— Почтенный брат У, прости, что я запоздал!
У Чжи пригласил гостей в гостиную. Гэ Вэнь приказал открыть коробки с подарками. В них оказалось: сушеное мясо, грецкие орехи, каштаны и местные сладости. У Чжи было не до подарков, но в комнате дремало несколько гостей, и он осмотрел подарки, одарил ординарцев деньгами, и послал их во флигель выпить и поесть с дороги. Затем он сделал знак политруку Чэню и повел Гэ Вэня в восточный флигель. Вдвоем они вошли в комнату У Чжи, но там уже кто-то спал. У Чжи зажег лампу и увидел на кровати своего ординарца Дурочку. У Чжи с трудом удалось растолкать ее:
— Сейчас же уходи спать к себе!
— Я не пойду! — протирая глаза, закапризничала Дурочка. — Я уже не хочу спать, мы еще должны подшутить над новобрачными!
— Сегодня никаких шуток не будет, подожди до завтра, — мягко сказал ей У Чжи.
— Нет, нет, я ни за что не уйду!
В это время дверь тихо открылась, и в комнату вошел политрук Чэнь. Увидев его, Дурочка громко захлопала в ладоши:
— Ха-ха, артист пришел! Почему ты меня прогоняешь, а его нет?
У Чжи разозлился, подошел к девушке, взял ее под мышки, вытолкал из комнаты и запер дверь.
— Ну, как дела? — сразу же спросил он Гэ Вэня и кивнул головой в сторону политрука Чэня. — Это мой лучший друг Чэнь, свой человек, можешь при нем говорить свободно!
Гэ Вэнь сел за стол и начал не спеша рассказывать:
— Почтенный брат У, я должен тебе в качестве ответного подарка сообщить радостную весть: Сюй Яо-мин отправился к Янвану.
— Ого, быстро вы сработали! Был бой? — изумленно спросил У Чжи.
— Дело было так. После твоего последнего посещения, когда ты рассказал, как Линь Чун победил Ван Луня, брат Цинь затаил мысль расправиться с этим собачьим выродком Сюй Яо-мином. Он только опасался, что сил у нас маловато и мы не сможем разгромить его отряд. Потом, когда братья Ван принесли нам твое письмо, Цинь Бяо загорелся и решил немедленно начать действовать. Тут я и посоветовал ему: пятнадцатого числа, то есть сегодня, день рождения Сюй Яо-мина, ежегодно мы в этот день посылаем ему подарки — лучшего случая и не придумаешь. Брат Цинь понял все с одного слова. И вот сегодня мы отобрали пятнадцать человек самых верных своих ребят, все надели красные набрюшники[50], спрятали под одеждой оружие и отправились «поздравлять» Сюй Яо-мина с днем рождения! Стол был накрыт во дворе. Когда все перепились до чертиков, брат Цинь выхватил из-за пазухи пистолет и одним выстрелом отправил Сюй Яо-мина на тот свет.
Братва его буквально остолбенела. Наконец один из них, по прозвищу «Учитель Цзян», довольно смело говорит: «Брат Цинь, ты что это? Мы все ведь братья, всякий спор могли бы решить миром». Брат Цинь сверкнул на него глазами и говорит: «Я только выполнил приказ офицера У. Кому не нравится — может отправиться вслед за Сюй Яо-мином!» А мы — шестнадцать человек — сидим за столом и следим за ним». Ну, конечно, никто из них и шевельнуться не посмел. Тогда я встаю и говорю: «Братья, у офицера У Чжи есть приказ командующего Ли Юй-тина соединить ваш отряд с нашим. Сейчас вы все пойдете с нами в Луцзяндун. Мы будем жить вместе и вместе будем делить и радости и невзгоды». Потом мы собрали их отряд и повели в пещеры. Правда, по дороге Учитель Цзян и еще человек десять сбежали.
Слушая рассказ Гэ Вэня, У Чжи вспомнил казненного Сюй Яо-мином студента и подумал, что теперь юный герой отомщен. Он достал бутылку гаоляновой водки, налил полную чашку и подал Гэ Вэню. Тот одним духом осушил чашку до дна и, вытирая рукой рот, сказал:
— Брат У, все твои поручения я выполнил. Среди бойцов отряда у меня теперь много единомышленников, с братом Цинем мы тоже все обговорили. Внешне мы так и останемся миньтуанями, но в душе многие из нас хотели бы присоединиться к Красной армии. Брат Цинь поручил мне сказать тебе следующее: он хочет послать меня в советский район, чтобы установить нелегальную связь с командованием Красной армии. Ты дашь мне рекомендательное письмо?
