Боль приходила постепенно, так же постепенно Петя увеличивал громкость своего звучания. Когда же он достиг своего природного предела, на звук сбежались отрядные командиры всех мастей.
Перед оказанием помощи пострадавшему, командир отряда майор Андреев дал по ребрам разведчику-пулеметчику Баширову, на словах горячо поблагодарив его за внезапно предоставленную командирам свежую головную боль, и лишь после этого рука врача потянулась к промедолу.
Разумеется, ночная засада была сорвана. И если в предыдущую ночь Петрухина нога, попавшая не в то место, не в то время, еще смогла вынести все тяготы и лишения военной жизни, то теперь тяготы пересилили мужественного разведчика…
Петруха выл по-геройски громко, на разные голоса… Появилась и кровь. Куда же ей деться? Штаны разрезали, стали бинтовать. Процесс осложнялся тем, что наложить жгут было не возможно, так как, по всей видимости, пулеметная пуля перебила Петрухе тазовые кости. Кириллов сделал все, что мог: закрыл раны, вколол обезболивающее… но с таким ранением подстреленного нужно было срочно ложить на операционный стол.
Но уже темнело, приближалось время, когда по чеченским дорогам передвигаться было равносильно самоубийству — по тебе могли открыть огонь как засевшие в засаду боевики, так и свои же соратники, обремененные приказом стрелять без предупреждения. Погода не заладилась, и вертолета все равно было не дождаться… и командиры собрались на короткое совещание.
— Сколько он еще протянет? — прямо спросил командир отряда майор Андреев.
— С такой большой кровопотерей до утра он не протянет… — уверенно отозвался Кириллов. — А у меня нет средств провести хирургическое вмешательство…
— Другими словами наш боец обречен? — уточнил майор.
— Да, — кивнул врач. — Еще четыре часа и его уже можно будет заворачивать в фольгу, и везти на консервный завод… (* "консервным заводом" в Чечне называли полевой морг, который находился на Моздокском аэродроме между защищенными ангарами рядом с расположением отряда специального назначения уссурийской бригады — там трупы упаковывали в цинковые гробы…)
— Зае_ись… — вырвалось у Андреева. — Сходили на засаду… ну и как мы его доставим в госпиталь?
Казалось, что это невозможно.
— Я знаю как… — подал голос майор Семенов.
Все обернулись на него. Как на спасителя…
— Как? — вырвалось у Кириллова.
— Мы его повезем на тепловозе…
Идея была совершенно здравая. Одно дело автомобильные дороги, и совершенно другое — дорога железная, которую пока еще никто не додумался курочить…
— Так, Семенов, — начал распоряжаться командир отряда. — Ноги в руки и на станцию. Ищи тепловоз, паровоз, электровоз… подгоняешь его сюда… грузим раненого, твоя группа его прикрывает. Баширову оружие не давать, пусть сидит здесь. Хотя нет, его под арест, тоже на паровоз, и на базу на аэродром… пусть в пэпэдэ ждет своей участи. Там его пристегните наручниками к бэтээру… короче, встали… нечего рассиживаться…
Семенов с тремя разведчиками вломился в одно из помещений станции Червленая-Узловая:
— Эй, кто тут живой еще? Выходи быстро!
Из отгороженного закутка выглянули двое: мужик постарше, и совсем молодой пацан лет пятнадцати.
— Чего надо? — спросил мужик постарше.
— Локомотивом рулить умеешь?
— А чего там не уметь? — развел руками мужик. — Я машинистом уже тридцать лет отпахал…
— Заводи тогда свой паровоз, поедем в Моздок! — коротко объяснил Семенов.
— Кто ж мне это позволит?
— А кто запретит? — вопросом отозвался Семенов.
— Начальник дистанции пути… он у нас строгий…
— А он еще жив? — зло поинтересовался Семенов, к месту погладив цевье своего автомата. — Ты мне здесь сказки не рассказывай. Давай, поехали, у меня пацан раненый умирает, машиной мы его не довезем…
— Отвечать вы будете… — начал говорить машинист…
— Согласен! — кивнул майор. — Только давай быстрее!
Через десять минут локомотив уже подогнали к ПВД, где на него бережно погрузили раненого. Злобин уже пребывал в небытие, теряя время от времени сознание от большой кровопотери и болевого шока. По предложению Кириллова подстреленного бойца привязали — чтоб не выпал. По предложению Семенова на носу тепловоза посадили двух пулеметчиков, по бортам усадили еще шестерых разведчиков с автоматами и двумя подствольниками, так же участие в поездке приняли и Семенов с Кирилловым. В двадцать один час тридцать минут локомотив тронулся в путь.
