Выругавшись матом, что спокойно поесть не дадут, подполковник Обремский ловко нырнул в люк стоявшего рядом танка — и вперед, только его и видели. «Лихой, однако, командир».
Где-то через час он вернулся — разгоряченный боем, слегка чумазый. Там, откуда недавно доносилось уханье танковых пушек, стояла курортная тишина.
Потом, ближе к вечеру, Обремский принимал гостей из близлежащего кишлака. Дехкане благодарили (только и слышалось «ташакор») комбата за восстановленный порядок на дороге.
Подполковник Обремский оказался сыном фронтовика-танкиста. Он родился, когда отец воевал на своей «тридцатьчетверке». Уцелел ли на фронте отец — об этом почему-то ни слова в блокноте. А вот о знаменитом деде — Савве Савельевиче Обремском, участнике штурма Зимнего дворца, не раз встречавшемся с Лениным, есть запись.
С гордостью рассказал комбат и о сыне Петре (тогда, в 1985-м, он был на последнем курсе Казанского суворовского военного училища и готовил себя к службе в танковых войсках). Интересно, как сложилась офицерская судьба Обремских?
Прощаясь, помнится, на участке дороги Баграм — Кабул (зона ответственности танкового батальона), не удержался, спросил офицера: не опасается ли он вот так, сидя на броне единственного танка, без всякого прикрытия разъезжать по дороге? На что он полушутя заметил:
— Да меня здесь каждая собака в лицо знает. Как и я местных уже изучил за полтора года. А потом, какой же я хозяин дороги, если стану отсиживаться в кустах?
9 мая 1984 года. Митинг по случаю Дня Победы. Вокруг горы, 180-й мотострелковый полк на боевой операции. Выносят боевое знамя, зачитывают праздничный приказ министра обороны. Выступают командир полка, замполит, кто-то еще, а как будто один человек говорит. Воевать надо грамотно, чтобы быть достойным боевой славы отцов и дедов. Их мужество, подвиги — наш ориентир и так далее.
Затем комполка торжественно вручает отличившимся ордена и медали, поспевшие к празднику.
С одним из награжденных, получившим медаль «За боевые заслуги», рядовым Сергеем Баклановым беседую в сторонке. Он снайпер, был в ночной засаде со взводом. Тогда удалось взять двух моджахедов в плен, обнаружить склад оружия. За это и медаль получил.
Сергей пишет песни, сочиняет стихи и музыку. О Родине, бескорыстной мужской дружбе, настоящей любви — ребятам очень нравится. В горах вместо гитары — автомат, там опасно и тяжело физически, но, вспомнив о маме, бывшей узнице фашистского концлагеря, понимает, насколько тяжелее было ей. И, кажется, уже ничто не страшно. Такой вот психоаналитик, рядовой Сергей Бакланов. Как дальше, после той скоротечной встречи в День Победы, сложилась судьба этого мужественного и способного парнишки, увы, не знаю.
А вот его ровесник из Подмосковья рядовой Дмитрий Копытов навсегда останется в моей памяти. После взрыва мины его симпатичное лицо трудно было узнать. А ведь еще какой-то час назад солдат улыбался в объектив моего старого «ФЭДа»…
После того случая фотоаппарат был надолго отправлен в отставку. Только тогда я понял суеверность разведчиков, уходивших небритыми в ночную засаду и как огня боявшихся в те минуты фотокамеры. «Вот вернемся, тогда с удовольствием попозируем для твоей газеты» — обычная их отговорка.
Начальник штаба инженерно-саперного батальона дивизии майор Юрий Христенко, душа любой компании, верил в удачу больше, чем в Бога и партию, вместе взятых. Но суеверным отнюдь не был. Когда его заменщик сидел уже в Кабуле, на пересылке, Юрий, нарушив очередное негласное табу (говорят, иначе он поступить не мог), повел своих саперов на разминирование. Перед боевой операцией как ни в чем не бывало сфотографировался с подчиненными на память: дескать, другого случая не будет. И как в воду глядел. Спустя несколько суток Баграмский гарнизон потрясла страшная весть, в которую никто не хотел верить: погиб Юрий Христенко. Весельчак и балагур, душа любой компании…
Ежегодно 15 февраля, в наш день, мы поименно вспоминаем своих погибших друзей и мысленно, хоть несколько секунд, бываем с ними. Помнить — увы, это все, что мы, живые, можем сделать для павших в боях.
Афганский борщ по-украински
Приехав спустя год в отпуск на родную Полтавщину, случайно узнал, что в Баграме поваром в столовой госпиталя работает моя одноклассница — Таисия Вольвач. Это же надо, как тесен мир! Вместе в школе учились, теперь вот судьба вновь свела, и где — в Афганистане, да еще в одном гарнизоне.
