– Ну, и что будем делать? Зачем рисковать? Не лучше ли и в самом деле сообщить полиции?
– А если вы немножко подумаете? – пристально посмотрел на Болотова Кольцов. – Или объясните нам с Красильниковым, как вы представите нас полиции?
– Да-да, понимаю. Вам придется уйти.
– Уйти не проблема. Проблема уйти незаметно. Пока что Жихарев и его компания думают, что вы здесь, в банке, один, будут вести себя нагло. Если же заметят кого-то из нас, поймут, что здесь что-то не то. И даже, если заметят не нас, а полицию. Чего мы добьемся? Жихарев на время все отложит и переключит все свое внимание на нас. И нам придется действительно скрыться, исчезнуть. За это время может многое измениться, и мы будем вынуждены вернуться домой ни с чем, – неторопливо, обстоятельно Кольцов объяснил Болотову все последствия этого шага и добавил: – А к вам они все равно потом наведаются.
– Хорошо. Допустим, что я понял, – нервно сказал Болотов. – Но тогда скажите мне, что вы собираетесь делать?
– Переформулируйте вопрос, – строго, как школьный учитель нерадивого ученика, попросил Кольцов.
После длительной паузы Болотов сказал:
– Понял, – и спросил: – Так что мы будем делать?
– Я так думаю, Жихарева мы ликвидируем, – твердо сказал Кольцов.
– У вас есть такие полномочия? – удивился осторожный Болотов. – Как там посмотрят на эту вашу самодеятельность?
– Нашу, – поправил его Кольцов. – Мы достаточно позволили Жихареву грабить нас там, в Крыму. И здесь тоже. Должен же он рассчитаться за все.
– Только не кровь! Только не кровь! – взволнованно вышагивая по комнате, несколько раз повторил Болотов.
– А есть какие-то другие мысли по этому поводу? – спросил Красильников.
– Есть одна. Мы ее сейчас и обдумаем. Очень красивая, – после долгой паузы отозвался Кольцов. – Только бы до нее не додумался Жихарев, – и затем добавил: – Не будет того эффекта.
Впереди у них был целый день, и они начали готовиться к встрече незваных гостей. Несколько раз спускались в хранилище. Болотов трижды проверил дистанционный пульт, с помощью которого открывались и закрывались створки решетки. После нажатия кнопки на втором этаже они каждый раз быстро и послушно смыкались и защелкивались. Почему решетки оставил открытыми прежний управляющий, ни у кого никаких предположений не возникло. Кроме одного: в отъездной суматохе и спешке о них просто забыли. Или легкомысленно относились к решеткам, рассчитывая на прочные замки и сверхпрочные сейфы.
Жихарев не любил сложные планы, в них, как правило, неожиданно обнаруживался какой-то изъян, и они либо проваливались, или уж, во всяком случае, зачастую не осуществлялись из-за какой-то мелочи или сущей безделушки.
Нынешний план Жихарева был прост, как молоток. Придут в банк, разберутся с сейфами. Новый управляющий от страха не подаст голоса. А если взбунтуется, значит, покойнику не повезло.
Они пришли глубокой ночью, когда Болотов с надеждой уже несколько раз повторил:
– Мне кажется, не придут.
Но они пришли, не особенно таясь. Три тени промелькнули в чахлом кустарнике, который окружал банк. Миновали Красильникова, затаившегося среди густой, сильно пахнущей уже отцветающей сирени, и почти по-хозяйски поднялись по ступеням к входной двери банка. Жихарев прозвенел ключами, и дверь с едва слышимым шумом отворилась.
Не шевелясь и затаив дыхание, Красильников, стоя внизу, видел лишь темные фигуры грабителей сквозь зелень листьев на фоне бледноватого, усеянного звездами неба. Первый – Красильников определил, что это был Жихарев, – шел, не обремененный никакой поклажей, у второго была какая-то сумка, в такт шагам она позвякивала железом, третий, замыкающий, судя по силуэту, был мужик богатырского сложения и нес в мешке что-то тяжелое. Поднявшись по лестнице, он опустил к ногам свою поклажу и тихо пожаловался подельникам:
– Тяжелюща, зараза.
– Отдыхай, пока мы низ разведаем, – тихо сказал Жихарев.
– Угу, – отозвался богатырь.
– И не вздумай курить, – приглушенно предупредил его Жихарев, скрываясь за дверью.
Вскоре внизу вспыхнул свет, просочился сквозь оставленную приоткрытой дверь. Красильников угадал подходящий момент. Он по-кошачьи приблизился к богатырю и сунул ему в спину ствол револьвера. И властно прошептал:
– Тихо! Не шевелись, если жить хочешь!
И тот в полуобороте застыл.
– Оружие?
– З-за п-поясом.