По ночной Чечне неслись на максимально возможной скорости и вскоре уже прибыли в Моздок, где возле железной дороги их уже ждал «Урал», вызванный из пункта постоянной дислокации отряда. Машинист со своим молодым напарником все же отважились на обратный путь, считая своего начальника дистанции более страшной вещью, чем возможный обстрел по пути, и сразу уехали в Червленую.
Когда с раненым приехали в госпиталь, Злобин уже не приходил в себя. Его быстро определили на операционный стол и вскоре военные врачи спасли ему жизнь. Сейчас он живет и здравствует, и благодарит своих командиров, которые не поленились организовать такую необычную эвакуацию.
Только после этого случая между Петрухой и Рафиком кошка черная пробежала.
А этот чертов мост у Брагуны еще аукнулся горем отряду специального назначения уссурийской бригады, но об этом в другом рассказе…
*****
14 марта 1995 года Лёня «Пружина» должен был отметить свой девятнадцатый день рождения. Еще с прошлого дня он был назначен в группу майора Кости Семенова, которая должна была в очередной раз выйти из пункта временной дислокации на станции Червленая-Узловая на мост у Брагуны, и поставить там засаду на чехов. Чеченские боевики по ночам шастали через мост, подкупив охрану, состоящую из доблестных бойцов внутренних войск. «Вованы» чисто по-человечески не желали лишний раз вступать в конфликты с местными духами, и полюбовно уладили с ними отношения, однако как-то они забывали, что пропущенные через мост духи шли не на прогулку, а творить свои черные дела…
Майор Семенов несколько раз водил группу на мост, но либо в эту ночь никто вообще через мост не ходил, либо ходили по одному, по двое… а хотелось накрыть, так побольше! А потом утром всей ротой приехать на мост и прорубить всех служащих там «вованов», чтоб впредь не повадно было…
Подготовка к выходу в прошлый раз сорвалась вследствие того, что разведчик-пулеметчик при чистке своего ПКМ случайно прострелил ногу сидящему напротив него товарищу. Раненого отправили в госпиталь на тепловозе, а злодея со случайно переломанным ребром отправили в ППД отряда на моздокский аэродром. Выход был сорван, и вот сейчас все надежды возлагались на эту ночь…
"Пружина" был снайпером, и за ним числилась 9-мм снайперская винтовка ВСС «Винторез», из которой он в карьере отстрелил около сотни патронов, что возводило его в ранг "высокоподготовленного" специалиста. Он уже успел побывать и в реальном бою: пару недель назад на облете досмотровая группа внезапно вышла на кошару, откуда по Ми-восьмым открыли огонь. Вертолеты тут же залпом НУРСов накрыли кошару со всеми, кто там рискнул рыпнуться, но Лёня успел пять раз шмальнуть из своего «Винтореза», о чем потом целую неделю рассказывал своим боевым товарищам…
Винтовку он носил на задание в разобранном виде, так как командир отряда майор Андреев строго указал не выделяться и быть "как все". То есть быть похожим на обычное пехотное формирование, у которых нет спецоружия. Поэтому «Пружина» носил ВСС под бушлатом, куда он легко помещался, будучи разобранным на три части. Кроме ВСС за «Пружиной» числился еще и АКМСЛ, с которым он ходил в открытую. Правда за ним числился еще и «Утес», который был установлен на одной из отрядных МТ-ЛБ… по понятной причине «Пружина» свой «Утес» никуда не таскал… ни под бушлатом, ни на плече…
Подготовившись на выход, уложив все, что нужно в свой РД, Лёня вдруг вспомнил, что на завтра, 14 марта, у него был день рождения…
Его аж покоробило — как он мог это забыть? Блин, с этой военной житухой… родной день рождения чуть было не пропустил…
Проходящему мимо майору Семенову Лёня тут же об этом и сказал:
— Товарищ майор! Разрешите обратиться?
— Чего тебе?
— У меня завтра день рождения, разрешите не идти сегодня на задание?
— А что так? Очко играет?
— Да нет, так… майор Андреев же говорил, что у кого день рождения, тот отдыхает…
— А кто вместо тебя пойдет?
— Я сейчас найду…
— Вот найдешь, тогда и поговорим…
— Есть!
"Пружина" бросился в вагон, где жил разведотряд и быстро нашел своего друга — Стёпу Тучкова.
