— Комендант запретил пока брать из вашей роты. Больно вы буйные…
— Какие есть. Где комендант?
— В городе.
— Короче так: сейчас я приведу сюда бойца, а ты его оформишь как следует. А то развели здесь балаган — этого беру, того не беру…
Пока капитан стоял в прострации, Иванов привел из машины Громова, который после бани немного поутих, прозрел, раскаялся и уже стоял на пути исправления.
— Пиши, что принял… — Иванов навис над помощником коменданта, сжав кулаки.
Капитан знал, что такое СПЕЦНАЗ и нехотя расписался в приеме-передачи арестованного рядового Громова, боясь последствий, которые мог устроить ему командир этой роты.
— Ну, Васек, давай, — Иванов хлопнул своего солдата по плечу: — Роту не позорь, а то три шкуры сниму, ты меня знаешь…
Громову предстояло просидеть на гауптвахте трое суток.
Когда Иванов уехал, капитан уставился на Громова:
— Куда же мне тебя определить?
Он стал листать книгу учета арестованных, расписание загруженности камер.
— Вот ерунда какая, — сказал капитан. — Все камеры переполнены, садить тебя некуда…
— Так это… — Громов набрался смелости: — Может, отпустите меня… а я через три дня вернусь, ротный меня и заберет…
— Хитрый какой, — усмехнулся капитан. — Скоро комендант приедет, он и решит, что с тобой делать. А пока здесь сиди. Арестованный…
Вася расположился на стуле и откинул голову. Откинутая голова начала болеть. Это видимо сказывался дихлофос…
Громов не заметил, как стал впадать в сладкую дрему, как вдруг его подорвал дикий крик капитана:
— Что, уроды, ворота открыть некому???
По всей видимости, боец из гарнизонного караула, выставленный у ворот на въезде в комендатуру уснул, когда подъехал УАЗ коменданта, что и вызвало бурю восторга у помощника.
— Драть там вас некому… — окончил метерную тираду капитан и посмотрел на солдата. Что-то спасительное мелькнуло в голове, но в этот момент в комнату дежурного по гарнизонной комендатуре вошел комендант.
— Товарищ майор, за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! — доложил капитан.
Майор внезапно впал в бешенство:
— Как это не случилось? А почему мне никто ворота открывать не хотел? А? Я вас спрашиваю!
Капитан только хлопал ресницами.
— Кто должен следить за несением службы??? — разорялся майор. — Зачем, для чего мне нужен ПОМОЩНИК???
Капитан потупил взор. Тихо пролепетал:
— Сейчас разберемся…
— Мне не надо «разберемся»! Мне надо, что бы служба НЕСЛАСЬ!!! Это кто такой? — майор указал на Громова.
— Арестованный из роты Иванова.
Майор заметно охладел.
— Иванова? Я же говорил, чтобы спецназовцев больше сюда не привозили.
— А этого все равно привезли…
— За что? — спросил майор у Громова.
— За дихлофос… — отозвался Вася.
— Какой еще дихлофос?
— Которым мух травят.
— И что ты с ним делал?
— Пил, — вдруг решил пошутить Громов.
Майор обернулся к капитану:
— Вот, капитан, учись, как надо родине служить. Даже дихлофос пьют. И ничего им не делается, — повернулся к Васе: — Вас там наверное специально его пить учат, ну там, всякие хитрости спецназовские, выживание…
— Ага, — с готовностью кивнул Вася. — На случай химической атаки.
— Вот видишь. — Майор снова повернулся к капитану: — И живой. А твой наряд на воротах без всякого дихлофоса уже обезврежен.
— На сколько тебя к нам? — майор снова повернулся к Васе.
— На трое суток, — отозвался Громов.
— Знаешь, что, — майор почесал репу, — давай-ка сегодня ты на воротах старшим постоишь, уму-разуму этот бестолковый наряд научишь, а завтра мы тебя уже и посадим. Идет? Вы, разведчики — народ толковый.
— Да мне по… — Громов недоговорил. Его все поняли.
— Я ваш новый начальник, — сказал Громов, подходя к двум солдатикам, стоящим у ворот комендатуры. — Повязку мне, живо…
Один из бойцов снял свою красную повязку и повязал на руку Громову.
— Становись, — тихо сказал Вася.
Бойцы нерешительно переминались с ноги на ногу.
— Не понял, бойцы. Была команда «становись».
