты не понял! Если сдадитесь, мы вас не убьем. Просто отправим в Чернокозово.
— Ага! Поверил, как же! Вы кто такие? Спецназ? Мыши летучие?
— Да, спецназ! Наше слово крепкое! Сдадитесь, оставим живыми!
— Спецназ пленных не берет, не рассказывай! Лучше мы с оружием в руках умрем, как мужчины, чем вы нам глотки как баранам перережете!
— Клянусь, не обманываю! Всем кто сдастся добровольно, гарантирую жизнь!
— Не верим мы тебе!
— Здесь не только мы, местная милиция тоже. Если они скажут, поверите?
— Им поверим. Арсен Умаров есть?
— Это кто?
— Участковый. Капитан.
— Не знаю. Сейчас пошлю спросить, может он и здесь…
— Пусть Арсен твое слово подтвердит, тогда сдадимся.
— Хорошо, жди, найдем сейчас твоего Арсена.
Искомым Арсеном оказался тот самый обутый в яркие кроссовки милиционер в замызганном кителе. Он действительно обнаружился в доме, спокойно и деловито вел под протокол допрос даже не думавшей закатывать ему истерику хозяйки. Услышав о требовании боевиков, участковый, отложил почти заполненный бланк и поспешил к сараю. Войдя внутрь, он вежливо и тихо поздоровался с замершими вдоль стен бойцами и, ничуть не опасаясь возможного выстрела, склонился над темным зевом люка.
— Кто здесь? Кто меня звал? Зачем?
— Это ты Арсен.
— Я-то Арсен, а вот ты кто?
