Протянулась рука, чтобы помочь нам спуститься в траншею. На плече помощника мы увидели серебристый блеск.
Старик встал по стойке «смирно» и доложил, что мы отбились от Восемьсот шестьдесят седьмого пехотного батальона.
Неожиданно из окопа вылезла группа молодых кавалеристов и уставилась на нас в изумлении. Кто-то пробормотал о возвращении из-под Вербы.
— Хм, — ответил другой. — Я всегда верил, что там, где стоит немецкий солдат, он стоит твердо!
Порта повернулся к нему и съязвил:
— Может, ты веришь еще и в аистов, приносящих детей, и в Деда Мороза?
23. ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ
— Когда мы воевали в Марокко, — сказал Легионер, — нам требовалось только одно: поворачиваться лицами к Мекке, говорить «Да исполнится воля Аллаха!» и идти в бой. Здесь не остается ничего иного. Так что вперед, друзья! Умрем, как звери.
Пушки — пулеметы — автоматы — огнеметы — гаубицы — «сталинские органы» — мины — гранаты — бомбы — снаряды. Слова, слова, слова! Но какой ужас они вызывают!
Завтра вы будете мертвы; ВЫ, обреченные бродяги.
Они рвутся вперед. Больные, пьяные, перепуганные, безумные, преследуемые, несчастные мужчины и мальчишки в военной форме.
Вас манит добыча. Кровь, женщины, еда, выпивка.
Viva la muerte![77]
— Черт, опять мы, — выругался Порта. — Только-только добрались до своей части — и тут же снова угодили в это дерьмо в составе боевой группы.
— Нечего поднимать шум, пока лежим здесь тихо-спокойно, — сказал Старик.
Порта снял цилиндр, почистил его протиркой, плюнул и предложил перекинуться в «двадцать одно».
Штеге усмехнулся.
— Ивана можно ждать с минуты на минуту. Будет разумнее вздремнуть до начала боя.
Но когда Порта, Малыш, эсэсовец и унтер-офицер Хайде начали игру, Штеге не выдержал и присоединился.
Они сидели на дне траншеи, играли и, разумеется, ссорились. Малыш где-то нашел старый котелок и, по совету Порты, носил его.
Когда фон Барринг простодушно поинтересовался, что за головной убор он ввел для танкистов, Легионер объявил явно потрясенному командиру батальона:
— Это своего рода талисман. Маточное кольцо слонихи. Малыш нашел его в доме каких-то стариков в Бродах.
— Так-так, — вздохнул фон Барринг. — Я предпочел бы, чтобы вы не делали из себя шутов. Командир полка не одобряет этого.
— Но, герр гауптман! — вмешался Порта. — Те треклятые кепи, что нам выдали, портят волосы, а в танкистских шлемах весной жарко. Потому Малыш и ввел этот прохладный тропический шлем.
Фон Барринг покачал головой и пошел дальше по траншее, за ним следовал его адъютант лейтенант Фогт. Малыш коснулся полей котелка и заявил:
— Не смейте говорить ни слова о шляпе Малыша!
Фон Барринг обернулся, непроницаемо посмотрел на нас. Потом, не сказав ни слова, пошел дальше.
Мы пролежали там несколько дней, русские нас не беспокоили. Они окопались напротив нас и сидели тихо. Обменивались мы только словами.
Один говоривший по-немецки русский был особенно словоохотлив. Обещал нам невероятные вознаграждения, если мы бросим оружие и перейдем на их сторону.
— В Москве вас дожидаются тысячи изысканных красоток, — крикнул он и, разумеется, безраздельно завладел вниманием Малыша.
— Верите вы этому лживому ублюдку? — спросил он нас совершенно серьезно.
— Спроси его сам, — предложил Порта.
Малыш взобрался на край траншеи, натянул на лоб котелок, чтобы закрыть глаза от солнца, поднес руку ко рту и закричал:
— Эй ты, сводник! С тобой говорит Малыш. Что ты там трепался о красотках в Москве? Если можешь это доказать, давай поговорим.
Чуть погодя русский ответил:
— Малыш, переходи сюда, мы дадим тебе билет на московский экспресс. По нему тебя пустят в самый большой публичный дом.
Малыш обдумал этот ответ и, повернувшись к нам, глубоко нахмурился.
— То, что говорит этот бык, звучит неплохо, только слишком заманчиво, чтобы быть правдой.
Он снова влез на бруствер и с презрением крикнул:
— Ты бессовестный враль, красное дерьмо!
Мало-помалу мы догадались, что готовится что-то серьезное. По обеим сторонам днем и ночью стягивались большие сосредоточения артиллерии.
Однажды рано утром мы увидели высоко в небе маленький серебристый самолет. Все солдаты на позиции обратились лицом к нему.
— Корректировщик артогня, — заявил Хайде.
— С чего ты, черт возьми, взял? — насмешливо спросил Порта.
Хайде сверкнул на него глазами, но не ответил.