— Так мы это…
Громов не стал дослушивать детский лепет и врезал одному из бойцов в солнечное сплетение. Бойцы построились. Вася выровнял их и сказал:
— Тема занятий: обязанности патрульного у ворот комендатуры…
Майор и капитан смотрели в окно, как Громов строит наряд. Майор сказал:
— Не будем вмешиваться. У Иванова толковые солдаты…
Внизу, у ворот, двое бойцов уже отжимались в положении "упор лежа", а Вася важно ходил вокруг них и что-то увлеченно говорил…
Вечером в наряд по гарнизонной гауптвахте заступала другая часть. Перед тем, как вновь прибывшие должны были отправиться на развод, к ним подошел Вася:
— Прибыли, товарищи бойцы? Вот и хорошо. Кто заступает на охрану комендатуры? Вы? Значит, вы ко мне — я младший помощник коменданта…
Спать Вася завалился на шконку начальника гарнизонного караула…
Для пользы дела майор решил не закрывать Громова — солдат показал свое умение держать наряд в "ежовых рукавицах".
Вечером следующего дня Вася уже уверенно снимал трубку оперативного телефона и скромно отвечал:
— Помощник дежурного…
Потом Вася с майором ходил проверять несение службы внутренним караулом.
Потом выпил с ним две бутылки водки.
Потом они ездили в город, где сняли двух девок, которых долго тралили на живописном берегу Амура…
Когда Иванов приехал в комендатуру забирать своего бойца, то с великим удивлением обнаружил оного за столом дежурного по гарнизону, с красной повязкой на рукаве, небрежно зажатой в углу рта сигареткой и надменно-важным выражением лица. На голове бойца красовалась фуражка прапорщика ВВС, который пьяный отдыхал в это время в камере…
Пока ротный замер от увиденного, Вася тем временем встал, подошел к окну, стряхнул вниз пепел и громко крикнул кому-то во дворе:
— Ну, чего стоим? Двор сам себя не подметет! А ну, живо веники схватили…
Иванов потрогал своего разведчика:
— Вася, ты ли это?
— Я, товарищ майор.
— Так это как же? Я же тебя сидеть сюда привез…
— А я вот, за хорошее поведение… выбился… человеком, можно сказать, стал…
Ротный усмехнулся:
— Надо же… а у нас ты был вылитой обезьяной в калошах…
— Может, я здесь еще "посижу"? — спросил Вася.
— Не-ет, — протянул ротный. — Такую обезьяну я никому не отдам…
***
Теперь, каждый раз, когда я слышу анекдот о том, как журналистка берет интервью у начальника тюрьмы: "вы, наверное, начинали простым заключенным?.." — я вспоминаю нашего Васю…
а учениях разведывательных частей округа одна группа отдельной роты специального назначения отработала совсем плохо. Командир группы пытался организовать налет на узел связи условного противника, но еще на этапе выдвижения к объекту группа была обнаружена и условно уничтожена силами прикрытия. Вторая группа, обнаружившая радиолокационную станцию (учения проходят по одним и тем же местам, а потому эту станцию старослужащие могли обнаружить с завязанными глазами) навела на нее силы старшего начальника и спокойно удалилась отдыхать на дневку.
Ротный, сидевший на КП генерала, после уничтожения одной группы, покрылся липким потом в ожидании потока «положительных» эмоций со стороны своих командиров…
На разведчиков жалко было смотреть. У двоих морды были разукрашены фонарями в пол-лица, которыми их наградили солдаты из охраны узла связи. Остальные были оборваны и грязны. Командиру группы старшему лейтенанту Дружинину бойцы охраны оторвали погон.
— Но мы им тоже надавали по самое не расти! — оправдываясь, сказал Леха Рыжий, когда ротный застроил "условно уничтоженную" группу в расположении роты.
Иванов молча посмотрел на разведчика, и тот потупил свой соколиный взор.
— Командир группы! Доложите, как все получилось… — ротный глянул на Дружинина.
Старлей посмотрел на бойцов, потом в пол, потом на командира:
— Виноват, товарищ майор! Выдвижение начал, не проверив другие маршруты. Был уверен, что мы не обнаружены, а у них там оказывается, секрет был выставлен…
— Оказывается… — ротный презрительно скривил лицо. — Залетели мы с вами… ох, и залетели…
— Разрешите исправиться? — вкрадчиво поинтересовался Рыжий.
— Каким образом? — ротный грустно посмотрел на своего нерадивого солдата, у которого половину лица занимал сочный синяк.
— А мы в целях повышения боеспособности будем несколько дней подряд проводить налеты на соседние части. Будем красть дневальных, ротную документацию…
