— Приехал погостить к своему хорошему другу — Омару, вашему доброму земляку. Сам я издалека. — Конечно, лучшая защита — это конспирация, естественность и простота.
После обсуждения погоды и того «как раньше было хорошо, а сейчас плохо: даже сайгаков нету», наступил момент парням заметить священную книгу в руке Хошмутдина, ручеёк беседы стал плавно перетекать в религиозное русло.
— Вы когда-нибудь, хоть изредка, читаете Коран?
— В мечеть ходим, — уклончиво ответил один из парней, — арабский не знаем.
Парни никуда не спешат: никаких дел, забот, абсолютно никакой работы, ни, тем более — развлечений.
— Напрасно, — Хошмутдин раскрыл книгу, глубокомысленно изрёк, — нужно не просто читать, правоверному необходимо глубоко изучать Коран и делиться знаниями с ближними. К примеру — вы знаете, что означает слово «исхан»?
— Это когда всемогущий Аллах смотрит на нас. Верно?
— Он смотрит на нас всегда, это правильно, молодцы. Но ихсан, и это правоверный мусульманин обязан знать: Аллах всегда смотрит на тебя: во время работы, отдыха, в дороге, сбора урожая. Всегда. Даже во время правого боя или в засаде на врага. Ты должен помнить об этом, то есть всегда быть в состоянии ихсана. Ихсан — это поклонение Аллаху в совершенном виде, соблюдая при этом все обязанности перед Ним, чувствуя Его постоянный взор, зная Его величие и могущество, от начала и до конца.
Какой мудрый и умный человек! Вот так запросто разговаривает с парнями как с равными себе — это льстит. Арабу же в этом посёлке конспирация особо и не понадобилась, естественность и простота сработали чётко.
— А приходите вечером в гости, друзей приводите, — пригласил алим парней, — я вам много чего интересного расскажу, — и повторил: — обязанность истинного мусульманина — хорошо знать Коран и делиться знаниями с ближними.
Приглашение алима было принято с радостью: хоть вечерок-другой скоротать в обществе уважаемого алима, почему бы и нет. Тем более парни не простачки какие-нибудь: о подобных вербовщиках хорошо наслышаны, а «святой джихад» — это деньги, и не малые. Какой-никакой, а заработок.
Алим тоже доволен, ибо, если хоть один из них проявит интерес к настоящему «движению сопротивления» — газават, если хоть один из них навесит на себя килограммы взрывчатки — это будет ещё один шаг к победе…
— …Бог наложил печать на сердца и слух неверующих, взоры их покрыл завесой — суровой будет их расплата![30] — все сидели за широким столом во дворе гостеприимного Омара под сенью виноградной лозы, защищавшей людей от жаркого солнца, и внимательно, уже часа полтора, внимали словам мудрого алима, который перемежал свои проповеди просмотром видеокассет. Хошмутдин «работал» с молодёжью уже пятый вечер: лепил из податливых, как мягкая глина, душ сосуды и сразу же вливал в них мутную религиозную жидкость. Молодёжи набралось девять человек, двое из них привели своих молчаливых и тихих сестёр, — …суровой будет их расплата! Но есть среди людей такие, кто говорит: «Мы верим в Господа и Судный день»! Но в глубине души не верят. Я вижу, друзья, вы не из таких!
Все согласно кивнули, похвала льстила: многие из парней с нетерпением ждали часа встречи с уже полюбившимся проповедником, с незнакомым, но довольно приятным чувством радости ждали часа встречи с ним: мудрые, интересные и правильные мысли излагает простым и понятным человеческим языком. Встреча с алимом — как праздник. А ведь как не хватает сейчас праздников!
Вербовщик продолжил:
— Вот скажи мне, Хизир, правду говорят, что в Грозном есть молодые женщины, которые ходят по улицам в коротких юбках и без головных платков?
Хизир лаконично согласился:
— Это факт.
Араб ответом подающего определённые надежды чеченца остался доволен:
— Вот, вот видите, друзья мои, братья, весь мир катится в преисподнюю по доброй воле человека! Глядя на этих развратниц, сердца извращаются и мысли исполняются злыми, неугодными Аллаху, помыслами! — Хошмутдин посмотрел на Умалата, — скажи, Умалат, а правду люди говорят, что в Кизляре прямо на рынке молодые развратницы предлагают мужчинам своё тело за деньги?
Умалат, двоюродный брат Хизира — кумык, дагестанец, выразил согласие:
— Да, это так, у них есть и сводница — все её называют Соня, она сторговывает молодых девушек не только кафирам и муртади, но даже солдатам.
Утвердительные ответы на правильно поставленные вопросы — очень важный момент в «работе» араба.
