если у того самого проблема с одеждой. Гардероб у братца — на зависть всякой моднице. У нас в доме больше нет свободных шкафов, способных вместить всё это богатство, так что придется потерпеть. Инна, а давай на «ты» перейдем, а то мне как-то не по себе.
Гостья пожала плечами.
— Да мне, в общем-то, без разницы, — сказала она.
— Вот и чудненько! Да, насчет брата. Он не я, не станет фамильярничать. Так что будет «выкать», пока ты сама ему не предложишь свободный стиль общения.
Алька уже развернулась уходить, но Инна ее остановила.
— Аль, а где ваши родители?
Малышка посмотрела на нее своими глубокими удивительно синими глазищами.
— Мы сироты. Живем одни. Меня брат воспитал. Что-то еще? — но эту последнюю фразу она произнесла таким тоном, что Инна сочла за благо промолчать.
— Ну, ладно, осваивайся, — как ни в чем не бывало сказала хозяйка и вышла.
Уже поздно вечером за ужином Вадим положил перед Инной связку ключей.
— Это от верхнего замка, этот — от нижнего, — пояснил он, — завтра мы с Алей работаем, так что будете весь день предоставлены сами себе. Телевизор я расчехлил. Отдыхайте.
— Послушайте, может мне что-то полезное сделать? Я совсем не белоручка, — сказала Инна.
— Ничего не нужно, — тут же ответил он.
— Приготовь ужин, — встряла сестра.
Вадим посмотрел на нее осуждающе.
— Отстань от человека.
— Без тебя разберемся.
Хозяин даже положил вилку на стол.
— Ну что за дурацкая манера! — тут же воскликнула Алька. — Ну, сколько раз говорить, не клади приборы на скатерть!
— А где ты здесь скатерть увидела?
— Да без разницы!
— А сколько раз тебе говорить, не смей фамильярничать с малознакомыми людьми!
— Она будет жить здесь какое-то время, мы почти одного возраста. Так к чему политес разводить? Кстати, о птичках! Как ты собираешься ее нашим многоуважаемым соседям представить?
Вадим примолк.
— Пока не думал.
— А ты подумай, подумай!
— Подумаю!
— Подумай!
— Вот и подумаю!
— Вот и подумай!
Вадим вновь глянул на сестру и уже открыл рот, чтоб ответить, как тут встряла Инна:
— А что приготовить?
Брат с сестрой переглянулись.
— Что-нибудь вкусненькое, — сказала Алька, — я ем всё. Люблю острое. Онисама тоже практически всеядный, вот только на грибы у него аллергия.
— У меня тоже, — усмехнулась гостья, — ладно, посмотрю по холодильнику.
— Как часто вы моете голову? — вдруг спросил Вадим, даже не подняв головы от тарелки.
Инна смутилась.
— Раз в пять — семь дней.
— Когда красили волосы в последний раз?
— Вообще не красила.
Он поднял на нее взгляд, и она покраснела, сама не зная почему. У этого мужчины были темные, почти черные глаза, а смотрел так, словно в душу пытался заглянуть. Вот и теперь смотрел на нее, а у Инны по спине побежали мурашки.
— Вообще никогда?
— А что в этом такого? — проговорила она и незаметно под столом ущипнула себя за ногу. Краснота начала понемногу сходить с лица.
— Тогда краска хорошо ляжет. Жаль, конечно, но придется вас немного подстричь.
— Слушай, брат, с ее ростом и фактурой, такой клевый парень выйдет! А?
Инна от неожиданности даже открыла рот.
— Ага! — усмехнулся Вадим. — А грудь она к спине приделает и скажет, что это горб! Или может, будет ее отстегивать и в ванной на полке держать? Такую роскошь никакими бинтами не утянешь.
Он методично нарезал яичницу и поднял глаза, лишь когда Алька пнула его под столом. Брат устало глянул на нее, а та кивнула в сторону гостьи. Вадим перевел взгляд и тут же отругал себя. Инна сидела, едва дыша, опустив глаза, лишь ресницы чуть дрожали. Она была даже не красная, а пунцовая.
«Ну, просто знамя Ильича»,— мелькнуло в голове, и он кашлянул с досады.
— Инна…
— Ладно, я пока в душ, а вы ешьте. Я потом посуду уберу, — сказала она поднявшись. — Где у вас посудомойка?
— Посудомойка? — переспросил Вадим.
— Это мы сейчас узнаем! — воскликнула Аля и выставила вперед руку.
— Алька, — заныл Вадим, но он был всё же благодарен сестре, что она так лихо увела от щекотливой темы.
— Инна, ты тоже давай, — подначила ее малышка.
— Чего давать?
— С нами давай!
Инна выставила открытую ладонь, как и брат с сестрой.
— Итак, на раз, два, три! Камень, ножницы, бумага! — крикнула Алька. Три раза поднялись и опустились два кулака, в третий раз выставив «ножницы». Аля тут же принялась кромсать Иннину «бумагу».
— Ты сегодня посудомойка! — хихикнула она.
Инна посмотрела на нее, потом перевела взгляд на Вадима и вышла из комнаты.
Выходя из ванной, она столкнулась с Вадимом, который тащил большие мешки с мусором к входной двери. На кухне Аля мыла посуду.
— Вам помочь?
— Не стоит, — ответил он и надел шлепки.
— Да как же вы дотащите? У вас ведь контейнеры под мусор на улице стоят?
— Даже если бы был мусоропровод, строительный мусор нельзя сбрасывать в него, так что…
Он протащил один мешок, потом другой. На кухне оставался еще один. Пока стилист возился с замком, Инна уже стояла рядом, придерживая рукой третий.
— Слушайте, — начал было Вадим.
— Это вы послушайте меня, — перебила его Инна, — я умею делать многое, несмотря на нынешнее положение моей семьи. Я не всегда была богата и обеспечена. Если хотите знать, даже подъезды одно время после школы мыла. Когда-то в моей семье денег на новые ботинки не было, не говоря уже о домработнице. И я никогда ни у кого не сидела на шее. Те бриллианты привезла моя десятилетняя бабушка в далеком сорок пятом из разгромленной Риги. Они ей достались от ее бабушки. Все вещи, что мы сегодня с вами привезли, куплены на заработанные мной деньги. И плачу я вам из своего кармана, так что, всё, что мне по силам, я буду делать. Я проиграла и должна была убирать посуду, но, видимо, вы опять надавили на свою сестру. Вы помните формулировку,
