глубокий очень, в глубину так примерно метра четыре аж или четыре с половиной. Пологий склон вниз котлована идет, а на самом дне его лежат длинные плиты железобетонные, в форме ромбов. А также, ближе к плитам, на склоне котлована лежит гранатомет заряженный, морковкой вниз, и БК к гранатомету, штук семь. Слева, на краю котлована, если повернуться в сторону Курдюмовки, стоит на сошках пулемет – ПКМ, брошенный здесь хохлами, видимо. Наверное, взять с собой не смогли. И гранатомет не взяли с собой. Почему? Может, раненые были, а может быть… черт его знает.
Итак, мы прибыли до первого элеватора, слева большой вход в него. Наверное, здесь раньше и ворота были. Там внутри видно какое-то оборудование, и висят на тросах какие-то металлические конструкции. Правее, в этом же элеваторе, имеются две ниши, располагающиеся у самой земли, что можно в них ползком на брюхе заползти. Ниши маленькие. Каждая ниша высотой не более метра, в глубину полтора метра, а в ширину тоже полтора. Немного, но спрятаться там от мин и осколков можно. Это как мешочки бетонные или каморки бетонные, находящиеся в самом здании элеватора. Стену элеватора и сам котлован отделяет узкая тропинка, то есть от стены элеватора сразу фактически начинается котлован, а вернее плавный спуск в него, становящийся ниже все круче. Пингвин стоит в котловане и о чем-то думает, на что-то решается. Вот он ведет переговоры по рации. Вот смотрит на нас.
– Поперли? Сначала до второго добежим, а потом бегом до лесополосы… – командует он очень спокойным тоном. Мы сразу начинаем после его предложения-команды пробираться к верху котлована на левую его сторону. Вроде бы все готовы. Пингвин рванул вперед, мы за ним. Такое чувство, что хохлы просто ждали, когда мы побежим – начались разрывы мин вокруг нас. Земля вверх летит вокруг, а мы бежим. Добежали до стены второго элеватора. Собрались у левого края его, собираясь оттуда рвануть вперед до лесополосы через поле. И тут как даст мина чуть ли не по нам, взрыв мины пришелся за метр до стены элеватора за левым углом, подняв вверх кучу земли. Начала рвать вверх земля и чуть далее, метров за десять от левой стены элеватора. Клали вэсэушники, не жалея боекомплекта.
Мы пытались еще раз выбежать за угол к полю, но нас опять остановили разрывы мин. Пингвин скомандовал: «Назад, уходим». Группа бегом вернулась к первому элеватору, попрыгав в котлован. Ждали еще пять минут, но обстрел украинской арты не прекращался. Я, стоя ниже на два метра от верхнего края котлована, смотрел поверх него. Взлетали клочья земли, и казалось, что я на неведомой мне машине времени вдруг перешел в другой временной отрезок, попал в 1943 год, на ту самую войну. Все, что я видел в документальных и художественных фильмах про артабстрелы в годы Отечественной войны, сейчас предстало в реальности перед моими глазами.
Пингвин, как и другие, ждали того, когда наконец-то закончится все это, и мы сможем перебраться через поле. Однако обстрел не прекращался, и Пингвин решился на еще один рывок. Мы снова побежали вперед, обойдя первый элеватор с левого его края. Бежим, слева от нас не прекращаются разрывы. Вот уже стена элеватора, собрались все ближе к левому углу строения, чтобы по команде уйти бегом дальше. Но дальше вздымается земля, и Пингвин сам понимает, что если эвакуационная группа сама будет убита или ранена здесь, то мы все навряд ли сможем и назад добраться хотя бы до котлована. Справа от нас также минометы украинские рвут землю. Команда: «Уходим, назад!» Добегаем до котлована и прыгаем в него с ходу. Нет же, я видел, как у нас выбило в течение нескольких дней минометными обстрелами почти всю группу на «Галине-29», но не видел ничего подобного, что происходило сейчас. Я не видел еще такого бешеного артиллерийского удара. Нет, нельзя было так спрятаться, чтобы вообще не видеть земли, которая взлетала вверх, и думалось, что если сейчас что-то залетит в котлован, то и нам всем туго придется. Надежда была только на то, что вот не залетит, не залетит сюда мина и все тут. А внизу еще с десяток хохлятских гранат от гранатомета лежат – великолепно устроились мы. Пингвину нельзя отступать, у него приказ военврача и комбата. Скажут, что струсил, и тогда с ним разбор будет уже другим. Работу свою надо выполнять. Пингвин снова отходит от задумчивости и командует: «Сюда все! Сейчас пойдем, готовимся снова к броску до второго элеватора. Пошли!» Вылезаем из котлована и бегом к стене второго элеватора. Добежали. Но нет, не пройти, слишком уж плотно кладут украинцы из арты своей. Не решился Пингвин дать команду бегом до лесополосы, и мы снова отошли на исходную, в котлован. Минуты две проходит, и тут Пингвин, отойдя ближе к стене элеватора, начинает выходить по рации на старшего подразделения, что находится за полем, в лесополосе, куда мы пройти не смогли.
– Арта… Мы не можем пройти, – кричит в рацию Пингвин. – Дотягивай сюда раненых сам, мы их примем и в Курдюмовку доставим. – Дотяни говорю, ведь иначе я своих людей положу на поле, ждем… Дотягивай, мы в котловане, у элеватора… – объясняет ситуацию медик.
Еще прошло минуты четыре, разрывы не прекращаются. Никто в самый низ котлована и не подумал спуститься. Все ждали пока здесь. И там, где край котлована был ниже, а это около левого угла элеватора, там можно было просматривать лесополосу. Вот с той-то стороны, где лесополоса и поле немного просматривались, кто-то из наших увидел медика Круга, спокойно идущего по полю. Круг спокойным шагом, как на прогулке, не обращая внимания на поднимающуюся справа и слева от него землю от разрывов мин, направлялся в нашу сторону. Он, этот человек с доброй душой и добрыми глазами, шел спокойно и уверенно, даже не обращая внимания на шквал этого всего сатанизма, что творился вокруг него. Мы обалдели и почувствовали себя как-то не очень хорошо. Тут группа пройти не может на ту сторону, а этот прогулочным шагом идет «домой». Вот Круг доходит до элеватора, проходит мимо нас, вяло поворачивает к нам голову, и мы видим его умиротворенный взгляд, его полное спокойствия лицо. Уставшее и спокойное лицо Круга. Он проходит котлован и направляется в сторону Курдюмовки. Молодой боец пытается его окрикнуть, позвать.
– Круг! Круг! – кричит ему боец. Круг останавливается, поворачивается к нам и смотрит на нас, и во взгляде его, в его лице я читаю
