Кэрол потрепала его по голове и, выскользнув из-под простыни, побежала по своему обыкновению в ванную. Уинч блаженствовал в постели, счастливый тем, что не надо вставать и ходить по комнате, чтобы восстановить нормальное дыхание. Удивительно, но сегодня он чувствует себя почти здоровым.
Нет, что ни говори, с Кэрол хорошо. Но тащиться сейчас куда-то ему не хотелось, хоть ты режь. Однако уговор дороже денег, и в конце концов они поспорили лишь о том, куда идти ужинать. Кэрол выскочила из ванной и начала собирать свои раскиданные вещи. Натягивая платье, она сконфуженно рассмеялась.
— Скоро я буду выглядеть как те самые девицы…
— Тебя это волнует? — отозвался Уинч и, поднявшись, тоже начал одеваться.
— Так ты хочешь выслушать новости? — спросила она, пока они приводили себя в порядок.
— Может, после ужина? Не устареют же они?
— Ну хоть одну скажу, ладно? Ты чемоданы заметил?
— Заметил. Едешь куда-нибудь?
— То-то и оно, что никуда я не еду. Чемоданы — потому что я решила переехать сюда, к тебе, вот!
Уинч, честно говоря, и сам не знал, радоваться ему или печалиться. Чтобы выиграть время, он изобразил улыбку.
— Переехать? А как же родители? Кэрол без особого успеха старалась разгладить перед зеркалом смявшийся подол. Она уставилась на свое отражение и, набрав воздуха, как на занятиях по художественному чтению, начала:
— Какой смысл вскакивать в четыре утра, умываться и краситься и мчаться домой, чтобы поспать еще часика полтора? Дома меня никто не ждет. Никого не интересует, когда я прихожу…
— Ну и?…
Она повернулась к нему.
— Ну и я выложила им все как есть. Позвала, усадила рядышком и сказала, что у меня есть возлюбленный. И что глупо недосыпать из-за этого.
— Ты рассказала им обо мне?
* * *
Здесь рукопись романа обрывается. Далее идет текст, подготовленный редактором книги Вилли Моррисом по наброскам умершего писателя.
Кэрол говорит Уинчу, что переезжает к нему, на его городскую квартиру, — нелепо вставать каждый день в четыре утра и ехать домой. Она с вызовом объявила своим родителям, что у нее есть любовник и она хочет жить с ним. Кэрол соврала им, сказав, что он моряк — офицер. Уинч пока еще не разобрался в новой ситуации, не знает, хорошо это или плохо.
Они собираются пойти поужинать.
Ранее, как только Уинч вошел в квартиру, он заметил два чемодана. Он подумал — это проходит в подтексте, — что она решила порвать с ним и уехать из Люксора, потому он и попросил ее отложить на потом «две новости».
Они едут ужинать в солидный дорогой ресторан при «Пибоди», где собирается респектабельная публика и где меньше всего военных. Официант, получив от Уинча щедрые чаевые, усаживает их за хороший столик.
Последнее время Уинча сильно беспокоит желудок — побочный результат его сердечного заболевания. То, что произошло в ресторане, признак его физического недомогания и психической неуравновешенности.
Беседуя за столом с Кэрол, он вдруг почувствовал, что у него пучит живот. Неожиданно Уинч издает неприличный звук. На мгновение в ресторане все стихает, сидящие поблизости вежливо смотрят в сторону, потом возобновляется стук ножей и вилок, обычный негромкий гул голосов. Странная выходка Уинча повергла Кэрол в полнейшее смятение. Уинч продолжал разговор как ни в чем не бывало, исподволь наблюдая за ней. Глаза у нее не полезли на лоб, напротив, она чуть-чуть сощурила их, но в общем сделала вид, будто ничего не случилось, и тоже продолжала разговор.
Стоит прелестная апрельская ночь, они возвращаются из ресторана на такси. Дома Кэрол сообщает Уинчу вторую новость. Она думает поступить на летние курсы в Огайо. Ее новый знакомый — она уже рассказывала Уинчу о нем — хочет жениться на ней. Он ей нравится гораздо больше, чем ее люксорский жених, тот, который из-за нее тоже поехал на Западную территорию. Она склонна согласиться, уже почти что решилась.
Так, в сущности, началось их расставание, которое произойдет в конце мая. Уинч давно этого ожидал. Правда, он знал, что, если он захочет удержать Кэрол, ему ничего не стоит убедить ее выйти за него замуж. Она по-своему любит его, и ей хорошо с ним, но, как и он, она понимает, что их брак ни к чему хорошему не приведет. К тому же он молчит.
