Дом, если можно назвать эту мазанку домом, был абсолютно пуст — ни домашней утвари, ни тряпки, — и Земфира расстелила на глиняной лежанке мужнину куртку, которую купила в Файзабаде. Несмотря на усталость, не спалось, разные невеселые мысли лезли в голову: удастся ли Абдулахабу благополучно уйти из отряда, куда намеревается ее увести, как будут жить дальше?
Спутницы тоже не спали, тихонько переговаривались. А когда стемнело, Фарида — так звали девочку — зажгла свечу и стала читать небольшую книжицу.
«Бедное дитя, — подумала о ней Земфира. — Не успела созреть, как какой-то негодяй надругался над ней. Был бы жив отец, он отомстил бы за нее. Теперь она собирается сама отыскать того подлеца и вонзить ему в горло кинжал».
Земфира начала дремать, когда скрипнула дверь, и из темноты тихий голос позвал ее:
— Земфира!
Голос Абдулахаба. Или это ей снится?
Из второй комнаты со свечой в руках вышла Фарида, осветила Абдулахаба и, дико вскрикнув, бросила ему в лицо свечу, рванулась в комнату к матери. Земфира услышала возню, плач и уговоры женщины:
— Не надо, милая… Я все равно тебя не пущу.
— Собирайся, быстро! — требовательно сказал Земфире Абдулахаб.
— Куда? В Эмираты я не хочу, — слабо запротестовала Земфира, ошеломленная открытием.
— Ты пойдешь туда, куда я поведу, — сказал он непреклонно. Схватил рюкзак и ее за руку, потащил на улицу.
Вертолет раскачивало и содрогало, как при землетрясении, ветер бесновался вокруг, бил в фюзеляж, с боков и сверху, звенел лопастями, стараясь опрокинуть готовящуюся к взлету машину. И это у земли, в долине, где скорость сдерживают холмы, деревья, постройки, а что творится на высоте?.. И чернота такая, будто дегтем все залито вокруг; не видно ни звезд, ни соседних машин, ни авиаспециалистов, перекрикивающихся друг с другом.
Николай ощупью пробрался на свое сиденье, за ним — штурман. Нащупал тумблер освещения кабины, включил. Фиолетовый свет выхватил из темноты приборную доску с фосфоресцирующими стрелками и цифрами, ручку управления, рычаг «шаг-газа», кнопки, гашетки…
— Вот это ветерок! Как взлетать будем? — обеспокоенно произнес Мальцев, пристегиваясь ремнями. Его в полк перевели месяц назад по ходатайству Николая. Служба в Кызыл-Буруне крепко сдружила их, они переписывались, и когда Николай прибыл в Тарбоган, Мальцев попросился в его экипаж. Полковник Серегин удовлетворил просьбу друзей.
— Взлетать — полбеды: тут и аэродромные огни, и буксировщик на полосу вытащит, — шутливо отозвался Николай. — А вот как ты, штурман, поведешь меня между гор в такой кромешной темноте, как будешь помогать садиться?..
— О-о, командир, провести между гор — это тоже для меня полбеды, каждый поворот я хорошо запомнил, и глаза у меня, как у кошки, видят в темноте, — повеселел и штурман. — Что же касается посадки, тут придется поломать голову. Без подсветки не обойтись, значит, надо не у самой Золотой, чтоб душманы, как Сарафанова, не подкололи.
Об этом же думал и Николай. Вертолет Сарафанова, по рассказу Тарасенкова, душманы сбили во время высадки десанта. Если бы не такая критическая ситуация с постом наблюдения, можно было бы приземлиться подальше, но десантникам дорога каждая секунда. А вертолет с включенными фарами будет представлять отличную мишень… И ветер такой, что с ходу не посадишь… И прикрыть некому…
— Товарищ майор, группа десантников в количестве двадцати человек к выполнению задания готова. Разрешите погрузку в вертолет? Командир группы лейтенант Штыркин.
— Радиостанцию взяли? — спросил Николай.
— Так точно.
— Сразу, как только выгрузитесь, — связь. Связь во что бы то ни стало. Будете обеспечивать мою вторую посадку, когда я привезу вам подкрепление.
— Есть! Будет выполнено.
— Грузитесь…
Тягач вытянул вертолет на взлетную полосу, развернул против ветра. И едва он отъехал, борттехник запустил двигатели. Включил фары. В пучках света понеслось, замелькало все, что было вокруг, и создалось такое ощущение, что вертолет уже летит. Земля просматривалась с трудом. Николай пригнулся к стеклу, чтобы убедиться, нет ли впереди препятствий, и хоть краешком глаза зацепиться за какой-нибудь предмет.
Машина уже дергалась и рвалась в небо, словно устала от борьбы с ветром, от хлестких и колючих подстегиваний, двигатели ревели, заглушая хлопки и завывания. Николай плавно опустил «шаг-газ» и послал ручку управления вперед; вертолет вздрогнул, наклонил лобастую голову и тяжело устремился навстречу стихии.