Красильников одной рукой приобнял богатыря, нащупал под одеждой рифленую рукоятку и выхватил револьвер.
– Спускайся, Шило! – донесся снизу голос Жихарева.
– Спускайся, – шепотом приказал Красильников. – Но молча. Чуть что, ты – покойник.
– П-понял, – прошептал богатырь и склонился, чтобы прихватить свою поклажу.
– Не трожь. Сам принесу.
– Угу.
– Ну, где ты там, Шило? – сердито выкрикнул снизу Жихарев.
– Иди! – толкнул Красильников бандита стволом револьвера.
Тот, все еще не до конца понимая, что происходит, скованный страхом переступил через свою поклажу и, как сомнамбула, подошел к лестнице, ведущей в подвал.
– Отзовись. Только без глупостей. Не то… – снова приказал Красильников.
– Иду, – сдавленным голосом отозвался Шило, все еще боясь сделать резкое движение, стал спускаться вниз. Красильников шел сзади, упираясь стволом револьвера в его спину. Не дойдя до решетки, он остановился, а Шило продолжал медленно спускаться, сохраняя в теле все тот же полуповорот, когда еще там, перед входной дверью, ему в спину уперся револьвер Красильникова.
Кольцов наблюдал за всем происходящим, готовый в случае необходимости вмешаться. Но все происходило даже лучше, чем было задумано.
Когда Шило спустился вниз и минул решетку, Кольцов взмахнул рукой.
Болотов тот же час нажал на кнопку пульта. Створки решетки с тихим шипением сомкнулись. Звякнул замок.
Красильников торопливо вернулся назад и предусмотрительно встал на ступенях лестницы, ведущей с первого на второй этаж.
– А редуктор чего не спустил? – набросился на Шило Жихарев.
– Не позволылы.
– Кто?
– Н-не знаю, – уже оказавшись внизу, в хранилище, Шило начал понимать, что избежал смерти. – Якыйсь, з наганом.
Жихарев не сразу его понял, приказал:
– Мотнись, принеси!
– Так той… ворота закрылысь.
– Какие ворота?
– А ось ци, сзаду мэнэ.
Только сейчас Жихарев заметил решетку, которая преграждала им путь наверх.
– Что ты с ними сотворил? – гневно выкрикнул Жихарев и бросился к решетке, схватился за створки, стал трясти, пытаясь их развести в стороны. Но толстые прутья стояли мертво, недвижимо.
– То не я. То оны.
– Кто? Тут никого нет!
– Есть. Мэнэ чуть не застрелыв.
Начиная что-то понимать, Жихарев вновь с яростью стал трясти решетку.
– Подмогни, Шило! И ты, Дробязко!
И они, все трое, дружно навалились на решетку, пытались с разбегу свалить ее, затем трясли, пинали ногами. Но все было тщетно: решетка не поддавалась.
– Не мучайтесь, бандиты! – крикнул вниз Кольцов. – Это все же банк! Все против вас рассчитано!
В ответ на голос Кольцова Жихарев выхватил револьвер, просунул его сквозь прутья решетки и в бешеной злобе и бессилии стал палить вдоль ведущей вверх лестницы.
Вверху, на первом этаже, разлеталась штукатурка, падала к ногам Кольцова и Красильникова.
Когда Жихарев прекратил стрельбу и еще не рассеялся дым, он услышал все тот же голос:
– Жихарев! Прибереги хоть один патрон: пригодится!
Жихарев в бессилии опустил отстрелявшийся револьвер и поднял голову. Вглядываясь в дымную синеву, сказал наверх:
– Вроде голос знакомый? Это вы, комиссар Кольцов?
– Узнал?
– Я вас раньше узнал. Еще там, на базаре. Больше недели назад.
– Я тоже там тебя узнал, Жихарев.
– Выходит, вы все свое время на меня тратили? А я-то думал, что вы сбежали.
– Не угадал.
– Выходит, что так.
– И прогадал.
– Значит, постреляете?
– Я в людей не стреляю. Один раз в жизни было такое, всю жизнь жалею.
– Но мы ж тоже люди.
– Вы – не люди. Вы бандиты, грабители. Но все равно я не стану руки пачкать. Посидите тут, поголодаете. Может, друг дружку съедите. А нет, постреляетесь.
– Шутки шуткуете, – Жихарев изобразил нечто подобное улыбке.
– Нет.
– И все же, может, как-то столкуемся? У меня есть что предложить.
– Говори.
– Вы нас выпускаете, а я за это не выдаю вас ни Врангелю, ни туркам. Заметьте, вы уже больше недели здесь, я вас узнал, но не выдал. А мог бы. Еще и крест какой-нибудь на грудь бы повесили. Понимаю, вы сюда не на прогулку прибыли. Вот и делайте свое дело, я вам препятствовать не буду. А потом спокойно уезжайте. На том и расстанемся.