Уинч встретил новость мужественно. В конце главы он представляет себе будущее без Кэрол, и это представление окрашено его приближающимся помешательством. Снова и снова размышляя над их отношениями, он приходит к выводу, что его пугает не столько вероятность потерять Кэрол, сколько мысль о том, как он будет бредить во сне, осаждаемый ночными кошмарами, и ей придется расталкивать и успокаивать его.
В конце главы мысли Уинча обращаются к Бобби Преллу. Джонни Стрейндж рассказал ему о телефонном разговоре с Преллом, и по всему получалось, что Прелл — единственный из них четверых, кто еще до окончания войны обрел дома «мир» и «покой».
Когда мы в двадцать девятой главе расстались с Преллом, он совершал агитпоездку по маршруту Канзас-Сити — Линкольн — Денвер для распространения облигаций военного займа. Стрейндж дозвонился к нему в отель «Мюэлбах» и сообщил о гибели Лэндерса. Во время разговора со Стрейнджем ему стало совестно из-за того, что он так спокойно отнесся к известию о самоубийстве товарища. Как и остальных, Прелла одолевают кошмары, ему снова снились его отделение, разведка на Нью-Джорджии и Лэндерс, шагавший в цепочке мертвых. Кроме того, он стыдится теперешнего своего положения — положения героя с Почетной медалью, которой он не достоин. Ему претит роль платного агитатора, роль шута в водевильной труппе.
Ненадолго вернувшись из поездки в Люксор, он старается не попадаться на глаза Стрейнджу и Уинчу. Он боится встречи с ними, боится, что оба высмеют его за то, что он заделался таким деятелем.
Все, что у него теперь осталось, — это чуть ли не сыновняя привязанность к начальнику госпиталя, теперь уже бригадному генералу Стивенсу, которая началась, когда врачи хотели отнять ему ногу и тот сам пришел к нему в палату.
Далее следует эпизод встречи Прелла с генералом Стивенсом у него в кабинете. Из их разговора Прелл выносит огорчительное впечатление, что Стивенс не способен проникнуться его сомнениями и чувством вины и вообще никогда не понимал его по-настоящему. Со своей стороны ему не хочется объяснять Стивенсу, почему он считает себя не героем, а заурядным коммивояжером, мошенником и лицемером.
Прелл покидает кабинет, охваченный полнейшей безнадежностью. Он убежден, что только Стрейндж и Уинч могли бы искренне посочувствовать и помочь ему. И все-таки он не позвонил ни тому, ни другому.
Уорент-офицер Джек Александер дал знать Уинчу, что Прелл прибыл на несколько дней в госпиталь. Александер не отличается особой психологической проницательностью, он сказал, что с парнем вроде все в порядке. Уинч надеялся, что Прелл заедет в Кэмп О'Брайер повидаться с ним и Стрейнджем, но после разговора с Александером понял, что встреча не состоится.
Затем вместе с майором Курнцем и всей бригадой, с которой Прелл совершил первую поездку, его переводят на более или менее длительное время в Лос-Анджелес, где он снимает квартиру. Повздорив в Люксоре со своей беременной женой Деллой Мей и честолюбивой тещей, он не сообщает им ни адреса, ни телефона.
В Лос-Анджелесе с участием кинозвезд и оравы звездочек Прелл проводит несколько выступлений. Но после первой же речи, вызвавшей всеобщее восхищение и восторг, он сильно напивается, на роскошном лимузине, предоставленном в его распоряжение, вместе с шофером-сержантом пускается в путешествие по злачным местам и в конце концов попадает в какое-то третьесортное заведение, битком набитое пьяной солдатней. Шофер ждет его в машине.
Прелла переполняет ярость, и ему до чертиков хочется подраться, но никто не желает связываться с калекой. Он пристает к каким-то солдатам, и те со злости бросаются на него. В последний момент, однако, кто-то увидел у него на куртке планку Почетной медали конгресса и узнал Прелла по фотографиям в лос-анджелесских газетах. «Эй, да вы же героя угробите!» — закричал солдат и разнял дерущихся.
Выяснилось, что на улице орденоносца ждет шофер-сержант. Пошли за ним. Солдат, узнавший Прелла, предупредил: «Нечего ему в таких местах ошиваться!» Сержант отвез Прелла домой и ни о чем не сказал майору Курнцу, полагая, что тем покроет героя, и вообще со свойственной низшим чинам мудростью рассудив, что начальству ничего не положено знать сверх того, что ему уже известно.
Следующее выступление состоялось в Бейкерсфилде. Вся команда на машинах отправилась туда на вечернее шоу. После того как Прелл отбарабанил речь, повторилось то же самое, только шофер был другой. Прелл попросил отвезти его в какое-нибудь злачное местечко.