Набрали высоту 100 метров. Мальцев, ориентируясь по огням аэродрома, направил вертолет на речку, которая вела к самой цели.
— Вот по речке и потопаем, — сказал он удовлетворенно.
— А ты видишь ее? — спросил Николай. Он лишь на долю секунды оторвал взгляд от приборной доски за борт, но ничего, кроме черноты, не рассмотрел.
— Само собой. Не здорово, но просматриваю. Чуток левее подверни… Вот так.
«И впрямь кошачьи глаза», — с теплотой подумал о штурмане Николай. Сколько он с ним летает, Мальцев ни разу не подвел. И по самолетовождению, и по бомбометанию, и по стрельбе. Одним словом — ас. А душа какая!
— Теперь чуть вправо… Еще на пяток градусов… Так держать. А теперь влево. Можешь метров на двадцать снизиться, я тут каждый бугорок помню.
К удивлению Николая, болтанки почти не было, и ветер на высоте казался слабее. А тут еще и луна проглянула сквозь грязную толщу, обозначив черные контуры гор; правда, землю по-прежнему не было видно, но кое за что глаз уже мог зацепиться.
Пролетели минут пятнадцать, и Николай почувствовал, как устала правая нога — он жал ею до отказа, удерживая вертолет от сильного бокового ветра, а путевая скорость не превышала 60 километров. Значит, лететь еще более получаса.
Еще через десять минут полета Николай услышал в наушниках какие-то звуки, но разобрать что-либо из-за сильного треска было невозможно. И все-таки он надеялся, что душманам не удастся до их прилета завладеть пунктом наблюдения — укрепления там солдаты соорудили довольно надежные, — но рука уже сама потянула рычаг «шаг-газа», а ручку управления — от себя, чтобы увеличить скорость.
— Командир, вижу впереди вспышки, — доложил штурман.
Николай на секунду оторвал взгляд от приборной доски и прямо по курсу увидел на Золотой горе мигание огоньков и пунктиры трасс, вспарывающих ночную темноту на уровне полета вертолета. Понять, кому принадлежат эти трассы, было невозможно. Значит, и поддерживать группу поста огнем с вертолета, как и предполагал Николай, экипаж не мог.
— Приготовиться к посадке! — подал он команду. — Штурман, следи за высотой, фары включим у самой земли.
— Понял, командир. Семьдесят… Шестьдесят… Пятьдесят…
Вертолет снижался медленно, словно на ощупь, и Николай с замиранием сердца прислушивался к рокоту двигателей, к вибрации обшивки, ожидая, что вот-вот по ней грохнет удар. До душманов было около километра, и поразить машину они могли не только «Стингером», но и из крупнокалиберного пулемета. Развернув вертолет против ветра, на юго-запад — в противоположную сторону от Золотой горы, Николай не видел, что творится позади, и ощущение было такое, словно за спиной кто-то притаился и выжидает момент, чтобы вонзить в спину нож, а повернуться, отвести опасность нельзя…
— Пора, командир, — напомнил штурман о фарах.
Да, пора. Земля! Николай каждой клеточкой своего существа чувствовал ее, она была рядом; на ней — валуны, камни, ямы, чуть прозеваешь — и без снаряда попадешь в аварию. А свет — это вызов огня на себя…
Два голубых пучка распороли темноту и выхватили мчавшуюся навстречу лавину песка, чудом сдерживаемую вертолетом; гигантский поток дробил, рассеивал свет, создавая зеркально-белые пятна, которые слепили глаза, мешали рассмотреть землю.
— Чуть вправо, командир, слева валуны! — крикнул штурман.
— Может, тебе задний ход включить? — пошутил Николай, удерживая вертолет от дальнейшего снижения.
— Задний не надо, душманы близко, — поддержал шутку Мальцев. — Еще чуть-чуть… Так. Можно садиться.
Теперь и Николай увидел бьющий бурунчиком о камень воздушный поток. Снова развернулся против ветра. Едва отпустил на миллиметр ручку управления, как переднее колесо толкнулось о землю. А за ним и основные.
Душманы то ли побоялись привлекать к себе внимание летчиков боевой машины, то ли вели бой и было не до вертолета, но они не сделали по нему ни одного выстрела.
Пока десантники изучали обстановку на месте и настраивали радиостанцию, Николай решил пройтись дальше по долине, привлечь к себе внимание дозорных с поста наблюдения и связаться с ними. Когда пролетал вдоль горы, по вертолету ударил ДШК. Трасса прошла мимо, но стреляли почти с того места, где находился главный опорный пункт наблюдающих. Или Николаю показалось?.. Показалось или нет, но душманам удалось, видимо, забраться на террасу, оборудованную высаженной группой.