— О, времена, о, нравы! — парочка молодых людей, впервые в жизни услышавших это изречение из уст хозяина дома, поспешила записать эти мудрые слова в свои блокноты, — Разве это вера!? — Стукнув кулаком по столу, возмутился Омар, очи его налились кровью, в которых кипело и сверкало благородное негодование, — они пытаются солгать и Господу и всем тем, кто верит. Но лгут они самим себе, и этого не понимают… Братья! — Омар простёр длань в сторону тихих молоденьких девушек во всём чёрном, подливающих мужчинам по чашкам горячий чай, — друзья, собаки делают из наших сестёр шлюх и развратниц!
По приходу прошёлся неодобрительный возмущённый шумоток. Что ни говори, а есть у Омара некая харизма: боевой лидер, тщеславный и самолюбующийся боец, смел, находчив, хитёр. Самоупоение при полном презрении ко всему и вся. Весьма способный и чересчур самоуверенный, до мании величия. Умеет «зажечь» людей. С такого человека всегда хочется брать пример, хочется быть похожим на него.
Смущённые, в жизни не слыхавшие таких откровенных разговоров, девушки прикрыли зардевшиеся красивые лица кончиками головных платков, трогательно, по детски потупили глаза. Сердца у парней воспылали чистой братской любовью и готовностью защитить своих сестёр от чего бы то ни было.
Сей душевный порыв молодых людей не ускользнул от внимания араба:
— Старики рассказывали о девушках, которые в старину принимали участие в сражениях. Они всегда были одеты во всё белое, и их одежды считалась знаменем, и скакали они только на белых конях. Люди называли этих дев — «несущие голос солнца». Их платье считалось знаменем. А девушки первенцы, которым давали имя Мехкари, то есть «страж земли», всегда носили мужскую одежду, и только после того как они совершали великий подвиг, им разрешалось выйти замуж! — Хошмутдин победно оглядел приход и, удовлетворённый от созданного своим словом впечатления, потёр руки.
Омар, как выяснилось, тоже оказался впечатлительным человеком, изречение алима вновь стало поводом для беспокойства, он повторил свою мысль:
— Собаки не будут пачкать грязью подол непорочности наших сестёр!..
— Да, да! Ты, как всегда, прав, Омар! — Алим сделал ладонью театральный жест, как бы останавливая хозяина дома, мол, не гневись, брат, ибо проявление гневливости тоже является величайшим грехом. И продолжил спокойным голосом проповедника: — сердца их охвачены недугом, и Аллах сей недуг лишь усилит, за эту ложь их расплата будет мучительною. Когда им говорят: «Вы на земле нечестие не сейте», они отвечают: «Нет, мы лишь благое здесь сеем». Увы, друзья! Они все те, кто нечисть сеет, но сами этого не понимают. Несчастные, заблудшие души!.. — араб, сцепив пальцы рук и тоскливо нахмурив густые кустистые брови, проникся печалью и грустью к упомянутым заблудшим, эта эмоция передалось и присутствующим, — Когда им говорят: «Уверьте в Бога», они ответствуют: «Разве мы станем верить, как верят все невежи и глупцы». Но не-ет! Они-то воистину и глупцы, хоть и не желают этого уразуметь. Если им встречаются те, кто верует, они говорят: «Мы верим». Но, находясь наедине со своими шайтанами, лукавят: — голос у алима изменился, стал на тон повыше и саркастическим: — «Мы всею душою с вами, а там мы лишь насмехались»… — Теперь же в интонациях чётко выделилась звенящая оружейная сталь: — Но обратит Господь насмешки против них и уклонит их в беззаконие такое, в котором они будут скитаться как незрячие. И это — те, кто ценою истины заблуждение купил. — Вновь печаль и соболезнование по потерянным, утратившим в своих сердцах веру, душам. Это чувство проповедник отразил в прикладывании ладони к левой стороне груди, непосредственно к сердцу: — Но как невыгоден сей торг! Они утратили на нем правый путь. Они подобны человеку, который возжег огонь, но когда же свет его все вокруг осветил, Аллах отнял его огонь, и оставил в полной темноте, лишив его возможности видеть. И вот теперь эти люди — глухи, немы и слепы — они к Богу не возвратятся…
Выдержав соответствующую драматическому моменту паузу и сокрушённо покачав косматой головой, алим продолжил:
— Вот еще сравнение: как дождевая туча в небе: в ней мрак, гром и сверкает молния, они пальцами затыкают свои уши, потому-что стрaшатся смерти от удара молнии. Но Всемогущий Аллах объемлет всех неверных! — грозно топнул ногой по утрамбованной глинистой земле: — Их молния почти ослепляет, но каждый раз, когда она им светит, они идут впереди её; когда же тьма спадает на них, они замирают и не двигаются.
