Развитие ясновидения, или Познание – блажь - Ольга Вуд

Три года назад Лера увлеклась славянской мифологией, но так и не поняла, когда увлечение превратилось в настоящую манию: мифы, русские былины, сказки, славянская нечисть и боги… Ее телефон был забит тематическими приложениями. Одно рассказывало, какому славянскому богу приурочен день. Другое было со списком старинных имен. Третье – с гаданием на славянских резах, которые делали предсказание на день. Правда, Лера никак не могла уловить, сбывается ли гадание и можно ли ему хоть немного верить. Она увлеклась до такой степени, что вскоре ее дом наполнился книгами по славянской мифологии, идолами и оберегами.

Лера не особо верила во все эти гадания, но было интересно лепить резы из глины, вырисовывая потом белыми красками по черным, чуть шершавым бокам славянские символы – четко, строго, гармонично. Не верила, но надеялась, что с фигуркой Сварога получит силу духа и здоровье, а от знака Макоши увеличится счастье. Зато на маленького идола Велеса возлагались особые надежды: Лера ждала от него мудрости, просветления и каких-то магических знаний, а каких именно – даже себе не смогла бы объяснить.

*

Октябрь выдался теплым. Была только середина месяца, а Лера до сих пор ходила в кожанке. Она еще помнила, как в школьные годы, лет десять назад, в конце октября по ночам уже стояли заморозки, а к утру на лужицах появлялась ледяная корочка, за которой она охотилась по дороге на учебу.

– Чем займешься тридцать первого вечером? – За соседним столом на своем рабочем месте развалилась Настя, подруга и коллега Леры.

Насте очень нравились все существующие праздники, которые можно было отметить с размахом и компанией. И Хэллоуин был в числе этих праздников. Но Лера относилась к нему иначе и про себя называла Велесова ночь – время перехода от света к тьме.

– Утром уборка, вечером надо прогуляться… кое-куда, – беззаботно ответила она, так, словно место, куда собралась, не трогает, не волнует ее. Лера могла бы сказать, что вечером останется дома, но хотелось сразу обозначить, что будет занята.

– Куда пойдешь? – заинтересованно подскочила Настя.

– По делам. Но это не долго. Где-то на… часа полтора.

– К хахалю? – хитро прищурилась Настя.

Лера кивнула, думая про себя: «Пусть будет хахаль». Все же это лучше, чем правда, из-за которой ее то ли засмеют, то ли посчитают чокнутой. Особенно если увидят в рюкзаке мешочек с высушенным чертополохом.

– Как освободишься, обязательно приходи в гости, – улыбнулась Настя. – У меня туса небольшая намечается. И да, нарядиться в костюмчик не забудь. Все же Хэллоуин, надо соответствовать.

– Хорошо, спасибо за приглашение, – улыбнулась в ответ Лера.

– Вот и ладненько. – Настя хлопнула в ладоши, наманикюренные ногти отчетливо клацнули. – Ну что, на обед?

Комнатка, отведенная под столовую, была небольшой, без окон и от этого душной. Еще и старый холодильник грел помещение. Настя открыла его, достала свой обед.

– Ну вот, видишь, никого нет, – довольно объявила она и резко захлопнула дверцу, отчего та снова открылась. Лера покачала головой, вспоминая, какой хаос творится дома у Насти. – Сейчас набегут, фурии.

Фуриями она называла женщин в возрасте из соседнего отдела, которые приходили есть по расписанию. Лера могла бы стать одной из них, если бы не дружила с Настей, а ей мало нравились планы, которые приходилось соблюдать.

Но их отношения в последнее время истончились, обнажая неловкость в разговорах и тягостное молчание между темами. Настя, улыбчивая, смешливая, открытая и дико энергичная, казалась Лере метеоритом, или правильней – метеоритным дождем, который погребет под своим великолепием и интенсивностью любого зазевавшегося.

Лере же нравилась тишина, которая жила в ее доме – деревянном, одноэтажном, старом и теплом. Нравилось копошиться в огороде и видеть результаты своей работы: свежие огурцы-корнишоны, помидорки-виноград и много гороха. После смерти бабушки Лера перебралась из города в поселок, в ее дом. Поселок не рос, не развивался, но как-то держался на плаву. Лера работала в администрации, куда ее устроили по знакомству, а потом уже не хотели отпускать. Здесь еще оставались ее бывшие одноклассники, и Лера поначалу с удовольствием с ними общалась, вспоминая прошлое. Но чем дальше, тем яснее видела, что эти знакомства ни к чему: интересы у них разные, общего все меньше, да и сами люди давно изменились.

Вот и с Настей, с которой они не сближались в школе, можно было и не начинать дружбу. Иногда она была бестактной и резкой, навязчивой и громкой, отчего Лере хотелось спрятаться под первым попавшимся столом.

Из своего пакета Настя достала пластиковые одноразовые контейнеры: один с винегретом, другой с пловом. Лера не выдержала, раздраженно заметила:

– Опять не готовила?

Настя удивленно подняла глаза.

– Ну да, – пожала она плечами, продолжая распаковывать обед. – А чего заморачиваться, когда можно взять готовое в магазине?

Лера раздула ноздри от негодования: сколько такого пластика портит землю, одной ей как будто известно.

– Действительно, – пробормотала она и бросила свой стеклянный контейнер в микроволновку, звякнув на всю столовую.

– Да успокойся ты, – Настя покосилась на Леру, – сдам я их потом на переработку.

Лера сделала глубокий вдох, быстро посчитала от одного до десяти, выдохнула: и чего она взъелась? Не всем же так страдать и переживать за природу. Да и от одних Настиных контейнеров ничего не случится. Ведь так?

– Забей, – улыбнулась она. – Все равно у нас на переработку ничего не сдашь. Эти мусорные баки с разными дырками в поселке только для видимости. Олег рассказывал, что они потом все скидывают в одну кучу. Это в больших городах сортировка работает.

Работает, но ситуация с загрязнением не меняется. И как так выходит?..

*

Лера прочитала все, что смогла найти в интернете и книгах про Велесову ночь. Поняла, что ей необходим перекресток – для пресечения границы, лес – для изоляции и тридцать первое октября – когда Велеса есть шанс почти в прямом смысле слова перехватить.

Конечно, можно провести обряд и дома, в спокойствии и тишине, где точно никто не потревожит. Но хотелось мистической обстановки, лесных, полузимних запахов, хотелось природы и шума ветра, скрипящего голыми ветвями.

Лера чувствовала, как ее тянет в чащу в получасе ходьбы от дома, как природа шелестит рядышком, под боком. И хотелось влиться, стать причастной.

Нет, конечно, Лера не могла пожаловаться на то, что ее жизнь насыщена людьми. Одиночество ее было настоящим и желанным – жила одна, гостей принимала редко, ездила к родителям