* * *
Узнаваемо, современно. Пронзительно, тонко и жизнеутверждающе.
Mail on Sunday
Мастерски рассказанная, глубокая, нежная, местами невероятно смешная история любви.
Scotsman
В романе Хорнби прекрасно подмечена трогательная осторожность и в то же время безрассудность зарождающегося взаимного притяжения.
The Times
Эта подкупающая и проницательная любовная история повествует о том, как зарождается чувство к человеку, диаметрально противоположному тебе во всех отношениях.
Sunday Telegraph
Порой комичная, от начала до конца увлекательная история, рассказанная с сердечной теплотой.
Observer
Новый роман Хорнби, веселый и вместе с тем задевающий душевные струны, исследует тему идеального совпадения характеров, которое может обернуться катастрофой, когда дело доходит до любви.
Woman and Home («Лучшие книги предстоящего лета»)
Талантливые, искристые диалоги, умело расцвеченные детскими голосами и отточенные многолетней работой автора над успешными экранизациями, способствуют непринужденному развертыванию драматического сюжета.
Financial Times
В романе исследуются истоки раскола и расизма, а также содержатся проницательные наблюдения над природой безоглядной любви к человеку совсем не такому, как ты сам.
Independent
Ник Хорнби так прекрасно описывает своих персонажей… самое увлекательное его произведение за последние несколько лет.
Sunday Express
Хорнби – всегда превосходный рассказчик, и безупречно выстроенный роман «Совсем как ты» отличается искрометными диалогами и точно выверенным комизмом.
Daily Mail
По-настоящему остроумно… роман динамичен, необычайно увлекателен, отмечен истинной проницательностью, а подчас просто уморителен.
Guardian
Блестящий текст, который демонстрирует фирменное авторское остроумие и способность проникать в самое сердце человеческой природы.
The Sun
Современная комедия.
Sunday Times
Великолепно.
Irish Times
Тонко и актуально.
Good Housekeeping
Действие доброго и остроумного романа Ника Хорнби разворачивается в 2016 году, на жестком фоне голосования по Брекзиту, и повествует о любви между белой женщиной средних лет и темнокожим молодым человеком. Здесь проводится мысль о том, что различия не всегда рождают противоречия: подчас они способствуют человеческому сближению.
Daily Mail
Не вызывает сомнений сверхъестественная способность Хорнби исследовать современные, подчас чрезвычайно серьезные темы – и преподносить результаты своих исследований легким, насмешливым языком. Своим искусным анализом хипстерской неуверенности в будущем писатель явно затронул больное место для многих современных людей.
Booklist
Веселый стиль повествования, очаровательные персонажи – все, что нужно, чтобы завоевать широкую аудиторию и принести книге несомненный успех.
Kirkus Reviews
Хорнби – писатель, который рискует одновременно быть остроумным, интеллигентным и щедрым на переживания.
The New York Times Book Review
Хорнби – признанный исследователь пограничных областей между высокой, но ханжеской, и низовой, но искренней культурами.
Лев Данилкин (Афиша)
В определенной степени британца можно было бы сравнить с Гришковцом: та же склонность к повторению одного и того же, объект внимания – простая жизнь и мелкие, вроде бы незначащие детали, повышенная рефлексия по любому поводу и вроде без. Оба автора объясняют нам, что всякая жизнь и каждый человек достойны внимания. Но разница между ними в том, что Хорнби пишет сюжетные книги, его герои действительно живые люди, а не вялые проекции, нареченные именами; его герои того самого внимания действительно стоят, персонажи последних книг Гришковца – вряд ли. Хорнби пишет, пытаясь «заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых». Признаем, попытки эти удаются ему блестяще.
FashionTime.ru
Часть первая. Весна 2016-го
1
Возможно ли с уверенностью сказать, что тебе ненавистно больше всего на свете? Естественно, все зависит от того, насколько близко маячит объект ненависти и чем тебе досаждает: требует ли, чтобы его разложили по полочкам, выслушали, съели? Вот она сама, например, содрогается от необходимости разбирать со старшеклассниками творчество Агаты Кристи, заведомо ненавидит любого министра просвещения в правительстве консерваторов, лезет на стенку от воя трубы, на которой учится играть младший сын, испытывает тошноту от любых блюд из печенки, от вида крови, от телевизионных реалити-шоу, от музыки грайм и от набивших оскомину затертых умозрительных штампов: глобальное обнищание, война, неминуемая гибель планеты и тому подобное. Последние, конечно, не имеют к ней прямого отношения, разве что неминуемая гибель планеты, да и та еще где-то далеко. Но в данный момент все эти раздражители отошли для нее на второй план. Сейчас, морозным субботним утром, в четверть двенадцатого, наибольшее отторжение вызывали бесконечные разглагольствования Эммы Бейкер на сексуальные темы в очереди за мясом.
В последнее время она предпринимала осторожные попытки сойти с той орбиты, на которой вращалась Эмма, но размежевание продвигалось незаметными темпами и, по мрачным прикидкам, могло затянуться лет на пять. Познакомились они давно – их дети еще ходили в прогулочную группу; одна сторона пригласила другую на ужин, другая из вежливости ответила тем же – и пошло-поехало. Дети в ту пору отличались мало. Они еще не сформировались как личности, а родители пока не решили, какими хотят их вырастить. Эмма с мужем определили своих отпрысков в частную школу, и в итоге сыновья Люси объявили их задаваками. Светское общение неизбежно угасло, но куда же деваться, если живешь по соседству и сталкиваешься в магазинах.
Очередь дошла до самого ненавистного предела, когда ты оказываешься прямо у входных дверей, которые зимой держат закрытыми, и должна принять решение: можно уже просочиться внутрь или еще нет. Поспешишь – и будешь жаться к чьей-нибудь спине под тревожными взглядами блюстителей очередности; замешкаешься – и сзади, образно говоря, тебя непременно обсигналят за нерешительность. Последует вежливое: «Может быть, вам уже…» или «Там, кажется, стало посвободней». Примерно то же самое происходит на перекрестке, где необходим навык агрессивного вождения. Впрочем, когда она садилась за руль, ей могли сигналить сколько угодно. Стекло и металл отделяли ее от других водителей: те пронесутся мимо – и с концами. Но здесь-то соседи. Их понукания и косые взгляды донимают ее каждую субботу. Можно, конечно, закупаться в супермаркете, но как тогда «Поддержать Малый Бизнес»?
Да к тому же владелец мясного магазина знал свое дело, а потому она готова была мириться с наценкой. От рыбы и овощей ее сыновья воротили нос, и она нехотя признала, что не стоит пичкать их антибиотиками, гормонами и прочими гадостями, которыми нашпиговано дешевое мясо, грозящее когда-нибудь превратить ее мальчиков в восточноевропейских чемпионов по тяжелой атлетике среди женщин (нет, она, конечно, готова понять и принять любое их решение. Но зачем же своими руками подталкивать их к такой судьбе?). Сыновья привыкли есть мясо, и этому содействовал Пол. Скупердяем он никогда не был. И признавал, что кругом виноват. Оставлял себе прожиточный минимум, если не меньше, а львиную долю средств отдавал ей.
До щекотливого момента входа-выхода оставалось еще минут десять. Привлеченные соотношением цены и качества, жители этого лондонского пригорода выстраивались в длиннющие очереди к частникам, а дорвавшись до прилавка, не спешили с выбором. И в этой обстановке Эмму Бейкер,