Ровно в девять часов началась канонада. Единые, слитые, адские вой, рев, гром. Пушки и минометы всех калибров выпускали тысячи снарядов и мин по всему фронту.
Мы свернулись, как ежи, в своих норах. Над всей сетью траншей непрерывно неслась раскаленная сталь.
Длился обстрел ровно два часа. Потом все окуталось зловещей тишиной.
Мы едва поверили своим глазам, увидев, что ни на ком из нас нет ни царапины, что не подбиты ни одна противопехотная пушка, ни один пулемет. Все утратили дар речи. Это походило на сказку. Когда мы поняли, как нам повезло, на позициях поднялся облегченный смех.
Потом прямо над деревьями появились, ревя моторами, самолеты, и на нас посыпался град фосфорных и бензиновых бомб. Не успевшие укрыться в долю секунды люди погибли. Целый час ненавистные «мясники» атаковали нас волна за волной. После короткого перерыва начался новый артобстрел.
Порта поднял взгляд и сухо сказал:
— Ну и пикник! Не знал, что мы все еще стоим такого угощения!
Он хотел добавить еще что-то, но тут оглушительный рев и сильнейший взрыв заставили его подскочить. На нас дождем посыпались земля, сталь и камни.
Малыш начал что-то говорить, но Легионер с наушниками на голове поднял руку.
— Говорит батальонный командир, но я не могу разобрать ни слова.
— Попробуй еще раз, — приказал командир роты лейтенант фон Людерс. Легионер отчаянно завертел ручки настройки и напряженно прислушался. Потом усмехнулся ротному.
— Не говорите, что я спятил, герр лейтенант, но фон Барринг несет что-то о командире корпуса, направляющемся на наши позиции. Командир полка уже сопровождает сюда этого редкого зверя.
Фон Людерс и все мы уставились на Легионера, будто на какое-то причудливое привидение.
— Помоги нам Бог! — вполголоса произнес лейтенант, когда до него дошло, что сказал Легионер.
— Что происходит? — спросил Малыш. — К нам движется артиллерия?
— Нет, всего-навсего генерал-лейтенант! — ответил Порта.
— Боже, храни груди наших девушек и их светлые волосы, — широко улыбнулся Малыш. — Держу пари, этот кабан с красными лампасами собирается шугануть нас прямо к Ивану. Хотел бы я знать, где здесь черный ход!
Лейтенант фон Людерс получил приказ встретить генерала и его свиту на углубленной дороге и показать этим выдающимся зрителям позиции, дабы убедить их, что мы ведем войну по всем правилам.
Обливаясь потом, фон Людерс приказал Старику создать эскорт для встречи высокого начальника.
— Опять нам терять вес, — заметил Порта. — Бегать и еще раз бегать — вот единственное, для чего мы годимся.
— Отлично, мы избавлены, — засмеялся фон Людерс и принялся бегать по открытому пространству между траншеями.
— Нет, черт побери, — ответил, тяжело дыша, Порта. — К сожалению. Придется держать языки в заднице — то бишь за зубами…
Русские сразу же взяли нас на прицел крупнокалиберных пулеметов, установленных на холме прямо напротив. Мы буквально падали в кювет, когда злые духи в форме пуль со свистом пролетали мимо нас и со стуком били по дороге.
Мы переползли через дорогу и двинулись дальше, пригибаясь за кустами. Кусты по крайней мере скрывали нас.
Совершенно запыхавшись, мы дошли до углубленной дороги и бросились в кювет с дальней стороны. Малыш поднял руку, будто школьник, и спросил:
— Герр лейтенант, как хорошо нам нужно себя вести, чтобы нам позволили совершить такое же путешествие в будущем году?
Ответа он не получил. Из-за поворота дороги появился генерал и его штабные офицеры.
Это было впечатляющее сборище. Кроваво-красные петлицы, золотые галуны и блестящие Рыцарские кресты оживили ландшафт.
С генералом и его свитой шли оберст Хинка и гауптман фон Барринг. Оба выглядели обеспокоенными, взволнованными.
Лейтенант фон Людерс щелкнул каблуками, откозырял и доложил:
— Герр генерал-полковник, докладывает лейтенант Людерс, командир пятой роты. Наряд под командованием унтер-офицера Байера будет представлять собой эскорт.
Генерал холодно посмотрел на фон Людерса. Потом, не козырнув в ответ, повернулся к оберсту Хинке.
— Обратите внимание, оберст, вот еще одна из ваших шаек. Ни порядка, ни дисциплины. Они больше похожи на курьеров, чем на воинское подразделение. Лейтенант докладывает командиру корпуса с только что вылезшим из кювета эскортом, шлепающим губами, как сытые коровы. Свиньи! Грязные свиньи! — Ткнул пальцем в фон Людерса, стоявшего перед ним, как столб. — Где ваш противогаз? Где каска? Разве не знаете, что постоянно должны носить каску в боевой обстановке? А вы позволяете себе расхаживать в пилотке!
