Встретив как-то вечером в море разместившуюся в нескольких нарядных лодках оживленную компанию курортников (их санаторий стоял высоко на горе), Артем решил обязательно сходить к санаторцам — поиграть в волейбол, поболтать с девушками. Ему приглянулась одна из сидевших в лодке. Она пристроилась на носу, небрежно опустив в прозрачную воду свои полные, коричневые ноги. Она запомнилась, может, еще и потому, что была в купальном костюме. Другие девушки разоделись так пестро, что у Артема в глазах зарябило, и он не понял их лиц. К тому же его байдарка прошла на достаточном расстоянии от веселых лодок.
В тот день по горам гулял влажный морской ветер. Солнце светило не слишком ярко. В такую погоду хорошо побродить вдоль диких ущелий, попрыгать по скалам, увидеть с высоченной горы огромное, серебряное море.
Артем с трудом пробрался сквозь колючую самшитовую рощу. В кровь исцарапав плечи и ноги, он вышел на круглую тенистую, словно беседка, поляну. На большом камне, погруженная в чтение, сидела вчерашняя девушка из лодки. Артем с удовольствием узнал ее пышные волосы и яркие щеки. Тихо подкравшись, он прикоснулся губами к горячей девичьей щеке.
Уронив книжку, она вскочила с камня. С минуту они молча разглядывали друг друга. Потом девушка строго сказала:
— Больше никогда так не делайте, ладно?
Глаза ее были темносиними, испуганными.
Артем смутился. «От чертяка», — подумал он о себе. — «Как же так случилось?»
— Честное слово, не буду, — твердо обещал он. — А почему вы одна гуляете?
— У меня подруга уехала. Потом еще погода не пляжная, можно почитать. А читать хорошо, когда одна.
— Это верно, — согласился Артем и протянул руку к ее книжке. — Жан Кристоф… Не чуял. Хорошо?
Девушка кивнула головой.
— Очень…
Они шли рядом по густой и мягкой траве.
— Здесь змеи водятся, — сказал вдруг Артем, — а у вас вон из тапочки палец вылез. Она враз вопьется, серьезно. Вы приходите, мой старик починит.
Его растрогал этот розовый обнаженный палец, и он не знал, о чем бы еще с ней поговорить.
— Вы видели помидоры на деревьях? — спросила девушка. — Пойдемте, покажу. — Схватив его за руку, она быстро побежала по обрывистому склону. Запыхавшись, они взобрались на вершину. Ее пушистые волосы щекотали плечо Артема. Ему отчаянно хотелось поцеловать ее.
— Смотрите! — восхищенно сказала девушка.
Ровные ряды невысоких, похожих на яблони, деревьев выстроились вдоль длинной полянки. Крупные плоды украшали зелень.
— Точно фонарики, — залюбовалась девушка.
Артем сорвал плод, сок густо переливался под нужной кожицей.
— Это же хурьма. — смеясь сказал он. — Сладкая. Вы попробуйте.
Она прислонила к ягоде улыбающийся рот. Густая влага обрызгала ей лицо, вымазала щеки. Артем сжал ладонями ее виски и выпил с губ терпковатый сок…
Она отняла его руки и ловким движением, сорвав с дерева хурьму, бросила ее в Артема.
— От чертяка! — разозлился он. А девушка, ловко взобравшись на дерево, принялась швырять в него один красный шарик за другим.
— Слово держать надо! — приговаривала она. — Я вот выучу, как слово держать.
Артем взмолил о пощаде.
— Не верю теперь, нинастолечко, — показала девушка на ноготь своего мизинца.
— А придешь сюда завтра?
Она смерила его смеющимся взглядом.
— И ты придешь?
— А то как?
— А байдарка?
— Та бес с ней.
Когда девушка убежала, Артем вспомнил, что забыл поцеловать веснушки у нее на носу и что ом не знает ее имени.
Но он вспомнил это на другой день. Звали ее Зоя, веснушек было, действительно, четыре, Артем не ошибся, и это означало четыре поцелуя.
Они спустились по ущелью к самому водопаду. Зоя уронила в поток свой туфель, и Артем, проявив невероятнейшую ловкость, вытащил его из воды.
Гордый своим подвигом, он надел туфель на милостиво протянутую ногу, и Зоя снисходительно потрепала чуб на голове своего рыцаря.
— Придешь завтра? — спросила она, когда Артем довел ее до ворот санатория.
— А то как же? — удивился Артем.
Удивился он искренно, но обещание не сдержал.
В тот же вечер, поужинав, потолковав со стариками — они очень любили его рассказы о Севере, — Артем побрел к морю. Стоя на берегу, он долго смотрел, как нехотя плывут на восток караваны темнорозовых туч. Солнце давно уже скрылось, но и в небе, и в море жил еще светлый отблеск дня. Как был в трусах, Артем вбежал в воду, глубоко нырнув, он выплыл на поверхность метрах в тридцати от берега и тихо поплыл в прохладную даль.
