многое еще другое предполагают правила войны, и соблюдение этих правил сохраняет жизнь даже в самых порой сложных ситуациях.
На «Галине-29» мы с Суховым и два наших пулеметчика доработали до 27 октября. За это время мы вели беспокоящий огонь по позициям противника каждый день – через день, не давая им закрепиться в лесополосе за открытой местностью, которая была перед нашим с Суховым окопом. Если ранее еще с той стороны открытки огрызались на нас автоматы противника, то затем и это прекратилось. Большую роль здесь сыграли и наши пулеметчики. Казалось, что подтвердилось позже, противник ушел дальше по лесополосе, закрепившись в зеленке за полем. Получалось, что вэсэушники закрепились на оставшемся клочке зеленки, которую с одной стороны окружало долгое поле, а с другой активно обстреливаемый нами разросшийся лесной массив бывшей лесополосы. И это при том, что наш окоп автоматами доставал их точку, где они закрепились. Положение у них тоже было не из лучших. Но каждый день 120-й и 82-й минометы ВСУ посылали по нашей точке свои мины.
Война – это часто тоже рутина, и здесь у нас была рутина, но рутина особенная, так как мы не давали противнику расслабиться, а он нам не давал о себе забывать, тем более что всегда нам приходилось быть начеку, так как враг совсем рядом. Наш новый командир, руководивший несколькими точками здесь, нет-нет да приходил к нам, давая нам ценные указания. Он же нам рассказал, что где-то наши штурмовики захватили укрепления украинцев, проползя к этим укреплениям на животах целое заминированное поле. Частично мы были в курсе событий, которые идут не только на «талинах», но и на других направлениях рядом с нами, ведь у нас была рация. Хотя многое и по рации передавалось в не понятных для нас вариантах. Секретность была повышенная, и многие вещи шифровались под кодовыми названиями и паролями. Рядом с нами проходили такие направления, как «Светлана» и «Фаина», находящиеся также, разумеется, в лесополосах.
К бытовым же условиям на войне мы давно уже привыкли. Например, заброшенный окоп, находящийся чуть подальше от нас в глубь нашей точки, мы превратили в место для мусора. Сбрасывали туда коробки от пайков, консервные банки, бумагу и другой мусор, следя за тем, чтобы лишних предметов не валялось на нашей точке. Дело все в том, что остатки от пайков, разного рода коробки очень заметны с воздуха, и потому их нельзя разбрасывать вокруг себя. Все это сваливается в кучу, и все это маскируется ветками от деревьев и кустарников. В туалет ходили за свой окоп, чтобы в случае экстренной ситуации можно было быстро добежать до своего окопа и принять соответствующие меры: все что угодно могло произойти в любую минуту – атака противника, артиллерийский удар по нам и другое… К постоянному напряжению привыкаешь и живешь с этим напряжением как будто так и надо, не замечая уже его.
26 октября после минометного удара противника по нашей точке Сухова вызвали к командиру. Отсутствовал он порядка получаса. Наконец-то приходит и сразу говорит мне:
– Завтра на штурм идем, будем брать «Галину-30».
Начали готовиться. Убрали спальники и рюкзаки с продовольствием, нажитым за время стояния на точке, в укромное место, надеясь вернуться потом за всем этим «добром», если сможем. Одним словом, закопали все в том самом окопе, что служил у нас местом для скидывания мусора. Под хламом разным и закопали: под коробками, старой обувью, мокрыми спальниками и под жестяными банками из-под еды. С собой приготовили маленькие рюкзаки, в которые положили самое необходимое. А самым необходимым для такого дела являются такие вещи, как трусы и пара носков, да и самое главное – магазины к автомату. И вот, следующий день начался как обычно. То есть как обычно нас обстреляли из минометов, как обычно мы вели наблюдение, но уже не беспокоили противника своими автоматами и пулеметами, и как обычно мы с Суховым пообедали. Кстати, во время начала обеда Сухов мне заявил:
– Может, э-э-э, много есть не будем, иначе вдруг пуля попадет на штурме в живот? Говорят, нельзя есть перед боем?
– Много ты и не съешь. Не объедимся. А вот после штурма мы уж точно долго, скорее всего, есть не будем. И потом, характер ранений, сколько я видел здесь, это точно мало кого в живот на штурме, хотя, наверное, бывает, – отвечаю я ему.
Одним словом, поели. Сухова часам к двум вызвали к командиру. Не было его полчаса. И вот он приходит, спускается в окоп и говорит мне, что «сейчас пойдем на штурм».
– Минут через пятнадцать начнется все.
– Сколько идет нас? – спрашиваю.
– Две группы. Ведет Регби. Амбра тоже будет с нами. Знаешь, ты от меня не отходи, вместе будем в случае чего.
– Хорошо, – говорю я Сухову и вижу, что он немного беспокоится, хоть и виду не показывает. – Я тебя из виду постараюсь не потерять.
– Сейчас ждем пока, – поясняет Сухов.
– Как идем? – спрашиваю.
– Решили так, значит… – подтягивает ремни Сухов на разгрузке и объясняет мне: – Сначала Регби со своими идет, а мы с Амброй потом. Открытку бегом, группами преодолеваем до того леска. Главное, это открытку быстро пройти. Не беспокойся, – уверенным тоном говорит мне мой старший, – с нами ничего не случится, нас могут только легко ранить, а легкое ранение – это лишь госпиталь и все, убить они нас не могут, это по определению невозможно.
– Разумеется, – отвечаю я, кивая головой. – Магазинов у нас достаточно, возьмем их. Главное, чтобы нас на открытке не положили, а пройдем ее, значит, все хорошо будет.
Замолчали. Ждем. Внутренний диалог в голове у меня прекратился, организм весь настроен на работу, и я очень серьезен, сосредоточен на предстоящем событии. И в то же время где-то в груди и в затылке ощущаю тот самый интерес, как на прошлом штурме. Интерес, который заставляет играть с противником в опасную игру «Они овцы, кабаны, а я охотник – убей их, они мишени!».
Вот и подошел Регби с бойцами на нашу точку и, не задерживаясь около нашего окопа, сразу продвинулся к кустарникам, что были перед открытой местностью, за которой находился кусок разросшейся некогда лесополосы, уходящей хвостом к полю. Вот и Амбра с бойцами, и нам надо идти с ними. В нашей группе будет восемь человек вместе с командиром. Мы с Суховым вылезаем из окопа и вместе с людьми Амбры подтягиваемся к группе Регби. Все присели. Наш командир, экс-эфэсбэшник Регби становится на одно колено, наклоняет голову к
