Вот так-то же! Пушки без снарядов, это просто металл!
В бою 20-го декабря было применено новшество. Полковую и противотанковую артиллерию приказано было поставить в боевые порядки пехоты для уничтожения огневых точек противника прямой наводкой. Вот только огневых точек не было видно…
Резерв армии, 52-я отдельная танковая бригада в этом наступлении тоже не была использована, танки всё ещё жалели. Так и простояли они у Вознесенской в готовности «развить наступление 337-й стрелковой дивизии».
И второй день не принёс удачи. Причины, которыми командование 337-й оправдывало неудачу: густой туман, в следствии этого не были подавлены артиллерией огневые точки, и фланкирующий огонь вражеских пулемётов с близких расстояний.
Это было правдой. Плохо воевали? На «ура» с немцами воевать нельзя, как бы этого нам не хотелось. Пассивно действовали? Мы за два дня боя, особенно во второй день, потеряли убитыми 476 человек, а раненными — 622 человека! С полной загрузкой работал в эти дни наш медсанбат. Его хирурги, военврач 3-го ранга Эйчис (ведущий хирург), Кривоносов Н. И., Кужелев, Краснопольский, сутками не отходили от хирургических столов, вместе с хирургическими сёстрами Сашей, Валей, Женей (не помню их девичьих фамилий).
На одну треть уменьшилось количество бойцов в наших полках, более половины из тех, кто недавно к нам пришёл!
С утра — снова атаки! Был введён в бой второй эшелон — 1131-й стрелковый полк.
Ещё накануне командиры всех степеней стали… свирепеть! Разносы, упрёки и угрозы армейского начальства «принимались» комдивом и его заместителями, передавались «вниз» по цепочке, от старшего к младшему. Командиры полков «посылались» в батальоны, батальонные командиры — в роты, в передние цепи. Что касается ротных и взводных командиров, те и так всегда находились в цепях стрелков, а часто и впереди них, и личным примером не раз поднимали своих бойцов в атаки.
Но дело от этого не сдвинулось в лучшую сторону. За день снова потеряли убитыми и раненными 263 человека. Был убит командир 3-го батальона в полку Гладкова старший лейтенант Скатков и ранен командир 2-го батальона старший лейтенант Ятковский В. Д.
Наверняка на генерала Мельникова «нажимал» генерал-лейтенант И. И. Масленников и Военный Совет Группы войск. А на того Ставка. Армейское начальство, нажимая на комдивов, возможно, сочувствовала им. Так как куда приятнее «жать» на командиров наступавших дивизий подбросив снарядов и мин побольше, не надеясь на то, что русский солдат штыком и «пулей-дурой» заставить врага бежать. Про «пулю-дуру» хорошо было говорить тогда, когда штык и пуля решали на поле боя успех.
А, собственно говоря, зачем нужно было выбивать-выталкивать врага с его позиций, неся при этом такие большие потери в людях и расходуя последние снаряды и мины, если враг всё равно скоро сам должен был уйти отсюда? Он уже был фактически в окружении, ведь наши войска вышли к Ростову, который находился за много сотен километров в тылу северо-кавказской немецкой группировки?!
Неужели этого не понимали наши большие военачальники? Ведь об этом всё время говорили наши и не только наши военные умы. Не выталкивай из окружения, а окружай и уничтожай!
Враг, нервничал, вёл усиленный огонь, не жалея снарядов и мин. Начал подбрасывать сюда подкрепления, небольшие резервы, переходил небольшими силами в контратаки. Провёл силовую разведку пехотной ротой. Так что и ему было несладко.
Конечно, немцы, на которых мы наступали, тоже несли потери, но намного меньше нас, ведь они были в обороне!
Наконец, поступил приказ перейти к обороне на достигнутом рубеже. И всё же 23-го декабря мы потеряли 163 человека от артминогня противника.
Комдив Дементьев и начарт Дзевульский безотлучно находились все дни на НП и изрядно вымотались. Мне тоже было нелегко, а моим подчинённым и подавно! Днём они находились в батальонах, а ночью делали свои штабные дела.
Капитана Ленкова перед наступлением эвакуировали в госпиталь, заболел желтухой. Проклятые мыши! Его место автоматически досталось капитану, уже капитану, Яштылову Вячеславу Васильевичу. Временно, как мне думалось. Мой ровесник, Яштылов окончил Брянский лесохозяйственный институт, работал на Алтае, вместе со своей женой, сокурсницей. Осенью 1939 года был призван в кадры РККА и направлен командиром взвода курсантов в Омское пехотное училище. Звание «младший лейтенант» получил по окончании курсов военной подготовки в институте. Ну, а в 1941 году был назначен в 228-ю стрелковую дивизию.