— Конечно, конечно! — радостно воскликнул У Чжи. Да и как ему было не радоваться, если один из основных камней преткновения убран с пути! Кроме того, одна из враждебных Красной армии разбойничьих шаек скоро перейдет на ее сторону. Это необычное превращение еще раз подтвердило ту истину, что партия, вооруженная идеями марксизма-ленинизма, непобедима! У Чжи, наконец, отвлекся от своих мыслей и сказал:
— Не только можно написать рекомендательное письмо, но можно найти и проводника, хорошо знающего дорогу, хорошего товарища, нашего единомышленника. Он находится здесь — это брат Чэнь…
Войдя в комнату новобрачных, У Чжи раскрыл принесенный из Наньчжэна чемоданчик, достал из него портативный радиопередатчик и начал выстукивать донесение Сяо Мину.
Сян-цзы долго с восхищением следила за движениями его пальцев, потом осторожно подошла к нему и набросила на плечи теплый халат, а сама вышла во двор покараулить.
Наступили холода. Багрянцем полыхали на склонах гор листья кленов. Казалось, что среди вечнозеленых елей и кипарисов горит множество ярких фонарей — это пламенели плоды хурмы на деревьях, с которых уже осыпались листья. Все склоны гор, все лужайки были покрыты буйно цветущими дикими хризантемами.
Зимой бесчисленные вершины гор Башань затянуло тучами, ущелья и перевалы завалило снегом. Но вот пришла весна, стаял снег, снова ярко зазеленели буйные заросли бамбука и падуба, елей и кипарисов. Горох и бобы, перезимовавшие в своем зеленом наряде под снегом, уже с ранней весны можно было употреблять в пищу.
Через горы Башань пролегала тайная трасса, проложенная усилиями коммуниста У Чжи по заданию подпольной партийной организации. Эта трасса невидимой нитью связывала важный стратегический населенный пункт провинции Шэньси — город Наньчжэн с расположенным в Сычуань — Шэньсийском советском районе уездом Тунцзян. В середине пути находился самый высокий хребет. Здесь очень редко ступала нога человека. Но люди, снабжавшие Красную армию, ходили теперь здесь так часто, что протоптали настоящую дорогу через густые леса, в которых человеческая нога не ступала, может быть, сотни лет.
После того как Цинь Бяо расправился с Сюй Яо-мином, отряд его все больше сближался с Красной армией, и благодаря ему вся красная трасса в основном была в безопасности.
Когда Гэ Вэнь пришел в советский район, комиссар Фу беседовал с ним целых два дня. После этого комиссар послал в пещеры Луцзяндун своих представителей. Чтобы не вызывать никаких подозрений, представители эти были безоружны: единственным их оружием была политическая пропаганда. В свою очередь, люди Цинь Бяо часто стали бывать в советском районе. Эти посещения укрепляли взаимное доверие. В конце концов по просьбе Гэ Вэня, Хуана и других командиры и политработники Красной армии стали проводить в отряде регулярные занятия по политподготовке и военному делу.
Селение Циншиянь превратилось в главный перевалочный пункт на красной трассе. Все грузы и донесения из Наньчжэна доставлялись в ущелье около Циншияня, и уже отсюда У Чжи переправлял их в советский район. Сам У Чжи иногда появлялся в Наньчжэне на званых вечерах и банкетах среди высших гоминдановских офицеров. Делал он это лишь для того, чтобы узнать последние военные новости и запастись необходимыми материалами. Время от времени он ходил в советский район и в маленькой комнатке политотдела докладывал комиссару Фу о действиях войск противника, об их дислокации. В короткие промежутки между боями ему удавалось поговорить с командующими и бойцами Красной армии, переброситься с ними шуткой. Он исходил за это время столько дорог, переправился через столько рек и ущелий, что натер на подошвах ног толстые мозоли. Кроме Сян-цзы, Ли Сяо-хая, Го Чжэн-юня и братьев Ван, ему теперь помогали новые товарищи.
Проходила весна. В горах Башань зацвели персики и сливы. Героические части 4-й армии отразили очередной карательный поход Сычуаньской армии и сами перешли в наступление. Красная армия непрерывно увеличивала свои силы, занятый ею район расширился на целый десяток уездов.
Все это время у Красной армии не было крупных столкновений с Шэньсийской армией. Несколько раз представители командования Красной армии вместе с У Чжи посещали командующего Ли Юй-тина, надеясь, что он в конце концов поставит интересы нации выше своих личных и вместе с коммунистами выступит против японских оккупантов. Но Ли Юй-тин, испугавшись поражения объединенной антияпонской армии в северной части провинции Чахар и неудач, постигших народное правительство провинции Фуцзянь, стал еще больше бояться Чан Кай-ши. Поэтому при ведении переговоров он неизменно настаивал на том, чтобы части Красной армии освободили занятые ими районы провинций Сычуань и Шэньси и отошли на запад. В конце концов Ли Юй-тин не только не пошел вперед в ведении переговоров, но и стал отходить от своих первоначальных позиций. Тем временем в городе увеличилось количество тайных агентов гоминдановской разведки. Специально посланный Чан Кай-ши опытный контрразведчик Ху Бао-и с помощью советника Вана, который все дни проводил вместе с командующим в пьянстве и разврате, стал неизменным участником их оргий.
