Посвящается моей бабушке Галине Григорьевне
И моему дедушке Александру Николаевичу
Спускаешься по самолетному трапу медленно. Так медленно, что начинаешь раздражать окружающих людей. Справа и слева цокающие каблуки. Набитый желтый автобус испускает нетерпеливые моторные звуки. Забегаешь последней. За спиной захлопываются тяжелые двери.
В аэропорту больше таксисов с табличками, чем встречающих с цветами.
— Нет, спасибо. Нет, я уже вызвала — отказываешься на автомате, печатая в приложении адрес: улица Калинина 1, корпус 15.
Ждешь. Минут двадцать. Берешь кофе. На последнем глотке приезжает такси. Ехать около часа, на другой конец города. Таксист пытается заговорить, но ты уперто смотришь в окно, вслушиваясь в песни по радио.
Приехали. Идешь к подъезду номер три, набираешь код домофона 40 и букву В. Из домофона отвечает уставший голос:
— Кто?
— Это я — добавляешь. Алёна.
Дверь молча открывают. Поднимаешься, считая каждый этаж. Второй. Третий. Четвертый. Пятый. Коричневая дверь квартиры номер 40 уже приоткрыта. Тебя ждут.
Рецепт первый
— Никогда не выходи замуж за военного
Квартира № 40 находилась на пятом этаже в третьем подъезде дома номер пятнадцать. Дом из белого кирпича выделялся на фоне других пятиэтажек района, который считался окраиной южного города. Дальше были только поля, дачи и дорога к морю.
Жители белого дома получили свои квартиры по рабочей и военной квоте в середине 70-х. Тут жила семья летчика, семья прапорщика, семья еще чуть-чуть до генерала, семья работника завода и другие обычные семьи.
Дом был построен около завода, который производил рубероид. Ходили слухи, что на месте дома был кинотеатр, а еще раньше кладбище. Но счастливых владельцев трехкомнатных и четырехкомнатных квартир это мало интересовало. Ведь это всего лишь байки, к тому же всем надоело стоять в очереди за жильем.
В середине 70-х в квартиру номер сорок третьего подъезда заехала семья с двумя детьми. Прапорщик и его жена, инженер, чуть позже обзавелись еще одним ребенком, а еще позже еще одним. В начале 2000-х старшая дочь после неудавшегося брака привезла в квартиру № 40 пятилетнюю девочку. И тут началась совсем другая история.
Среди старых фотографий, которые хранились в квартире № 40, нашли стопку не менее старых писем. Вот это бабушка писала дедушке из роддома, когда произвела на свет первую дочь. Вот это письмо было отправлено дедушкой и несло личный характер «Конечно, ты нужна мне, Галочка!». А вот эти письма писали старшему сыну в армию. Много рассказывали про Лёку и ее успехи.
Мама Лёки вышла замуж за военного. Когда Лёку нужно было вот-вот рожать, отец находился в горячих точках в Чечне, шел 1995 год. Семье пришла телеграмма, что боец пропал без вести. Но случилось чудо, и боец вернулся. А каким он вернулся это уже другой разговор.
Мама Лёки писала письма брату в армию:
“Привет, Олежа.
Пишет тебя Н… и Лёка
Ты бы знал, какая она стала балованная! Не слушается меня совсем. Кастрюли таскает, на место складывает и себя хвалит. Все на кухне разбросала! Вот что за ребенок такой. По тебе скучаем, очень ждем домой. Пиши маме почаще, она переживает”.
На этом моменте я узнаю, что в раннем детстве меня звали Лёкой. Я давно догадывалась, что со мной производили разные опыты и шутки. Вот есть, например фотография, где я сижу в шубе на фоне ковров. На маленькой лысой голове дедушкина шапка из норки или из другого сомнительного животного. Годовалую девочку завернули в шубу, посадили рядом плюшевым кучерявым медведем и сфотографировали, как узбечку.
— Приколисты! — сказала бабушка и забрала на место меховую шапку, добавив:
— Пока не испортили!
Бабушка мне говорила:
— Алёна, не выходи замуж за военного. Всю жизнь будешь мучаться.
А я отвечала:
— А как же дедушка? Он у нас самый лучший, идеал!
Бабушка отвечала:
— Так он идеал, потому что я его так воспитала! Но какой он был в молодости… Вот история. Твоя мама и дядя Олег были еще маленькие. И пока я вешала белье на балконе, они меня там закрыли. Как я их уговаривала открыть дверь, ни в какую!
А тут как назло пришел Саша со службы, решил заявиться на обед. Проверял меня. Звонит и звонит в дверь, никто не открывает. Ключей у него с собой не было. И что ты думаешь? Он как бешеный ломился, пока не выбежал на улицу, тогда и увидел меня на балконе. Говорит “Ах, у тебя любовник дома?”, я ему кричу с четвертого этажа “Какой любовник?! Спятил что ли? Дети меня закрыли тут”. Ревновал меня по молодости очень.
— А при чем тут военные бабушка? Любой может ревновать.
Бабушка задумчиво приподнимала чашку с кофе, откусывала сухарик и отвечала:
— Лучше за умного замуж выходить. Запомни мои слова.
И я запомнила.
Рецепт второй
— А если тебя в ресторан пригласят? Нужно знать правила этикета
Как только мы с мамой переехали на пятый этаж в квартиру 40, бабушка взялась за мое воспитание. А начала она с хороших манер.
— Есть суп нужно отодвигая тарелку от себя, иначе все перевернешь на штаны. По бокам тарелки не развешивай гирлянды, ну-ка собери и съешь.
— Бабушка, но я не люблю лук!
— Нет там лука, я целую головку в суп бросаю.
— А это что? — показываю бабушке большой кусок вареного лука.
— Ну это один кусочек отвалился. Дай сюда.
Также было запрещено чавкать, прихлебывать (как делал иногда дедушка и получал подзатыльник), собирать крошки от хлеба руками со стола (за лысого замуж выйдешь).
Когда мы пили чай, бабушка часто ругала меня за отставленный в бок мизинчик.
— Ты держишь кружку