На фронте сроке выслуги в званиях были сокращены в десять, примерно, раз. Лейтенанту срок выслуги был сокращён до 3-х месяцев, старшему лейтенанту — до 3-х месяцев, капитану — до 4 месяцев, и так далее. Если офицер награждался орденом или медалью, то срок выслуги сокращался вдвое. То же самое и при ранении. Так что лейтенант запросто мог стать подполковником через год! Если, конечно, его не забывали вовремя представлять к очередному званию и, если, конечно, он занимал соответствующую должность! И, опять же, если, представление на звание не «мариновали» долго в отделах кадров.
Подписывая представление к званию Яштылову, я не сомневался в быстром продвижении представления, которое ни на минуту не задержал его друг, начальник отделения интендант 3-го ранга Каюрин. И, уже через два дня, командарм подписал приказ, а друзья-приятели обмывали «это дело», поздравляя нового капитана.
Что касается знания дела, то оно у него от присвоения знания не поднялось. И в дальнейшем пришлось долго и упорно работать на практике над переходом от подражательства-копирования к умению-знанию. Что, в последствии, и получилось.
Третьим помощником начоперотделения мною был взят, прибывший после излечения в госпитале и прохождения кратких курсов, старший лейтенант Ойфе Самуил Яковлевич. Он имел фронтовой опыт политрука миномётной роты в 230-й стрелковой дивизии.
Ещё один наградной приказ получили в эти дни в 337-й дивизии, теперь уже из 44-й армии (от 17.12.42). Орденом «Красной Звезды» было награждено 7 человек, орденом «Отечественной Войны 2 степени» — 1, медалью «За Отвагу» — 8, «За боевые заслуги» — 18 человек.
Красной Звездой были награждены заместитель командира батальона из полка Лахтаренко лейтенант Данилицын и комвзвода 449-й отдельной роты связи лейтенант Халявин Н. С., орденом «Отечественной Войны 2-й степени» — 22-х летний капитан Иов А. Ф., начальник артиллерии 1131-го стрелкового полка.
Самой большой неприятностью для меня лично было в то время невыполнение приказа штаба армии о захвате пленного. Я получил сердитые советы послать в ночной поиск начальника разведки дивизии майора Платова. Вначале! А потом стали «советовать» самому отправиться с разведчиками.
Эти власть имущие советники не хотели понять той простой истины, что даже начальник дивизионной разведки, являясь хорошим организатором, не всегда мог быть даже посредственным исполнителем в поисковой группе. Он не имел практики! Другое дело, когда этот человек прошёл путь от, хотя бы, командира взвода разведки и до занимаемой теперь должности, сам побывал в поисках. Тем более посылать начальника штаба дивизии. Так, например, директор завода не может владеть всеми специальностями рабочих его завода. Даже если когда-то директор и был, скажем, слесарем или токарем, то за много лет он растерял своё умение и любой средний рабочий его обставит. И посылать начальника штаба дивизии к немцам ловит пленного — глупость! А если он сам в поиске попадёт в плен, чего в жизни не бывает! Какой прекрасный язык для немцев!
Дивизия вела разведку на широком фронте силами четырёх разведгрупп. Командование армии боялось прозевать начало отхода отсюда противника, а отход этот был не за горами. Разведка велась 23, 24, 25-го декабря. Сперва велась крупными группами, а потом маленькими, от каждого батальона, но на широком фронте. За это время 337-я в который раз сменила 526-й полк 89-й стрелковой дивизии. Но пленные захвачены не были.
Новый боевой приказ штаба 58-й армии № 09 от 25.12.42. указывал, что на фронте 9-й и 37-й армии противник отходит, задерживаясь перед фронтом 58-й армии с целью прикрыть эвакуацию районов Моздок и Прохладный. Отмечалось так же, что по показаниям пленных «установлена сплошная эвакуация противника до Ростова». Ну и, конечно, «58-я армия переходит в наступление с задачей уничтожить его арьергардные части и нарушить планомерность его отхода на Моздок и Прохладный».
К великой радости полковника Дементьева, 337-й стрелковой дивизии приказывалось только подготовить отряды преследования и вести усиленную разведку.
Кроме потерь и это наступление ничего не дало. У нас забрали 6-ю штрафную роту, ещё более ослабив наши силы. Личный состав остальных штрафных рот, те, кто уцелел, влился в состав полков, с которыми они воевали. Им засчитали заслуги в боях, простив прегрешения.