И когда огни на берегу стали совсем крошечными, Артем вдруг услышал, как поет море.
…Под легким, почти не ощутимым ветром колыхались маленькие волны, и, рождаясь где-то в глубинах морских, плыла над волнами неслыханная песня.
Чистый и нежный, свежий, как сам ветер морской, женский голос растревожил Артема. Это была его первая в Абхазии бессонная ночь…
На утро он не пошел в горы. Не хотелось уходить от моря, которое пело. И вечер был наградой — вечером опять прилетела к нему эта песня. На третий вечер он слушал ее в своей байдарке и думал о том, что женщина, часами плавающая в море, умеющая так растревожить своей песней душу, — необыкновенная женщина. Может быть, это и есть его чудо?
В следующий вечер он отправился на поиски. Без байдарки, вплавь. Но вода все же плескалась под руками, и песня улетела вспугнутой птицей. Проклиная свою неловкость, Артем ждал ее вечер, другой, но море умолкло.
— От чертяка! — бесился Артем.
Утром он побрел в санаторий и разыскал Зою. Она еще больше загорела за эти дни, еще ярче стали веснушки на носу.
«Славная она», — подумал Артем. Ему было неловко перед Зоей, но душа тянулась к той, что дружила с морем и дарила ему свои песни.
— Почему не приходил? — спросила Зоя.
— Занят был…
— Заседаний много? Какие же вопросы обсуждались?
— Байдарку чинил. — Его рассердила эта ирония.
— Дельфин прогрыз?
— Та, ну тебя…
Зоя расхохоталась. Запинаясь, он рассказал ей о цели своего прихода. Он должен найти женщину, что поет вечерами в море. Не у них ли она отдыхает? Зоя прочла в его глазах неотступное упорство и опустила ресницы. Да, у них есть такая девушка. Только она заболела, Доплавалась. Очень красивая девушка. И ни одной веснушки. Артем не заметил насмешки.
— А врач у вас хороший? — тревожно спросил он. — Не надо другого врача?
— Ну, что ты, — успокоила Зоя. — А ты не хочешь меня поцеловать?
Он небрежно коснулся губами ее румяной щеки. Зоя нахмурилась, но не надолго.
— Починил байдарку?
— Эге…
— Покатай…
Он согласился. Ведь теперь море все равно молчит. Одиночество можно нарушить.
Это была лунная, великолепная кавказская ночь. Но Артем не испытывал никакого очарования. Зоя, в купальном костюме, сидела на носу в своей любимой позе, опустив ноги в светящуюся воду. Вдруг она поднялась. Байдарка резко качнулась, и Артем разозлился.
— Не дури! — крикнул он.
Зоя сделала странное движение рукой.
— Я люблю тебя, Артем, — тихо сказала она, — а ты — другую. Прощай!.. — С силой оттолкнувшись от лодчонки, она забарахталась в воде.
— Давай руку, быстрее, слышишь. Вот еще дуреха, — сердился Артем. Но она все больше удалялась от байдарки. Артем, положив весло, приготовился к прыжку. И вдруг к небу, дрогнув, рванулась песня…
Он видел, как легкими, почти незаметными движениями плывет по лунной дорожке его долгожданная певунья, и сидел в байдарке, не шевелясь, скрестив руки на голой посеребренной луною груди…
Артем не знал, как он будет теперь говорить с Зоей, как глянет ей в глаза, но утром, не проглотив даже завтрака, помчался в санаторий. Повидать Зою не пришлось. С шестичасовым автобусом она уехала к поезду. Артем выпросил в конторе ее московский адрес. На следующий день он распрощался со стариками, горячо поблагодарил их за заботы.
— На чужу кашу надийся, та свою у печи май, — сказал он. — Пора мне свою варить. Жениться поеду. — Перемахнув через дверцу машины, он удобно устроился на сиденьи.
В Москве Артем разыскал маленькую комнату с большим роялем. Он готов был перецеловать все, что было в этой комнате. Он нашел свое чудо.
Зоя не удивилась его приезду. Между ними не произошло никаких объяснений. Он прожил в Москве несколько дней и уехал в свой родной город, на Украину, взяв с нее слово, что она приедет, как только закончатся занятия в консерватории.
Это были дни первого сближения душ, откровенных рассказов о себе.
В последний, прощальный вечер Артем наотрез отказался уходить.
— Ты ж обещала быть моей женой, чего ж ты томишь меня? — возмутился он. — Так и уеду?..
— Так и уедешь, — улыбнулась Зоя. — А лотом я приеду и тогда… Я хочу, чтобы это было прекрасно, понимаешь, Артем?