Мысленно несколько раз представил нашу с Тасей встречу и все равно не угадал. В действительности все получилось намного неожиданней. С Сашей Векличем по газетным делам находились в госпитале. Ближе к обеду зашли в столовую. Сели за свободный столик в офицерском зале. И тут с полным подносом в белом халате появилась Тася и… прошла мимо. Даже обидно немного стало: не узнала. Жду ее второго выхода. Затем негромко окликаю и — немая сцена. А потом взрыв женских эмоций:
— Гриша, ты?! Откуда?!
С опасением кошусь на поднос с аппетитным борщом, не дай бог она его уронит прямо мне на голову. По инерции поднимаюсь, а дальше, думаю, вы представляете, что было: жаркие объятия, поцелуи. Боковым зрением заметил, что народ перестал обедать и столовая превратилась в театральную сцену, на которой происходит любопытное действо — кульминация встречи двух одноклассников. Мы едва не сорвали аплодисменты.
— Ты так просто от меня не уйдешь, обязательно надо отметить это историческое событие! — радостно сообщила Тася.
Она, конечно, злоупотребила служебным положением: в поварской подсобке каких только кулинарных деликатесов мы с Сашкой под 96-градусный напиток не отведали. Даже полтавское сало с чесноком (последнее — хорошее средство от поцелуев и инфекции) с удовольствием попробовали.
Потом с ответным визитом принимали шеф-повара госпиталя у себя на базе.
За буднями подошло время расставаться. Тася в Афганистане встретила будущего мужа и уехала с ним в Союз. Сейчас живет в городе Кривой Рог, у нее уже взрослые сын и дочь. Виделись с Таисией дома, на 25-летии со дня окончания средней школы, собрался почти весь класс. У берегов красавицы Сулы вспомнили годы безвозвратно ушедшей юности и ту, подаренную судьбой, незабываемую встречу в далеком Афгане.
Украинский борщ (не зря во Львове учились) полюбили и друзья-однокурсники: татарин Игорь Курбангалиев, киргиз Акжол Исаев, узбек Камиль Джабаров, белорус Володя Титков. С некоторыми из них нас так же, как и с Тасей Вольвач, неожиданно свел Афганистан.
В пригороде Кабула, в Теплом Стане, в газете автомобильной бригады служил Игорь Курбангалиев, с которым периодически встречались и у него, и у меня в Баграме. Игоря отнюдь не всегда можно было застать в бригаде: он с автоколоннами объездил весь Афганистан. Естественно, неоднократно попадал под обстрелы и дорожные мины. И тогда приходилось забывать о блокноте и фотоаппарате и брать в руки автомат Калашникова, тоже серьезный аргумент военного журналиста. К счастью, удача Игорю сопутствовала.
Наш общий с ним командир отделения по ЛВВПУ, тогда корреспондент газеты Туркестанского военного округа «Фрунзевец», Владимир Тимофеев несколько раз в году бывал в загранкомандировке в Афгане. Став полковником, доктором наук, он не забывает дни и ночи, проведенные под неспокойным афганским небом. Как и другой сокурсник Валерий Коваленко и его отец, тогда полковник, старший преподаватель Львовского высшего военно-политического училища, побывавший в месячной командировке в ДРА. Редкое совпадение обстоятельств: отец и сын встретились в Баграмском гарнизоне, в редакции газеты «Ленинское знамя».
Бывший командир второго отделения нашей курсантской группы Сергей Анисько, увы, недавно ушедший из этого мира, по-моему, был последним редактором газеты 108-й мотострелковый дивизии. Перед отъездом в Союз получил я от него письмо с Дальнего Востока, где Сергей служил. Он уже собирался в Афган, поэтому формировал базу данных о климате, обстановке и в целом о жизни в чужой стране.
А что, кроме правды, я мог написать в ответ? Не скрывая, сообщил, что здесь, как раз плюнуть, можно подхватить целый букет болезней: забытый в Союзе тиф, тропическую лихорадку, дизентерию, пневмонию и, конечно же, «желтуху» — по-медицинскому гепатит.
Любопытная старая справка попалась на глаза, подготовленная главным инфекционистом Министерства обороны СССР генерал-майором медицинской службы К. Ивановым. Вот выдержки из нее:
«…Две трети 40-й армии (около 80 тысяч человек) в течение года получали тяжелую инфекцию, и не одну. Ведущее место занимал вирусный гепатит (40,6 51, 2 проц. всех больных), шигеллезы и другие острые кишечные инфекции (14,6–20,2 проц.), брюшной тиф и паратифы А и Б (9,6–26,9 проц.), малярия (2,7–5 проц.), амебиаз (3,3–11 проц.).
